Это рассуждение успокоило мою совесть, слегка встревоженную тем неблаговидным поступком, который я намеревалась совершить. Буду я щадить убийцу? Да никогда! И собственность его жалеть не буду!
Воодушевившись, я со своего огневого рубежа метко зашвырнула черно-белого мурзика на крышу машины. На капот кот спрыгнул сам, под машину шмыгнул и вовсе без понуканий, но это уже не имело значения, потому что сигнализация заревела с такой готовностью, словно всю свою бессознательную жизнь только и ждала этого случая.
Поздновато сообразив, что не наметила заранее пути к отступлению, я в панике оглядела двор — куда мне спрятаться? Ничего подходящего на глаза не попадалось, сигнализация орала как резаная, я нервничала и невольно спорола глупость: метнулась прятаться в подъезд, в запарке напрочь позабыв о том, что он единственный!
С мужиком, слетевшим вниз по лестнице, я не столкнулась лоб в лоб только потому, что сама, как перепуганная кошка, с разбегу проскакала вверх почти до второго этажа, а этот тип выпрыгнул из квартиры на первом. Впрочем, получилось как нельзя лучше: в окошко на лестничной площадке я в подробностях разглядела, как молодой мужик в спортивном костюме и тапках на босу ногу спешно выключил сигнализацию, поозирался по сторонам и, безадресно ругаясь, вернулся в подъезд. Тут я его видеть уже не могла, зато слышала, как металлически лязгнула входная дверь. Тихонько спустившись на первый этаж, я осмотрела двери четырех квартир и убедилась, что только одна из них бронирована. Таким образом, методом исключения я установила номер квартиры подозреваемого: четвертая!
Итак, теперь я знала, где живет убийца ни в чем не повинной бабы с Тургеневской площади! Можно сказать, нашла его логово! Меня просто распирало от гордости.
Мужик из четвертой квартиры был в домашней одежде и тапках, и это позволяло предположить, что он не собирался уходить из дома в ближайшее время. Я посмотрела на часы: было четырнадцать двадцать. Самое подходящее время для «тихого часа»! Общеизвестно, что мужчины — по-моему, все без исключения! — просто обожают белым днем валяться на диванах и дрыхнуть без задних ног. Наверняка и этот тип завалится поспать часика на два. За это время я вполне успею смотаться в Пионерский микрорайон.
План дальнейших своих действий я набросала схематически. Возьму у Ирки «шестерку», чтобы иметь возможность следить за типом, когда он отчалит из дома, и уже в процессе что-нибудь придумаю.
— Я требую конкретизации! — заявила Ирка, когда я в общих чертах изложила ей свой план. — Предположим, ты сядешь ему на хвост. А зачем?
— Затем, чтобы найти возможность подобраться к нему поближе! — невнятно ответила я, давясь куриным супом.
Суп был горячий, а я очень спешила съесть его, чтобы скорее вернуться на свой наблюдательный пост в девятиэтажке.
— А зачем? — повторила подруга.
— Чтобы узнать о нем побольше и понять, с какой целью он убил ту тургеневскую тетку! Тебе самой это разве не интересно? Я лично не смогу спать спокойно, пока не узнаю, в чем смысл загадочных помадных каракулей на туалетной бумаге!
— Ты будешь спать совершенно спокойно, если он заметит твой подозрительный интерес к своей персоне, — покачала головой Ирка. — Покойно ты будешь спать! Вечным сном! И тогда уже я никогда больше не смогу спать спокойно, потому что буду чувствовать себя виноватой в твоей безвременной кончине.
— И что теперь? — спросила я, отодвигая тарелку.
— Теперь котлеты с макаронами, — ответила Ирка. — Сковорода и кастрюля на плите, положи себе сама.
— Я тебя не о меню спрашиваю!
Я встала из-за стола и начала бегать от мойки к холодильнику и обратно, обходя по плавной кривой Иркину загипсованную ногу, торчащую посреди кухни, как опущенный шлагбаум.
— Если ты такая умная, скажи, что нам теперь делать с этим типом?
— Вообще говоря, этого типа лучше всего было бы передать в руки милиции, — рассудительно сказала Ирка.
— Да? А что мы этой милиции скажем?
— Скажем, что видели, как этот тип совершил убийство! Тем более что это чистая правда.
— Это только половина правды. — Я снова плюхнулась на табурет. — Во-первых, это ты видела, как он совершил убийство. Я в этот момент не смотрела в ту сторону, я ботинок зашнуровывала. А во-вторых, милиция нас обязательно спросит, почему мы так медлили со своим заявлением. Почему сразу не обратились куда надо?
— Потому что мы были так потрясены, что потеряли дар речи! — предложила Ирка.
Я побарабанила пальцами по столешнице.
