старой песни «Николай-угодник, защити, надоели черти, мать их ети», ничего не шло в голову, а она даже в такой панике Беате казалась не совсем подходящей для молитвы.
– Тише, – сказало привидение спокойным детским голосом, – ты разбудишь папу, и он поймет, что мамы нет.
Громко выдохнув, Беата поняла, что девочка абсолютно живая и привидения на сегодня отменяются. От пережитого страха ноги были ватными, поэтому, чуть качаясь, она подошла к столу. Насколько все-таки страх слеп, ведь если спокойно приглядеться, то все можно логично объяснить. Например, цвет лица ребенка стал странным из-за светящегося из-под стола телефона она постоянно набирала один и тот же номер и слушала тихие гудки.
– Привет, – переведя дух сказала Беата и присела за стол. – Ты кто?
– Я Дуня. А ты кто? – очень по-деловому сказала девочка.
– Я Беата.
– Очень приятно, Беата, – вежливо поздоровалась она. – А ты маму мою не видела?
– Нет, – коротко ответила Беата, – не знаю, кто твоя мама, но я не видела вообще никого.
– А куда ты идешь? – поинтересовалась девочка. Хотя на вид ей было лет семь, но вела она себя очень по-взрослому.
– Вообще, планировала что-нибудь съесть, – честно ответила Беата.
– Но ведь ночью есть нельзя, – возразила девочка, – это может испортить фигуру, так говорит моя мама.
– Согласна, нельзя, но я люблю нарушать правила, – просто, словно разговаривала с подругой, ответила Беата Дуне, – это очень весело, последнее время нарушать правила – единственное развлечение, которое я могу себе позволить.
– Я ни разу не пробовала, – вздохнув, сказала Дуня, вновь набирая номер на телефоне.
– Пойдем я покажу тебе, как это делается, – сказала Беата и, не дожидаясь ответа, направилась в сторону кухни.
Конечно, надежда на то, что здесь кто-то еще есть, была слабой и, увы, не оправдалась. Кухня встретила гостей тишиной, темнотой и жужжанием холодильника. Луна, словно преследуя ночных гуляк, освещала идеально чистое пространство кухни.
– Не получилось, – грустно констатировала девчонка.
– Ты что так быстро сдаешься? – возразила Беата. – Знаешь первое правило индейцев?
– Нет, – сказала девчонка заинтересованно, наконец перестав беспрестанно набирать номер.
– Первое правило индейцев, – сказала Беата, одновременно открыв один из трех огромных холодильников, – если охота не дается легко, ляг и притворись спящим, еда тебя сама найдет.
– Значит, надо лечь на пол? – уточнила Дуня.
– Нет, это значит, надо самой ее достать, хитростью и коварством, – торжественно закончила Беата, вытащив из холодильника на стол буженину, хлеб, огромные помидоры и сыр. – Тадам, – весело развела она руками, – у нас с тобой получается пир на весь мир.
Откусывая огромными кусками аппетитные бутерброды и даже немного щурясь от удовольствия, Беата и Дуня сначала молчали, но когда первый голод стал утихать, Беата спросила:
– А что, мама часто по ночам гуляет?
Девочка сразу сникла, положила бутерброд на стол и посмотрела на экран забытого до этого вопроса телефона.
– В последнее время да, – со вздохом призналась она, – мы в Москве живем. Год назад мама перевелась на новую работу, и теперь ей ездить домой с двумя пересадками, к тому же, как она говорит, начальство задерживает ее допоздна. Поэтому она приходит поздно, папа расстраивается после этого и долго сидит на кухне.
– Пьет? – сочувственно спросила Беата.
– Нет, – вздохнула девочка, – стихи пишет. Он у меня писатель, его даже в магазинах продают.
– Ну, скорее всего, не его, а книги, – поправила Беата. – Какая тонкая натура – твой папа.
– Нет, он сильный и смелый, – защитила своего отца Дуня, – пишет он о бандитах и о следователе Василии Снегире, смелом и умном, который этих бандитов ловит. А стихи он пишет, только когда переживает, он говорит: они ему помогают не злиться.
– Понятно, – кивнула Беата, – а здесь мама на какой пересадке застряла?
Девочка поняла, что Беата шутит, и, надув губы, обиделась.
– Да ладно, – сказала Беата, – не переживай, может, она к Ладоге пошла, свечение смотреть. Говорят, если увидеть свечение и загадать желание, оно исполнится. Я сегодня видела, как Корнелия ходила туда, она не одна была, хотя мужчину я не разглядела. Видать, тоже желание загадать хотела, но, судя по тому, какая она вернулась недовольная, сегодня был не ее день. Не знаешь, с кем наша тетя-сухарь гуляет к воде?
– Они с Мироном обычно туда ходят, она его выгуливает, – сказала Дуня.
– Ну, это навряд ли, – уже сама себе сказала Беата, – тот, который с ней днем гулял, был хоть и малахольный, но адекватный.
– Мы приехали сюда три дня назад, – словно решив поделиться сокровенным, сказала Дуня, видимо поняв, что совместное поедание бутербродов на кухне сближает. – В первый день я проснулась ночью, а мамы нет. Я очень сильно испугалась: тут лес, и медведи водятся, и волки, поэтому разбудила папу. Но потом я пожалела об этом, – уж очень по-взрослому переживала свой провал девочка, – когда мама пришла, он очень расстроился.
– Что, ругался? – уточнила Беата.
– Нет, – помахала головой Дуня, – просто так посмотрел на нее осуждающе.
– И пошел писать стихи, – вновь пошутила Беата и сразу же пожалела об этом, потому что девочка обиделась. – Теперь ты не будишь папу по ночам, а дожидаешься появления мамы внизу?
– Да, – махнула головой Дуня, – уже второй день.
– Ты мне скажи: у твоего папы такие отвратительные стихи, что ты спасаешь человечество от его графоманства, или думаешь, что мама дорогу в комнату не найдет? Знаешь что, давай-ка ты иди спать ложись, утром проснешься, а мама уже в комнате.
– Не, – ответила девочка, вытирая салфеткой руки, – буду ждать.
Ее светлые кучеряшки смешно торчали в разные стороны и никак не сочетались со взрослыми решениями, лишенными всяческого ребячества.
– Что ж у тебя за мама-то такая, – сказала Беата, прикидывая, что делать с девчонкой. Поздний ужин закончился, и страсть как хотелось спать. Но не оставлять же ее здесь одну. Или все-таки оставить? В конце концов, у нее есть родители. Но сидящая где-то глубоко внутри мама пятилетнего Тошки не могла позволить себе так поступить.
– Ты страшные истории знаешь? – вздохнув, спросила Беата, принимая решение остаться, и устроилась поудобнее на стуле, понимая, что сон сегодня
