— Все понятно, сэр. А известно хотя бы, кому могла быть на руку эта смерть?
— Прямая наследница — его племянница, мисс Мэвис. Есть, правда, еще какая-то дальняя родня. Завещание хранится в сейфе его офиса. Если вы хотите подробней ознакомиться с делами Уоренби, вам лучше всего поговорить с его помощником — Купдандом. Простой такой парень, всю жизнь прожил в Торндене.
— У них были хорошие отношения? — осведомился старший инспектор.
— О да, в этом я не сомневаюсь. Он всегда хорошо отзывался о Уоренби. Ему причиталось по завещанию небольшое наследство, что-то около пары сотен футов. Не больше. Парень был потрясен его смертью. Сержант может подтвердить это.
— Да, сэр. Я говорил с ним. Сам Купланд — человек уважаемый в округе. Кстати, не так уж легко найти хорошего помощника-управляющего, тем более в таком городке, как Белингэм. У мистера Драйбека, например, его управляющий прослужил тридцать пять лет.
— Драйбек, — повторил Хемингуэй, — это тот господин, которого, как вы сказали, после теннисного турнира подвезли домой? Где он живет?
Сержант указал дом Драйбека на карте Торндена.
— Здесь, сэр. Его подвезли до дома и высадили из машины в семь часов. Максимум — несколькими минутами позже. В половине восьмого, по словам его экономки, он сел ужинать. Что он делал в получасовом промежутке, она не знает, так как не видела его.
— А что он делал, по его собственным словам?
Сержант достал свой блокнот.
— Он сообщил нам, что, придя домой, сразу поднялся наверх и принял душ. После этого вышел в сад полить цветы. Всем этим он занимался, пока его не позвали ужинать. Экономка утверждает, что ей пришлось звать его дважды, так как в первый раз он не услышал.
— А где все это время была сама экономка?
— Курсировала между кухней и гостиной, готовила ужин и сервировала стол. Кухня и гостиная не смежные, и между ними довольно просторный холл, в котором нет окон, и она не могла видеть, чем занят на улице Драйбек.
— А из окна на кухне хорошо просматривается сад?
— Нет, сэр. Из-за высокой живой изгороди большая часть сада остается вне поля зрения, если смотреть из кухонного окна.
— Ну что ж, хорошо, — вздохнул Хемингуэй. — Из всего этого вытекает, что эти полчаса мистер Драйбек мог находиться где угодно. Судя по вашему плану, между домами Уоренби и Драйбека не больше полумили.
— Да, сэр. Но он не мог дойти до дома Уоренби, минуя дом мисс Патердейл.
— А что, он не мог обойти, что ли?
— Трудно сказать, сэр. Наверное, мог, — признал сержант.
— Нет, судя по всему, он не будет основным кандидатом на главную роль в этой драме. В каких отношениях он был с Сэмпсоном Уоренби?
Сержант в нерешительности глянул на полковника Скейлса. Но тот смотрел прямо перед собой на тлеющий в трубке пепел.
— Думаю, сэр, было бы несправедливо назвать их отношения хорошими, — помолчав, проговорил сержант. — Прежде всего — конкуренция на профессиональном поприще. Мистер Драйбек человек в годах, и методы его работы тоже не отличаются новизной. А Уоренби гораздо моложе, и удача явно сопутствовала ему в последнее время.
— Понятно, — проговорил главный инспектор, переходя к дальнейшему обсуждению. — Расскажите немного об остальных участниках этих событий. Не будем останавливаться на племяннице Уоренби, забыл ее имя, на этой вашей мисс Патердейл и молодом Хасвеле. У них, как я понял, железное алиби.
— У вас блестящая память, сэр, — сделал комплимент Хемингуэю главный констебль.
— Да, в этом патрону и впрямь не откажешь, — подтвердил инспектор Харботл, с гордостью посмотрев на шефа.
— Дар Божий! — заскромничал Хемингуэй. — А поляк — что это за фигура, сержант? Если бы мне сказали, что этот тип как-то замешан в деле, мое подозрение наверняка пало бы на него. Забыл его фамилию. Напомните, пожалуйста.
Сержант опять заглянул в свой блокнот.
— Замагориски, — по слогам произнес сержант. — Его обычно называют мистер Ладислас. Христианское имя.
— Ну что ж, и мы будем звать его именно так. Хотя, по-моему, более нехристианского имени я не слышал, — сделал вывод Хемингуэй. — Как бы то ни было, чем быстрее мы определимся с этим типом — тем лучше. У меня как-то по делу, помнится, проходило два поляка, и они чуть было не довели меня до нервного срыва. Этого Ладисласа, между прочим, видели после пяти тридцати разъезжающим на своем мотоцикле возле дома Уоренби. Что он мог там делать?