— Неубедительно.
— Тогда у меня будет другое предложение. — Подруга заметно оживилась, и я поняла, что этот ее запасной вариант на самом деле основной. — Мы сами, без всякой помощи компетентных органов, размотаем этот клубок до самого конца — надеюсь, не нашего… Другими словами, мы будем следить за этим типом, но только вдвоем! Ты и я! Подстраховывая и прикрывая друг друга в случае опасности!
Я подперла голову ладонью, посмотрела на Ирку с укоризной и с намеком перевела взгляд на гипсовую ногу.
— Или ты соглашаешься на мое предложение, или я прямо сейчас звоню Лазарчуку и рассказываю ему все: и про убийство, и про записку из банки! Ну? Что ты молчишь?! — Она сердито нахмурилась.
— Котлеты с луком? — Я потянула носом.
— И с чесноком. Не морочь мне голову, отвечай прямо на поставленный вопрос!
— Пожалуй, я поем, — сказала я. — И тебе тоже советую подкрепиться. Мало ли, вдруг наши шпионские игры затянутся до утра? Где я тебя потом среди ночи кормить буду? — Это и был мой ответ.
Соорудив в глубине квартала девятиэтажную башню, строители предусмотрели лишь один подъезд к ней. Эта ошибка была нам с Иркой на руку: можно было не сомневаться, что серебристая «девятка» убудет от башни именно тем путем, каким прибыла. Я припарковала нашу «шестерку» так, чтобы стартовать за «девяткой», как только она выкатится на магистраль.
— А что, если он не поедет на машине? — запоздало спохватилась Ирка. — Вдруг этот тип пойдет пешком? Тогда ему будут открыты все пути-дороги, и мы его потеряем!
— Не потеряем, — ответила я, поворачиваясь, чтобы подхватить с заднего сиденья бинокль. — Слава богу, у некоторых из нас ноги в порядке. Если что, я побегу за этим типом на своих двоих.
— Ты куда?! — обеспокоилась подруга, видя, что я выхожу из машины.
— Туда. — Я махнула рукой в сторону девяти-этажки. — Засяду в песочнице с биноклем и буду следить за подъездом. Если этот тип выйдет и сядет в машину, я успею добежать к тебе раньше, чем он вырулит со двора. А если он пойдет куда-то пешком, я пойду следом.
— Ни пуха! — крикнула Ирка.
Я скептически усмехнулась. Как раз клочьев пуха и шерсти на бортиках песочницы было немало. Похоже, там отирались разномастные коты и кошки всего квартала! Хотя водку из пластиковых стаканчиков пили, наверное, все-таки не они.
Выбрав местечко почище, я угнездилась на сыром и холодном деревянном брусе, поднесла к глазам бинокль и застыла — вся внимание. Час был поздний, без малого восемь вечера, давно стемнело, и во дворе не было ни души. Серебристая «девятка» по-прежнему стояла у подъезда — стало быть, мы не опоздали.
Прошло примерно с полчаса, и я пожалела, что мы не задержались с началом слежки еще хоть немного. В неприметной черной спортивной курточке, напяленной вместо своей обычной шубки с целью лучшей маскировки на местности, я откровенно мерзла. Узкий бортик песочницы продавил в моей заднице анатомически ненормальную поперечную вмятину, окуляры бинокля вросли в глазницы, а этот тип и не думал появляться!
Я уже почти решила махнуть рукой на детективные игры, свернуть наблюдательный пост и вернуться в теплую машину к Ирке, как вдруг свет в одном из окон первого этажа, предположительно, по моим расчетам, четвертой квартиры, погас. Спустя десять-пятнадцать секунд из подъезда вышел этот тип.
Я не сразу его узнала, потому что в прошлый раз на нем был спортивный костюм, а теперь — небесно-голубые джинсы и черный трикотажный джемпер. Во что он был обут, не знаю, не разглядела. Во всяком случае, не в комнатные тапки. Под мышкой мерзавец держал пиджак и выглядел великолепно, я сама чуть слюнки не пустила: светлые джинсы подчеркивали узкие бедра, джемпер обрисовывал рельефные мышцы. Разворот плеч, гордая посадка головы, густые светлые волосы стильно подстрижены… Да он красавчик, этот тип!
Отчего-то это меня разозлило. Как же можно быть таким симпатичным и при этом убивать людей!
Убедившись, что я не обозналась — красавец в джинсах, мужик в тапках и водитель «девятки» един в трех лицах, — я спрыгнула со своего насеста, сунула бинокль за пазуху и на плохо гнущихся, закоченевших ногах побежала в машину к Ирке. Ее вытянувшаяся от внимательности физиономия прижималась изнутри к стеклу, напоминая собой висящую в океанских глубинах камбалу.
