– Так откуда же взялась его «заначка»? – Странахэн дочистил филе и уже мыл стол. – Он транжира?
– Как правило, нет, – ответила Джои. – Но, кстати, три месяца назад он пошел и купил новехонький «хаммер H1». Не в кредит взял, а купил. Ярко-ярко-желтый. Сказал, что ему нужен четырехколесный привод для полевых работ в болотах.
– Прекрасно, – хмыкнул Странахэн.
– Когда я спросила, сколько это стоило, он вроде огрызнулся, – вспомнила Джои. – А я его не пилила. Мне просто было интересно, сколько он потратил. Ему тоже было интересно, когда я приходила домой с новым платьем или парой туфель. Но в тот раз он сказал, чтоб я не лезла не в свое дело. Назвал меня пронырливой сукой.
– А ты что?
– Сказала, что, если он еще хоть раз заговорит со мной в подобном тоне, я оторву ему яйца, одно за другим, и вытащу через глотку, – поведала Джои. – Я вспыльчивая, понятно?
Странахэн пообещал иметь в виду.
– В общем, ночью мы лежали в постели, – продолжила Джои, – и Чаз извинился, что на меня наорал. Пытаясь тем временем на меня взобраться. Сказал, мол, выиграл много денег, потому что пострадал в автомобильной аварии.
– Когда?
– Давно, до того как мы встретились. Его подрезал какой-то пьяный киванисец[22] в Тампе, и Чаз серьезно повредил спину. Сказал, что с полгода ходил на костылях.
– Ты почти два года была за ним замужем, и прежде он ни разу не упоминал о травме, которая изменила всю его жизнь, – задумчиво произнес Странахэн.
– Может, он думал… ну, не знаю. – Джои покачала головой. – Может, смущался, что получил деньги по судебному иску.
– Наверняка. Или хотел, чтоб ты думала, будто он получил Нобелевскую премию или, к примеру, грант Макартура[23].
Она почувствовала себя круглой дурой.
– Иными словами…
– Допустим, все, что тебе когда-либо говорил муж, – вранье, – сказал Странахэн. – Сколько, по-твоему, стоит этот новый «хаммер»?
– Почти шестьдесят штук, со всеми прибамбасами. Я смотрела в Интернете.
Они обернулись на визг. Сель жалко барахтался в бухте, морские птицы кружили над ним и дразнились. Страна-хэн невозмутимо прыгнул в воду и схватил здоровенного пса в объятия. Джои поспешила за полотенцем.
Позже, пока жарилась рыба, Странахэн открыл бутылку вина.
– Можешь не волноваться, – успокоил он Джои. – Оно из Калифорнии, а не из Франции.
– То есть это не твои вкрадчивые холостяцкие штучки?
– Доверься мне хоть немного.
– Но мы же вроде Нила Янга слушаем?
– Нила Янга и «Буффало Спрингфилд»[24], верно. Для своих юных лет ты чертовски проницательна. – Странахэн наполнил вином ее бокал. – Может, завтра снимемся с этой скалы?
– Хорошая мысль. Хочу, чтоб ты посмотрел на этот «хаммер», – согласилась Джои.
– А вот я, – сказал Странахэн, – хочу посмотреть на чувака, который на государственной зарплате способен выложить шестьдесят штук наличными за тачку.
Старшину звали Янси.
– Вот о чем я говорила, – сказала она.
Четыре тюка были выложены в ряд на полу камеры. Подмокшая марихуана сильно и приторно пахла.
Янси указала на третий тюк. Карл Ролвааг наклонился, чтобы рассмотреть поближе.
– Странно, да? – сказала старшина.
Упаковка была повреждена в двух местах. Ролвааг осторожно обвел складки ткани колпачком шариковой ручки. И там и там – узкие продольные бороздки, некоторые настолько глубокие, что мешковина вспорота насквозь.
– Могу я попросить вас об одолжении? – Детектив поманил Янси.
Старшина послушно шагнула вперед. Ролвааг взял ее левую руку и положил ее на одну из рытвин в тюке. Потом взял правую руку и накрыл ею вторую рытвину. Совпало почти идеально, под каждым пальцем Янси – складка.
– Что скажете? – спросил Ролвааг.
Янси окаменела.
– Это не я, сэр. Честное слово, – заговорила она. – Все так и было, когда мы его нашли.
– Успокойтесь, – произнес детектив. – Я вам верю.
– Вы попросили сообщать обо всем необычном, что мы увидим или обнаружим, – сказала она. – Все необычное – вот что вы сказали.
– Верно, и это очень нам поможет. Я вам безмерно благодарен.
– Всегда рады помочь, сэр.
– И где нашли этот тюк?
– В бухте Энджелфиш, – ответила Янси.
– Что, правда? Путь неблизкий.
Это означало, что Джои Перроне очутилась в воде намного раньше, чем заявил ее муж.
