Спросив еще раз у Морин и Фрэнсиса их полные имена, он выслушал от Бессетта весь рассказ о его приключении с момента встречи с Джонни в баре. Нужно отметить, что хотя у Николаса Таккера был трудный характер, он был честным и достаточно умным человеком и сразу же понял, что Фрэнсис говорит чистую правду. Кроме того, он сам рассказал констеблю о наркотиках. И потом следы побоев на их лицах только подчеркивали правдивость истории: сержант достаточно прожил на свете, чтобы только по тому, как они смотрели друг на друга, понять, что у этой пары больше желания целоваться, чем обмениваться ударами. По тону начальника, которым он разговаривал с теми, кого констебль уже считал задержанными, Джек Эйвери понял, что попал не в очень приятную историю и вряд ли в этот раз газеты напишут о нем, как о герое.
– Мистер Бессетт, меня удивляет одна вещь… Этот мужчина говорил о деньгах, которые он, якобы, вам передал?…
– Он лгал, сержант! Он мне ничего не передавал. Кроме того, неужели вы думаете, что я согласился бы взять их от него?!
В доказательство своей невиновности Фрэнсис пошарил по карманам и с удивлением вытащил оттуда незнакомый конверт. Открыв его, он вынул пачку, состоящую из восьмидесяти банкнот по пять фунтов. Констебль удивленно присвистнул. Никогда ему не приходилось видеть столько денег. Пораженный Бессетт, ничего не понимая, вертел в руках банкноты. Таккер улыбнулся.
– Ну вот, мистер Бессетт… мне кажется, что агрессивность вашего обидчика имела свои причины… Вы получили неплохую сумму!
– Но когда?… Как?
Он рылся в памяти и никак не мог припомнить, чтобы он что-то получал от типа в клетчатом костюме, кроме ударов. Вдруг он вспомнил, как тот вставал с табурета, собираясь выйти из бара: он налег на Фрэнсиса, бормоча свои извинения. Должно быть, в этот момент он и засунул конверт в карман Бессетта. Фрэнсис попытался было объяснить все это сержанту, который уже не знал, какое решение ему принять, но вдруг ему пришла в голову счастливая мысль упомянуть о Брайсе Хеслопе. Они с Таккером позвонили в центральное управление, и, к счастью, Хеслоп оказался на месте. Сержант ввел его в курс дела.
– Инспектор Хеслоп хотел бы видеть как можно скорей вас, мистер Бессетт, и вас, мисс О'Миллой. Он просит подписать протокол описи и привезти ему сумму, которая находится у вас. Так что постарайтесь не потерять эти деньги по дороге, иначе вы станете должником Казны Ее Величества, а выплачивать четыреста фунтов – достаточно сложно для молодой семьи,– хитро добавил он.
Фрэнсис покраснел. А Морин подумала, что Николас Теккер был самым симпатичным лягавым, которого ей приходилось встречать.
* * *
Сидя на скамье верхней палубы ферри-бота и держась за руки, Морин и Фрэнсис видели, как в опускающемся над Мерси вечере росли доки Ливерпуля. Под впечатлением вечернего очарования и всех происшедших событий Фрэнсис обнял Морин за плечи и с беззаботностью влюбленных прошептал:
– Дорогая… вам не кажется, что это – самый красивый пейзаж в мире?
Дочь Пэтрика О'Миллой повернула распухшее лицо.
– Не забывайте, дорогой, что я вижу только одним глазом!
– Видите ли, мистер Бессетт,– очень важно, что бы вы вспомнили место, где утром могли перепутать коробки. Фирмы "Брогби и Пауэлл" в действительности не существует. Таким образом, продавцы наркотиков сами где-то изготовили упаковочную бумагу с этим фальшивым названием, и оно, безусловно, играло роль опознавательного знака; я говорю "играло", поскольку ясно, что как только они поймут, что кто-то посвящен в их секрет, они оставят этот пароль и выдумают другой. Мне кажется, что человек, напавший на вас, принял вас за курьера. Значит, передача наркотиков происходит в "Дереве и Лошади", что, кстати, совершенно не означает, что владелец или его персонал участвуют в деле. На всякий случай мы все же установили слежку за баром, но у меня на этот счет нет никаких иллюзий: это место уже провалилось. Вся операция кажется мне достаточно простой. Вначале наркотики упаковывают в различные кондитерские коробки и относят в бар, где один из клиентов незаметно получает такую коробку. Затем начинается этап распределения. Случай, на который я рассчитывал, хоть и не особо верил в него, вовлек вас в эту цепочку, и вы ее расстроили. Думаю, что вам этого не простят…
– Значит, мистер Хеслоп?…
– Вам необходимо быть очень осторожным, мистер Бессетт. Вы не только разрушили цепочку, но еще и унесли четыреста фунтов! Сомневаюсь, чтобы они вам их подарили!…
– Кстати о деньгах?…
– Держите их всегда при себе… Мы записали номера банкнот, и если кто-то потребует их обратно, вы их отдадите. Мы не считаем вас виновным в их получении.