— В Торндене говорят, сэр, что он бегает за мисс Уоренби, а ее дядя не переносил одного его вида. По профессии он какой-то инженер и работает у Бейбсайдов. Комнату снимает у миссис Докрэй, как раз за домом мистера Драйбека. Вот здесь. — Сержант указал место на карте. — Приятной внешности молодой парень. Говорят, немного вспыльчивый. В Польше у его отца крупный бизнес, связанный с недвижимостью. Как я выяснил, до войны они процветали. В Торндене он мало с кем общается, а с мисс Уоренби познакомился в доме пастора, и девушка, похоже, всерьез им увлеклась. Мисс Уоренби очень добра, и она говорила мне, что ей жаль бедняжку, с которым никто не дружит. Она откровенно призналась, что ее дядя был категорически настроен против Ладисласа и запретил ей встречаться с ним. Но все же они постоянно виделись, особенно когда Уоренби был в отъезде. Его, кстати, заметила недалеко от Фокслейна миссис Кингстон. У нее там небольшой магазинчик, и она как раз в то время вышла на улицу проветриться. По ее описанию, это был он. Впрочем, его невозможно с кем-либо перепутать: приятное лицо, шатен и явно иностранец.
— Больше она не видела его?
— Она закрыла магазин и отправилась домой.
— И какова его собственная версия?
— Поначалу он клялся, что его и в помине не было возле дома Уоренби, но я не придал этому особого значения, потому что к этому времени вся округа уже знала, что Уоренби убит, и поляка можно было понять. Свою ложь он объяснил тем, что соседи настроены против него, и он боялся, что первым попадет в список подозреваемых. Потом все же сказал, что приходил в Фокслейн в надежде встретиться с мисс Мэвис. Он не знал, что она ушла на теннисный турнир к Хасвелам. Так как была суббота и Уоренби должен был находиться дома, молодой человек тихонечко прошел через боковую калитку, ведущую к кухне, чтобы выяснить у служанки, дома ли Мэвис. Он говорит, что постучал в дверь, но ответа не последовало и он сразу же ушел. Клянется, что вернулся в дом миссис Докрэй до шести и больше не высовывался. Но так как миссис Докрэй была в это время в кино, то она не может подтвердить его слов.
— А у этого поляка есть оружие? — спросил Хемингуэй.
— Он говорит, что нет, сэр. Улик же, свидетельствующих о противоположном, я не обнаружил. Миссис Докрэй сказала, что как-то видела у него ружье, но это было несколько недель назад и, как выяснилось, оно принадлежало мистеру Линдейлу и Ладислас давно вернул его хозяину. Сам Линдейл подтвердил это. Он владелец фермы в Рашифорде, по дороге на Хоксхед.
— Ну что ж, давайте поговорим об этом самом Линдейле, — предложил Хемингуэй. — Я смотрю, его ферма расположена как раз в начале дороги, ведущей в Фокслейн. Есть у вас какие-либо соображения насчет того, что он мог иметь что-то против Уоренби?
— Абсолютно никаких, — вступил в разговор полковник. — Он новый человек в здешних местах. Купил ферму около двух лет назад, а перед этим был биржевым брокером. У него очаровательная супруга и годовалый ребенок. Он совсем недавно обзавелся семьей.
— Да, сэр, все именно так, — подтвердил сержант. — Не думаю, что есть какие-либо мотивы для подозрения в их причастности к убийству, несмотря на то что мистер Линдейл недолюбливал Сэмпсона Уоренби. Это связано с назначением в Речной комитет, а Уоренби претендовал на это место. Но, насколько мне известно, никто в Торндене не хотел, чтобы их представителем в комитете был Уоренби.
— Кто не хотел? Кого вы имеете в виду? — спросил Хемингуэй. — Честно говоря, не очень-то я разбираюсь во всех этих комитетах, но, чувствую, придется этим заняться.
— Думаю, это не слишком важно в нашем случае. Членство в комитете было лишь приятным добавлением к его делам. Думаю, для Уоренби это могло стать лишь вопросом престижа. А он был человеком пробивным и настойчивым. Что же касается назначения на должность в комитете, то это целиком зависело от сквайра, Гевина Пленмеллера, Генри Хасвела и Линдейла. Все они владельцы прибрежных земель. Ранга протекает по территории сквайра и Линдейла, а у Хасвела и Пленмеллера на этих землях находится частная собственность. Не вижу во всем этом какой-либо связи с убийством. А что касается Линдейла, то не будь он членом этой компании, то его вообще можно было бы вычеркнуть из дела.
— Понятно, сэр. И все же вернемся к Линдейлу. У нас нет ни одного свидетеля, который мог бы дать показания о его действиях между шестью пятидесятью и семью тридцатью.