– Еще две маленькие просьбы, – сказал Ролвааг Янси. – Обычно вы сжигаете всю конфискованную марихуану, так?
– Да, сэр, мы передаем всю контрабанду федеральным экспертам. Они ее сжигают, – подтвердила старшина.
– Скажите им, чтобы этот тюк не трогали, – велел Ролвааг. – Пометьте его как улику и поместите в безопасное место.
– Как улику. Есть, сэр.
– А во-вторых, есть у вас пинцет и пластиковый пакет?
– Позвольте, я поищу в медпункте, – сказала Янси. Когда она ушла, Ролвааг уселся на один из оставшихся тюков и яростно высморкался. Он страдал от аллергии на пыльцу и плоды целой кучи растений, и мокрая марихуана по его личной шкале стоила все десять баллов.
На стене камеры было нацарапано слово «Libertad!», и детектив задумался, кто мог его написать и куда несчастного ублюдка депортировали. Ролвааг ненавидел Южную Флориду, но нелишне напоминать себе о местах не столь отдаленных, которые гораздо хуже, местах, по сравнению с которыми Хайалиа покажется Изумрудным городом страны Оз.
Старшина Янси принесла то, что он просил. С помощью пинцета Ролвааг начал дотошно исследовать каждую канавку на мешковине. Почти сразу он нашел улику, которую надеялся найти.
– Не могли бы вы открыть пакет? – попросил он.
– Да, сэр. А что вы нашли?
Детектив крепко зажал улику пинцетом и показал старшине.
– Это что, кончик ногтя? – спросила она.
– Похоже на то. Я почти уверен, что женского.
– Получается, она пыталась вскрыть тюк?
– Нет. – Ролвааг уронил кусочек ногтя в пакет. – Она цеплялась за жизнь.
Старшина Янси поглядела на рытвины, и Ролваагу показалось, что она содрогнулась.
– Сэр, может, это женщина… могла это сделать женщина, которую мы искали? Та, что пропала с круизного лайнера?
Детектив подтвердил, что могла.
– Дико, – тихо произнесла Янси. – Ужас как дико.
– Да, дико. – Ролвааг вернулся к мокрому тюку. – Посмотрим, есть ли тут еще что-нибудь.
Участок застройки назывался «Дюны восточного Бока, ступень II».
– Дюны? – спросил Мик Странахэн. – Мы в пятнадцати милях от пляжа.
– Чаз пытался купить дом в первой ступени, потому что там есть поле для гольфа, – объяснила Джои Перроне, – но все распродали.
– Тут все дома похожие.
– Они одинаковые. Все триста семь элементов нашего современного филиала во Флориде, – произнесла Джои голосом рекламного зазывалы, – не считая того, что в одних хозяйская спальня выходит окнами на восток, а в других – на запад. Кроме того, вы можете приобрести бассейн.
Странахэн опустил бинокль.
– Но вы не приобрели.
– Чаз ненавидит плавать, – объяснила Джои.
– А ты нет. Ты же в колледже плаванием занималась, верно?
– Древняя история, – отозвалась она.
– Все равно, тебе было бы приятно. Бассейн.
– Ну-у, да.
– Хочешь еще инжиру? – спросил Странахэн.
Они заехали на открытый рынок в Помпано-Бич и загрузились свежими продуктами. Теперь машина пахла как пара тонн средиземноморского фруктового салата.
– Тебе повезло, Мик, – сказала Джои Перроне, – что у тебя есть остров. Потому что, – она погладила приборную панель, – эта штуковина – вовсе не ловушка для кисок.
– Что-что?
– Это чазизм. Крутая тачка.
– «Кордоба» – автомобильная классика, – оскорбился Странахэн. – Могу тебя осчастливить: твоя задница покоится на роскошной коринфской коже.
– Может, когда-то она таковой и была.
Много лет Странахэн держал ржавую машину на Диннер-Ки под тенистым фиговым деревом у пристани, где оставлял ялик, когда приезжал на материк. Ничто в «крайслере» не работало как надо, за исключением мощного мотора, который пахал как ненормальный.
– Если мы отсюда не уедем, – сказала Джои, – кто-нибудь наверняка вызовет полицию.
Мик Странахэн признал, что «кордоба» не гармонирует с новейшими внедорожниками, блистающими на подъездных дорожках «Дюн восточного Бока, ступень II». Джои велела ему заняться делом, пока она ищет, где спрятать машину.
– Может, придется разбить окно, – предупредил он.
– В птичьей кормушке на заднем дворе лежит запасной ключ.
– А сигнализация?
– Сломана. Увидимся через десять минут.
Странахэн надел рубашку «Флорида Пауэр энд Лайт» и белую каску. Он подошел к парадному входу и позвонил. Через минуту обогнул дом и сделал вид, будто изучает электросчетчик на задах, пока не решил, что даже самые любопытные соседи уже потеряли к нему интерес.
