Камерон пошла вверх по ступеням.
– При условии, что ты пообещаешь все равно приготовить утром завтрак.
– Детка, я в любом случае готовлю завтрак. Тебе даже замороженные вафли не под силу разогреть.
– Так вышло один-единственный раз. – Давным-давно, еще на последнем курсе, но Колин постоянно припоминал ей тот случай. – В дурацкой инструкции на упаковке было написано: один-два цикла. Я и поставила на два. И для меня до сих пор большая загадка, почему тостер загорелся.
* * * * *
Полицейские Фелпс и Камин, сидевшие через дорогу в машине без опознавательных знаков, наблюдали, как парочка поднимается на крыльцо особняка
– И больше их тем вечером никто не видел, – удовлетворенно прокомментировал Камин и принялся складывать свою «Сан-Таймс»[3], пока Фелпс заводил мотор. – На какой-то момент я засомневался, получит ли парень «зеленый свет». Но, похоже, теперь у него все в шоколаде.
Фелпс прищурился, пытаясь получше рассмотреть заходивших в дом.
– Ты уверен, что Слонски велел присматривать за девушкой?
– Угу.
– А то ее провожатый кажется мне очень знакомым. Вот только не могу вспомнить, откуда.
– Тут я тебе не помощник, – пожал плечами напарник. – Слонски приказал проехаться к этому дому и удостовериться, что хозяйка в безопасности. Больше мне ничего не известно.
– Может, посидим еще чуток, просто чтобы убедиться, что все чисто?
Камину, который не очень-то торопился попасть на какое-нибудь более опасное задание, предложение коллеги пришлось по душе.
– Согласен, убедиться не лишнее.
Следующие двадцать минут они провели в молчании, нарушаемом только периодическим шелестом газеты Камина. Читая спортивную рубрику, полицейский вдруг запнулся:
– Вот, глянь-ка сюда, – и повернул газету так, чтобы напарник мог рассмотреть. – Разве не этого парня мы только что видели?
Фелпс наклонился к странице и с довольным выражением откинулся обратно на спинку водительского кресла:
– Говорил же я тебе, выглядит знакомо.
* * * * *
На другом конце города Джек сидел в своем кабинете, снова слушая отдаленные крики Дэвиса. По крайней мере на этот раз Паллас был уверен, что к нему самому поднятый начальником гвалт отношения не имеет. Во всяком случае, не напрямую.
Учитывая, что время близилось к одиннадцати часам субботнего вечера, других агентов, кроме них с Уилкинсом, в конторе не было. Напарник, расположившийся в одном из кресел возле стола, махнул рукой в сторону кабинета шефа:
– Он всегда такой?
– Привыкай, – посоветовал Джек. Если честно, он не обращал внимания на периодические гневные вспышки Дэвиса: в спецназе довелось служить не под одним командиром со взрывным характером. Подобно прежним начальникам Палласа, нынешний был довольно прямолинейным – и горой стоял за своих сотрудников. Он упорно сражался за перевод Джека обратно в чикагский офис, как только освободилась вакансия.
Через несколько минут шум поутих, дверь Дэвиса распахнулась, тот высунул голову и оглядел подчиненных:
– Паллас, Уилкинс – зайдите.
Напарники чинно расселись в кабинете, который был не намного больше отведенных остальным агентам, и Джеку это всегда казалось странным. Он считал, что за все то дерьмо, которое приходится разгребать руководящему спецагенту, Бюро могло обеспечить ему вид из окна получше, чем на площадку для парковки. Хотя с другой стороны, зная Дэвиса, тот мог нарочно выбрать себе это помещение, чтобы отслеживать приходы и уходы сотрудников. От внимания шефа мало что ускользало.
– Только что беседовал по телефону с одним из адвокатов сенатора Ходжеса, – начал Дэвис. – Он «попросил», чтобы их держали в курсе всех и всяческих новостей, имеющих отношение к расследованию.
– И что вы ему ответили? – поинтересовался Уилкинс.
– Что я пожилой человек и склонен к забывчивости. И что если мне сегодня еще хоть раз позвонит кто-нибудь из стана сенатора, могу и забыть о своем обещании соблюдать конфиденциальность. Ругань после этого поднялась будь здоров, зато пока… – шеф махнул на притихший телефон на письменном столе. – Итак, давайте определяться, как будем расхлебывать эту кашу. Что там с полицейским расследованием?
