Утром Евгения Павловича разбудил шум мотора. Кто-то прогревал машину. Он тихо, стараясь не разбудить безмятежно спавшую Нинку, встал. Подошел к окну. Около грузовика крутился попутчик по учебному ориентированию. С похмелья у Евгения Павловича сильно болела голова. Он жадно выпил стакан воды, его слегка замутило. Быстро оделся и, выскользнув из дома, направился к гаражам. Сзади раздался нарастающий шум мотора. Еще было темновато. Фары грузовика осветили Евгения Павловича, и он вместо того, чтобы свернуть с дороги, бросился вперед. Машина приближалась. «Он хочет меня сбить!» — мелькнуло паническое предположение, перешедшее в уверенность. До гаражей оставалось уже метров пятьсот. Евгений Павлович свернул на пустырь. Машина пошла за ним, но быстро ехать по ухабам не могла. Евгений Павлович отыграл несколько метров и снова выскочил на шоссе. Впереди он увидел стоящий около гаражей их боевой «Запорожец». Грузовик нагонял Евгения Павловича. В последний момент буквально из-под колес его выдернула чья-то мощная рука и втащила в гараж. Грузовик пролетел мимо и врезался в «Запорожец». Раздался сильный взрыв.
— Я туда уже две мины оттащил, — сообщил Евгению Павловичу Илья.
Они вышли из гаража. Грузовик лежал на боку. «Запорожец» разнесло на куски.
— Зря это он, — вслух подумал Евгений Павлович. — Ей богу, зря!
— Действительно, зря, — согласился Илья. — А кто это был?
— Тот, из наших… У твоей бабули еще тогда встретили, — объяснил не совсем внятно Евгений Павлович.
— Доигрался! — неодобрительно произнес Илья. — Что теперь с Запором делать? Я за него расписался, — вздохнул он.
— Что делать! Авария! Придется списать, — мудро рассудил Евгений Павлович. — По акту!
— А ездить на чем?
— Ездить больше не придется! Все по домам! Лавочка закрывается!
— Давно пора! — Илья сложил две мины в рюкзак, пояснил: — Не продать же добру! С остальными как?
Евгений Павлович достал замок, закрыл гараж и сказал:
— А вот так! Для надежности!
Евгений Павлович еще раз тщательно изучил расписание. Ни один самолет на Запад не отлетал. «Неужели обманула? — подумал он про Ленусю. — Вроде не должна… Может быть, он летит сначала на Восток, а уже потом на Запад?» — предположил он. Но и на Восток не было ни одного рейса. Евгений Павлович еще толком не решил, что он скажет Аркадию Михайловичу. «По обстановке… — заключил он. — Может быть, есть какой-нибудь дополнительный, необъявленный?» В справочной девушка уверенно заявила, что никаких вылетов в это время нет.
— Должен быть! — мрачно и непоколебимо стоял на своем Евгений Павлович.
Девушка долго изучающе смотрела на него и, наконец, произнесла не без издевки:
— Может быть вам нужен спецрейс?
— Именно он! — на всякий случай подтвердил Евгений Павлович. — Где на него проходят регистрацию?
— Регистрацию? — фыркнула девушка. — Ну, комедия!
Евгений Павлович понял, что попал впросак.
— Тогда пардон! — сказал он. — Как-то совсем вылетело из головы! Ну, какая может быть регистрация на спецрейс!
— Они сразу подъезжают к трапу! — снисходительно улыбнулась девушка.
«Именно к трапу!» — постановил Евгений Павлович и стал прорываться на летное поле. Это оказалось непростым делом. Тыкая где надо и не надо своим мандатом, ему удалось добраться до последнего заграждения. Там его бумажка не произвела никакого впечатления. И Евгений Павлович решился на последнее средство. Он вложил в мандат десятку.
— Что же вы раньше не сказали, что по делу?! — упрекнул его сержант и показал, где находится самолет.
Евгений Павлович припустил по летному полю. Дул сильный ветер. Около самолета не было ни души. Казалось, что и внутри никого, и вообще он никуда не собирается отправляться. Неожиданно на большой скорости к самолету подкатила «Чайка». Спереди номера не было. Сзади к великому удивлению Евгения Павловича номер был частный. Из лимузина резво выпрыгнули два парня. Один открыл дверцу, и из машины, не спеша, с достоинством вылез Аркадий Михайлович. Выглядел он очень по государственному в сером ратиновом пальто и серой же шляпе. Черные лаковые туфли довершали обмундирование.
Евгений Павлович направился к нему. Но один из телохранителей встал на его пути, другой недвусмысленно положил в карман руку.
— Это ко мне, — остановил их Аркадий Михайлович.
В самолете оказывается, все было наготове. С трапа приветливо улыбалась бортпроводница.