– Это уже лучше!
Инспектор улыбнулся.
– Мне кажется, что вы напали на тот же след, что и ваш отец; такое впечатление, что его тень натолкнула вас на этот путь… Прошу вас, попытайтесь сделать невозможное и вспомнить, где именно вы могли нечаянно обменяться пакетами?…
– Послушайте, инспектор… После работы я зашел пообедать в один ресторан, где никогда до этого не бывал. Он называется "Голубой попугай". За столом нас было четверо. Обслуживали только мужчины-официанты. Вряд ли я смогу описать вам присутствовавших, поскольку я ждал встречи с мисс О'Миллой и не думал ни о чем другом.
Ирландка обрадовалась этому признанию, и полицейский, наблюдавший за ней краем глаза, внутренне улыбнулся важному виду, который она приняла при этом. Они и в самом деле оба были очень симпатичными и, к счастью, не догадывались о подстерегавшей их опасности…
– Куда вы положили свои вещи во время обеда?
– Позади себя, на перегородку между столами.
– Попытайтесь вспомнить, не лежало ли там что-нибудь еще?
– Кажется, да. Помнится, я отодвинул какие-то вещи, чтобы положить коробку и шляпу, но я не совсем уверен в этом.
– Вы вышли первым из-за стола?
– Нет, наоборот,– последним.
– Очень возможно, что обмен произошел именно в это время… Но человек, который ошибся коробками, не понял этого. Что объясняет то, почему он не пришел в бар пораньше, чтобы предупредить вашего спутника о случившейся ошибке… или, быть может, он испугался ее последствий?
Затем инспектор попросил Фрэнсиса и Морин детально описать человека в клетчатом костюме и с тем отпустил их.
– Уже девять вечера, и я не хочу вас задерживать. Благодарю вас за помощь, мистер Бессетт, и вас, мисс О'Миллой. Если Богу будет угодно, мы не только покончим с опасной торговлей, но и отомстим за ваших родителей, мистер Бессетт.
– Вы действительно так считаете?
– Уверен в этом, хоть пока что не могу предоставить вам достаточных доказательств. Если хотите, можете называть это интуицией.
– Что я должен теперь делать?
– Ждать случая. Меня удивит, если они не станут искать встречи с вами хотя бы для того, чтобы вернуть свои деньги. Поскольку они думают, что вы работаете на себя, то вряд ли подозревают о вашей связи с нами. Вам следует все же быть осторожным, а сейчас самое главное – проводить мисс О'Миллой домой, поскольку ее родителей может беспокоить такое долгое отсутствие.
* * *
Если Бетти просто беспокоилась, то Пэтрик был в такой ярости, что все присутствующие боялись произнести лишнее слово. Его дочь посмела не только ослушаться отца, но еще и не пришла на семейный ужин, ставший традицией со времени помолвок Шона и Лаэма. Каждый был в предчувствии драмы, которая должна была произойти, как только Морин вернется в дом. Ожидание того, что должно было случиться, лишило аппетита всех сидящих за столом, кроме Шона, которому даже известие о собственной близкой смерти не помешало бы поесть. Если Пэтрик хотя бы довольствовался супом, то Бетти вообще ни к чему не притронулась. Молли Грейнар, большой рыжеволосой девушке, сложенной, словно мужчина, было неловко за аппетит своего жениха, Шона. Лаэм, вопреки своим привычкам, не притронулся ни к одному блюду, и его невеста, красивая блондинка, Шейла О'Греди, понимая его состояние, полностью разделяла его. Руэд тоже позабыл о своем постоянном голоде и, не дожидаясь десерта, закурил сигарету.
При каждом звуке шагов на лестнице все поднимали головы и сдерживали дыхание. Кроме того, поскольку О'Миллой жили на первом этаже, каждый запоздалый прохожий, задерживавшийся под их открытым окном, приводил их в подобное состояние. Бетти, Шейла и Молли убрали со стола, составили посуду в мойку и вернулись в комнату. Никто даже не подумал предложить сыграть в карты. Наконец, не выдержав, Лаэм осторожно сказал:
– Может быть, с ней что-то случилось? Побледневший от гнева Пэтрик взглянул на своего младшего сына.
– Не знаю, что с ней случилось, но твердо знаю, что еще что-то случится!
– Поосторожней, Пэтрик О'Миллой, предупреждаю вас, что я не потерплю, чтобы…