– Контактное лицо – детектив Тед Слонски, двадцать лет службы в полиции, из них десять – в убойном отделе. По его сведениям, все отпечатки пальцев, найденные в номере, принадлежат жертве и сенатору. Полицейские обнаружили следы спермы на постели, на письменном столе и на туалетном столике в ванной и несколько использованных презервативов в мусорном ведре. Одного и того же мужчины.
– По крайней мере мы знаем, что, изменяя супруге, сенатор Ходжес практикует безопасный секс, – заметил Дэвис. – Что еще?
– На обоих запястьях жертвы есть синяки, предположительно, оставленные убийцей, когда он удерживал руки женщины при удушении.
– Следы крови? Волосы? Волокна одежды?
– Никаких следов крови. Насчет остального ожидаем результатов из лаборатории, – доложил Паллас. – С гостиничной службой безопасности повезло не больше. Ни в коридорах, ни на лестничных клетках видеокамеры не установлены. И хотя в вестибюле, на стоянке и в других местах общественного пользования камеры имеются, но ни на одной из записей нет и следа нашего незнакомца. Таким образом, показания мисс Линд – единственное свидетельство существования загадочного второго мужчины.
При упоминании мисс Линд начальник поднял бровь, но от комментариев воздержался. По крайней мере на данный момент.
– Ну что ж, наша позиция такова, – подытожил Дэвис. – Официально юрисдикция Бюро распространяется только на аспекты расследования, касающиеся подозрений в шантаже. Неофициально тем не менее, мы не можем оставаться в стороне, имея видеозапись секса американского политика с девицей по вызову, которую через несколько минут задушили в том же гостиничном номере. Как по-вашему, этот Слонски не создаст проблем?
– Вряд ли. В свете причастности крупной шишки детектив, похоже, с облегчением принял нашу помощь, – откликнулся Джек.
– Хорошо, – кивнул шеф. – Версии?
Паллас промолчал, позволяя перехватить инициативу напарнику.
Уилкинс выпрямился:
– На данный момент мы отрабатываем две версии, обе базируются на предположении, что жертва, Мэнди Робардс, была замешана в попытке шантажировать мистера Ходжеса.
– Какие основания для подобного предположения? – поинтересовался Дэвис.
– Видеопленку нашли в ее сумочке. Как свидетельствует запись, именно Робардс выключила камеру после ухода сенатора. Если только дамочка не готовила памятный фильм в качестве заблаговременного рождественского подарка любовнику, думаю, можно с уверенностью утверждать, что она преследовала неблаговидные цели.
Начальник глянул на Джека с ошеломленной ухмылкой:
– Неблаговидные. Вот что получаешь, когда берешь на работу выпускника Йеля.
– Это вы еще пропустили «святыню». И «бессловесность», и «набыченный», – сообщил Паллас.
– Как это «набыченный»?
– Вроде как я.
– А вот это уже точно была шутка, – ткнул пальцем в напарника Уилкинс и повернулся к шефу: – Вы же слышали, Паллас только что пошутил, правда?
Не ответив, Дэвис развернулся на стуле к компьютеру и что-то набрал:
– Посмотрим, что скажет Гугл… Ага – вот оно. «Набыченный – хмурый, выказывающий дурное расположение духа». Знаешь, Джек, думаю, толковый словарь прав – ты именно так и выглядишь, – начальник повернулся обратно и благосклонно кивнул Уилкинсу: – И это действительно была шутка. Чтобы безошибочно распознавать скромные потуги агента Палласа на юмор, обычно требуется около года, но, уверен, вы справитесь.
К этому моменту Джек уже силился припомнить, какого лешего ему так не терпелось вернуться в Чикаго. В Небраске, по крайней мере, человеку позволено хмуриться в свое удовольствие.
– Может, вернемся к рассмотрению версий? – буркнул он.
– Ладно. Итак, первая: Мэнди Робардс задумала шантаж – возможно, с соучастником, возможно, в одиночку, – а кто-то из окружения сенатора узнал об этом и убил ее, чтобы избежать огласки порочащей связи, – продолжил Уилкинс.
– Но видеозапись убийца не забрал, – указал начальник.
– Вероятно, не знал, что пленка в номере. Или после убийства запаниковал. Или его что-то спугнуло, вроде телефонного звонка мисс Линд в службу безопасности.
Дэвис поиграл ручкой, взвешивая подобную возможность.
– А вторая версия?
– Вторая: все подстроено, и девицу задушили, чтобы повесить на политика убийство. Только не учли, что мисс Линд увидит, как настоящий преступник выходит из гостиничного номера.
– Исходя из этих двух версий, кто попадает в список подозреваемых? – поинтересовался шеф.
