— А без нее нельзя? — Без нее нельзя. Мы партнеры!
Стас понимал,что если она уйдет то другого такого главбуха он не найдет. Оказывается, есть незаменимые люди.
Ну так что, Марта Сергеевна, по рукам? Отныне все фифти-фифти!
-Нет! — снова отказалась Марта. — Я пока к этому не готова.
-Почему!-удивился Ровенский. -Впервые встречаю человека, которому предлагают платить соответственно его вкладу, а он не соглашается и просит меньше.
Старосоветский пережиток. Директор обязан получать на двадцать процентов больше, чем главный бухгалтер. Так было, так я привыкла и ничего не могу с собой поделать.
— У меня тут возникали некоторые проблемы... —сменил тему Стас.
— Что за проблемы?
— Я как-то говорил, что мы с Ритой знакомы с детства, наши семьи дружили и она любимица моей матери. Рита как бы случайно с ней встретилась, рассказала, что я влюбился, погибаю и меня надо спасать. Моя маман женщина решительная, войти в горящую избу — для нее раз плюнуть, а уж коли сын гибнет, то тут и раздумывать нечего. Она устроила такую феерию, что у меня волосы дыбом встали, подняла на ноги дядьку, словом, начался цирк. Я несколько месяцев выдерживал осаду, она рвалась поговорить с тобой, с твоим мужем, и никакие мои угрозы полного разрыва отношений с ней не действовали. Я живо представил себе, какая битва титанов получится из этой встречи, а потому, оберегая тебя, наши отношения и все миролюбивое человечество, решил пойти на компромисс: сходил с Ритой на выставку, а потом в кафе.
— А вы, оказывается, скрытный человек, Станислав Эдуардович, — усмехнулась Марта.
— Приходится. Но я хочу сказать...
— Не надо! — прервала его главбухша.
— Но ты же не знаешь, о чем я хотел сказать! — покраснел он.
— Знаю.
— И о чем же? — Он пригубил третью рюмку.
— Если ты хочешь отвезти меня домой, то две рюмки предел, а третья лишняя. Впрочем, пей, я спокойно доеду на метро: от «Маяковской» до меня прямая ветка. Давай вместе выпьем! — Марта подняла бокал.
Они чокнулись. Стас поставил рюмку на место.
— Я тебя отвезу. Я ж все равно не могу здесь ма-шину бросит Поэтому хоть домой ехать, хоть к тебе, все одно... Может быть, еще пельмешек заказать?
— Нет, я больше не хочу!
Она сама не понимала, из-за чего начинала злиться. Точно бес сидел внутри, заставляя все делать наперекор. И пельмешек бы она еще съела, так они ей понравились, и на метро ехать домой не хотелось.
Стас подозвал официанта:
— Принесите нам еще пельменей.
Официант поклонился и ушел. Стас улыбнулся, глядя на нее, и она улыбнулась в ответ. Они поседели еще полчаса. Стас говорил о том, как он рад, что их тандем начал приносить результаты. Это были хорошие слова, Марте они нравились, «А он не такой уж олух царя небесного, — подумала Земская. — Сегодня я бы даже согласилась поехать к нему и остаться там ночевать. Если б только он догадался пригласить меня».
Но он не предложил, не догадался, и это ее опять разозлило. На работе, прокручивая дед а, Стас проявлял порой невиданные отвагу и мужество, в отношениях же с женщинами оказывался робким и застенчивым. Эта раздвоенность его натуры уже давно ее удивляла. Она не понимала, как это может уживаться в одном человеке. Получалось, что как директор он ей нравился, а как мужчина оставлял равнодушной. Совместить в себе эти две разные половинки Марта никак не могла. И объяснить ему тоже.
-Джаник объявился, — неожиданно сказал oн.
Марта бросила на директора тревожный взгляд.. После западни, которую Стас устроил банде Джаника, он некоторое время нервничал, боясь мести. Расул оказался прав: арестовали всех, кроме Джаника,тот исчез вместе с документами, и ни одной из фирм,сотрудничавших с ним, не удалось предъявить никаких обвинений. По информации дяди Ровенского, в тот же день, когда его люди угодили в ловушку, Джаник успел выскочить за границу, скорее всего, на Кипр, паспорт с визами он всегда держал наготове.
— Он звонил тебе? — спросила Марта.
Стас кивнул.
— И что хочет?
— Хочет, чтоб дело закрыли.
— А ты тут при чем?!
— Он знает о моем дяде и считает, что милиция и прочие все службы продаются.
— И что ты ему сказал?
— Сказал, что сомневаюсь, но попробую узнать.
— А может, он из-за бугра звонил?
Ровенский отрицательно покачал головой.
