Ознакомительная версия.
Итак, у «клиента» подходящий психологический портрет – это раз. Посмотрим, какие еще факты свидетельствуют в пользу этой версии «убийца – Арчибальдов». Алиби у него нет никакого – это два. Согласно его показаниям, в то роковое утро, в момент прибытия «десятки» был у себя дома один. Айседору он встречать не собирался, так как не знал о ее приезде: она, мол, ничего ему не сообщила.
«Десятка» прибыла в Тарасов в девять утра с «копейками», а в девять двадцать я рухнула в обморок при виде Асиного трупа. Примерно в десять тридцать Александра Валерьевича видела соседка: он столкнулся с ней на лестнице, когда отправился в театр на утреннюю репетицию. Ничего необычного старушка не заметила – ни в его поведении, ни в облике. Но это, разумеется, ничего не значит: будучи человеком театральным что называется до корней волос, он в состоянии сыграть любую роль – особенно перед неискушенным зрителем. А вот до этого самого момента – то есть до десяти тридцати – никто не может подтвердить местонахождение Арчибальдова. Так что он вполне мог успеть смотаться на вокзал, задушить Айседору и вернуться домой, чтобы в половине одиннадцатого как ни в чем не бывало двинуть на службу.
Конечно же, на вокзале Арчи никто не видел, проводники поезда его тоже не опознали. (Милиция, разумеется, предъявила им фото главрежа). Но это опять-таки ничего не значит, рассуждала я: человеку, который всю свою сознательную жизнь имеет дело с лицедейством, изменить внешность – раз плюнуть!
Наконец, мотив убийства, от которого мне никак не хотелось отказываться – ревность, – к Арчибальдову приложим даже больше, чем к Роману. В самом деле: ну с какой стати прожженному ловеласу, «банальному бабнику», как сказала о нем Айседора, ревновать свою случайную подружку? Да еще до такой степени, что… Словом, до летального исхода? Я же видела этого типа! Если б Айседора не решилась его бросить – то через неделю-другую бедняжка прискучила бы ему до чертиков, и он сам был бы счастлив от нее избавиться.
Совсем другое дело – Арчибальдов. Для этого Айседора – последний, быть может, шанс стать счастливым. Даже не «быть может», а точно последний! Сначала я еще сомневалась в этом: ведь знала-то об их отношениях только со слов убитой! Но Жора Овсянников подтвердил: он действительно любит эту женщину и страшно переживает ее потерю. Хотя последнее вовсе не исключает, что именно Арчи и убил свою возлюбленную: такое случается сплошь да рядом! Можно представить себе реакцию сорокапятилетнего мужчины, который недавно сделал предложение любимой женщине и уже поверил, что его расколовшуюся личную жизнь удастся склеить, наладить, – и вдруг узнает, что его избранница была готова бросить его ради другого, молодого и наглого… «Ревность» – это еще мягко сказано!
Кстати, со следователями Александр Валерьевич держался… Как бы это помягче выразиться? Очень нервно: Овсянникову и его людям пришлось с ним попотеть! Не нравилось ему, видите ли, что в «частной жизни художника» копаются «грязными руками»… А может быть, совсем другое ему не нравилось? Что вот-вот откопают нечто?…
Резкое дребезжанье телефона заставило меня подпрыгнуть от неожиданности. Рюмка выскользнула из пальцев – и… Не стоило даже смотреть, что с ней случилось: это было и так ясно – по противному звону осколков.
– Алло!
– Привет. Что это у тебя голос такой?
Голос самой Полины звучал так, словно ей даже приятно, что у меня неприятности.
– Какой это – «такой»?
– Ну… Недовольный.
– А чем довольствоваться-то? Рюмку разбила!
Как только это бесхитростное признание у меня вылетело, я тут же сообразила, что делать его не стоило.
– Понятно, понятно… – Я прямо-таки видела, как сестра прищурила глаза и качает головой с прокурорским видом. – Теперь не стоит и спрашивать, чем ты занималась!
– Ах, Полина, да прекрати ты, пожалуйста! Что за беспочвенные подозрения?! Рюмка стояла в шкафу, я случайно ее зацепила, – нахально врала я.
Должно быть, это прозвучало убедительно не только для меня самой, потому что Полина согласилась на удивление легко.
– Ну хорошо, хорошо. Беру свои «беспочвенные подозрения» обратно! Так чем же ты занималась?
– Да так… Размышляла.
– Ба! И о чем, если не секрет?
– Да так… Об одном деле. По работе.
– По работе, значит? Ну-ну… Как ты себя чувствуешь?
Ну, дела! Какой это крупный зверь издох, что сестрица заинтересовалась моим самочувствием?! Да еще таким проникновенным голоском…
– Нормально… Я хочу сказать, сносно. Хотя, если честно, жутко болит голова! А почему ты спрашиваешь?