— Решили проводить? Очень мило! — доброжелательно, спокойно, по сановному произнес он.
— Почему на «Чайке» частный номер? — не нашел ничего лучшего, чем спросить Евгений Павлович.
— Меня и самого бы это удивило несколько лет назад, — мягко согласился Аркадий Михайлович и туманно добавил: — Конверсия, мой друг… Кстати мой визит носит неофициальный характер, — заученно произнес он. — Обращаю на это ваше внимание. Предстоит ряд важных встреч. Думаю, это принесет определенную пользу… Ничто не может заменить личные контакты! — Неожиданно похлопал Евгения Павловича по плечу: — А бульдожку-то тогда я не зря вам предлагал, не зря! Поаккуратней будьте, поаккуратней! Нельзя же так, право! А вообще, мой вам совет — делайте-ка вы отсюда ноги!
— Это почему же? — поинтересовался Евгений Павлович.
— Вас занесли во все списки. Это я вам по-дружески советую! Патриоты на вас зуб имеют? Имеют! Следствие не закончено? Не закончено! Да и у нас вы не в чести. Вон, Илюша собирает манатки! И вы не мешкайте! Правда, будем без вас скучать, ну да что делать! — он взглянул на терпеливо ожидающую стюардессу и закончил: — Мне пора!
Бодро взбежал по трапу. Пожал руку бортпроводнице. Обернулся. Сделал рукой прощальный правительственный жест.
Через несколько минут самолет взмыл в воздух. «Не вернется…» — почему-то мелькнула в голове Евгения Павловича странная мысль. Неожиданно около самолета появилась яркая вспышка, затем белое облачко красиво застыло на ярко-голубом небе. И самолет, разломившись посередине на две части, стал падать. Медленно кувыркались в воздухе обломки. Евгений Павлович некоторое время в оцепенении с раскрытым ртом следил за этим чарующе-жутким зрелищем. В следующее мгновение он уже рысью несся по летному полю к выходу. «Надо будет на какого-нибудь свалить… — мчались рваные, не лишенные логики мысли. — Для начала возьмут за незаконное хранение бульдога. А потом накрутят…» Ему повезло, и он вскочил в последний момент в отъезжающий автобус. Аркадия Михайловича было жаль. Сквозь заднее стекло из-за плеча какого-то пассажира он увидел одного из телохранителей. Тот выскочил из здания аэропорта и быстро закрутил головой, зорко рыская глазами. На секунду его взгляд задержался на отъезжающем автобусе. Евгений Павлович невольно отпрянул внутрь.
Из города после некоторых колебаний он позвонил Ленусе. Она сразу же сняла трубку, как будто ждала звонка.
— Самолет взорвался! — без подготовки брякнул Евгений Павлович.
— Знаю, — безучастно откликнулась она. — Он был обречен.
— Как обречен? — рассердился он. — И ты так спокойно об этом говоришь?!
— Не возмущайся! Мы с ним уже три года не живем вместе. Одна видимость, — объяснила Ленуся. — Его нельзя было спасти…
— Что за дурацкая покорность судьбе! — заорал неожиданно Евгений Павлович, чем привлек к себе внимание проходящей мимо публики.
— Приходи сегодня вечером. Будут поминки и выборы преемника, — туманно закончила она. — Ты обязательно должен прийти! Не бойся!
— Я не боюсь! — раздраженно ответил он.
Все было, как и в прошлый раз. На углу регулировщик, большое скопление машин, швейцар… Его встретила Ленуся. Поминки были в разгаре. Народ был заметно оживленней, чем в прошлый раз.
— Он ошибся, поставил не на тот номер! — зашептала она ему на ухо. — Групповые интересы… Его предупреждали! Он же никого не хотел слушать! Сегодня должны выбрать преемника!
— Он что, исполнял обязанности крестного отца? — бестактно поинтересовался Евгений Павлович.
— Зачем ненужные глупые аналогии! У нас свой путь… Я бы хотела, чтобы преемником стал ты, — неожиданно твердо произнесла она.
— Ты нездорова? — холодно поинтересовался он.
— Я знала, что ты не согласишься, — промолвила она с горечью. — Будь острожен с Рябушинским. Он приложил руку к катастрофе! Т-с-с-с… — И, приложив пальчик к губам, отошла к гостям.
Многие подходили к Евгению Павловичу, почтительно представлялись. «Они сошли с ума…» — подумал он и, чтобы обрести чувство реальности, стал налегать на напитки.
К Евгению Павловичу подошел Рябушинский. Обнял его, как старого знакомого.
— Выпьем за Аркадия! Пусть земля ему будет пухом! — произнес он. — Хотя какая там земля, скорей небо! Не чокаться! — неожиданно грозно приказал он.