— Он откуда-то узнал, что я приложил руку к задержанию его ребят.
— Откуда он мог узнать?
Стас пожал плечами, помолчал.
— Я составил на всякий случай завещание, фирму, все ее имущество я оставляю тебе и хочу, чтоб ты знала об этом.
— Я надеюсь, что никогда этим завещанием не воспользуюсь!
Стас отвез ее домой, не проронив по дороге ни слова. Он подкатил прямо к дверям подъезда, выключил мотор.
— Я был рад побыть с тобой наедине. Мне так тебя не хватает. Но сейчас я даже не могу привезти тебя к себе — живу у матери. Джаник отсиживается в моей квартире. Попросил неделю. Пока он там, я сплю спокойно. От него всего можно ждать. У меня в мозгу все время крутится одна мысль — заказать его. Расул готов найти киллера. Но мне не хватает решимости, — Стас с грустью покачал головой.
Он осторожно взял ее руку, задержал в своей. Его пальцы были, как всегда, холодны. Марта не торопилась выходить, и некоторое время они сидели затаив дыхание. Стас не выдержал, наклонился и нежно поцеловал ее в щеку. Марта ожидала, что сейчас он захочет подняться к ней, но она бы не согласилась, надо было раньше. Однако она ошиблась.
— Спокойной ночи! — произнес Стас.
— Спокойной ночи. — Она вышла из машины. В пустой квартире пахло чем-то кислым и неприятным, и она поняла, что щи, сваренные в прошлое воскресение, испортились.
Раздались резкие и частые звонки междугородной. Марта, не раздеваясь, прошла в комнату, сняла трубку. Это был Виталик.
— Ну как ты там?
— Нормально. Балансы сдаю.
— Что-то поздно ты их сдаешь! Я уже третий раз звоню!
— Мы праздновали день рождения Юли. Отметили в ресторане. Молодые любят шиковать. — Ee голос даже не дрогнул. — Как у тебя? — Марта поспешила сменить тему. — Ты скоро заканчиваешь?
— Еще пару недель. Хочешь приехать на премьеру?
— Вряд ли получится, у нас тут запарка.
— А я выбил пять тысяч за постановку!
— Баксов?
— Рублей, какие тут баксы!
— Прекрасно, помолчав, спокойно отозвалась Марта.
-Это по высшей ставке!
- Я счастлива!
-Тогда спокойной ночи, дорогая!
— Спокойной ночи! — буркнула Марта, она терпеть не могла это словечко: дорогая.
Земская почти весь день с Юлей и Мишей, экспедитором, проторчала на складе, проводя инвентаризацию и проклиная себя за эту идею. Но время от времени требовалось это делать. Стас давно предлагал взять специального учетчика на пятьдесят долларов в месяц, какого-нибудь крепкого пенсионера, который будет счастлив подзаработать и дело наладит. Пока же эти деньги делили между собой Коля и Леша, заверяя, что на складе царит порядок и они ведут идеальный учет. Эти заверения насторожили Марту и заставили ее провести срочную инвентаризацию.
— Марта Сергеевна, вместе с воздушными фильтрами «Гольф-2 РП» лежит амортизатор масляный задний, А-100, — кричала ей Юля из одного конца склада. — У них ведь цены разные?
— Фильтр стоит четыреста семьдесят, а амортизатор — тысячу четыреста пятьдесят семь. — Марта знала почти наизусть цены всех основных автозапчастей, а количество их наименований давно перевалило за полторы сотни. — Ну погодите, Леша с Колей! Я их буду, как чертей, поджаривать на сковородке!
Она злилась на мальчишек, обещавших следить за складским порядком, злилась на Юлю, которая работала почти два года и не знала на память ни одной цены, злилась на себя за то, что совала нос в каждую дырку.
— А ты могла бы за два года, как «Отче наш», знать все цены! — не выдержав, возмутилась она. — Ты получаешь четыреста долларов, двенадцать тысяч в месяц! За эти деньги пора бы уже разбираться в том, чем мы занимаемся!
Юля не ответила, но Марта знала, что она надула свои припухлые губы, ибо самолюбия у этой красотки было раза в два больше, чем способностей, и раза в четыре, чем трудолюбия. Зачем она ее только взяла? Зачем до сих пор держит, всю работу взвалив на себя, а ее используя лишь на подхвате, сбегать в банк, забрать выписки, сдать баланс в пенсионный, в статистику? Из каких таких сердобольных побуждений? Вопросы оставались без ответа, а Юля приходила то в новых итальянских сапогах, то в твидовом английском пальто, то в отпадном костюмчике. Чего нельзя было отнять у этой скромницы — так это хорошего вкуса и чувства собственного стиля. Да, стиль у нее был.