– Вот это новости! Что, я уже не могу спросить о здоровье собственную сестру?! Просто я волновалась… Звонила тебе сегодня днем, а ты не брала трубку. Где тебя носило, с больной-то головой?
– Меня?… Да что ты… – Я лихорадочно соображала, что бы такое соврать поубедительнее. – А! Это я, наверное, ходила в аптеку, за пенталгином.
– Это в смысле – за пятизвездочным, что ли? – съюморила Полина.
– Послушай, Поля! – Я приложила большие усилия, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее. – Если ты позвонила мне в этот час только затем, чтобы оскорблять, то лучше нам…
– Ну что ты! Я же сказала – хотела узнать, как ты. А что значит – «в этот час»? По-твоему, пять часов дня – это поздно?
– Пять часов!..
Боже мой! Оказывается, я валяюсь на диване уже три часа! Я же опоздаю перехватить Лену Золотовскую – она уйдет на спектакль…
Полина хмыкнула в трубку.
– Да, я вижу, ты там крепко задумалась, сестренка! Слушай… Не хочешь поужинать вместе? Я бы к тебе зашла, прихватила бы кое-чего… А?
– Нет-нет!
Я выпалила это так поспешно, что сама испугалась: теперь Поля страшно обидится! И тут же постаралась подсластить пилюлю.
– Боюсь, сегодня ничего не получится, дорогая. Эта мигрень так меня измотала, что я просто с ног валюсь. Сейчас приму снотворное и отключусь. Ты не очень обидишься, Поленька?
– Обижаться? На тебя, сестренка? Брось ты… Жаль, что с ужином не получится, но ничего не поделаешь. Отдыхай… Да, пока не забыла! Сейчас звонил Жора. Есть кое-какие новости по делу твоей Палискиене.
Боюсь, даже Полина на том конце провода услыхала, как заколотилось мое сердце.
– Какие новости? Да говори же, Поля, не тяни! Нашли Романа?!
– Дался тебе этот Роман… Нет, его еще не нашли, тут другое. Сегодня утром в Марьинском районе произошло дорожно-транспортное происшествие: «запорожец» на полном ходу врезался в столб и упал с обрыва в овраг. Один человек погиб. Личность установлена: это Дмитрий Иванович Загорулько, тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года рождения, русский.
– О Господи!
Вот уж этого я никак не ожидала! По правде говоря, я уже и думать забыла о своем незаметном попутчике Дмитрии Ивановиче.
– Не может быть, Поля! Еще один?!. Расскажи!
– Ну, подробностей Овсянников не сообщал, ты же знаешь – их из него надо вытягивать клещами. Так, в самых общих чертах… Ты же помнишь, милиция почти сразу выяснила данные «Менделеева» через компьютер? И отправили запрос в Александрово Поле, по месту прописки Загорулько. Ну, а тамошние менты спокойненько положили его под сукно: были выходные, кому ж охота ради какой-то ерунды отрываться от детишек да от рыбалки? Раскачались только в понедельник к обеду. А тут выясняется, что объект выехал в гости к брату в соседний Марьинский район – вместе с супругой, на собственной машине… В общем, допросить Загорулько так и не успели.
Получилось, что он поехал к брату за своей смертью. Наверное, вмазали за встречу, «Менделеев» решил покуражиться, ну и…
Полина остановилась, чтоб перевести дух. Потрясенная, я не сразу нашла, чем заполнить паузу.
– Какой ужас! Неужели сразу насмерть?
– Не то слово! Машина мгновенно загорелась, так что у бедняги не было никаких шансов. Тело сильно пострадало в огне, и тем не менее жена опознала Загорулько. Впрочем, это была простая формальность: трагедия произошла фактически у нее на глазах.
– Полина, но как же все случилось? Почему жена его не удержала? А брат Загорулько – он жив или тоже погиб?
– Брат? А черт его знает! Да нет, вроде бы, брат остался жив… Ольга, ты так спрашиваешь, будто я – руководитель следственной группы, честное слово! Я же сказала: подробностей не знаю. Жора и за эту информацию потребовал от меня такой щедрой платы, что я вообще пожалела, что связалась с ним – и все, кстати, из-за твоего ослиного упрямства…
Я больше не слушала брюзжанье Полины Андреевны. Страшная правда неожиданно открылась мне во всей своей простоте и холодной логике.
– Полина, мне страшно! Кто-то убирает свидетелей.
– Чего-о?!
– Ну как ты не понимаешь?! Сначала убили Асю, потом Старостин исчез, а теперь и этот бедолага Дмитрий Иванович… Кто-то специально истребляет все наше купе! Я недавно читала что-то подобное… по-моему, у Сименона.
Ознакомительная версия.