Ознакомительная версия.
Дуся бил по самому больному – Раечку на работе постоянно ругали именно за то, что она каждый день на работу опаздывает. И она каждый раз слезно просила ее простить, потому что у нее просто болезненное просыпание – раньше восьми девчонка не могла подняться чисто физически. То есть... подняться, может быть, и могла, но тут же ложилась спать обратно. И только с большим трудом ее удавалось разбудить в восемь. Причем для этого специально к ней в комнату являлась ее мама. Но и та в семь вставать никак не могла, поэтому поднималась только в восемь, будила дочь, и та со страшными опозданиями прибегала в роддом. Сейчас Дуся назначил допрос свидетеля именно на семь, чтобы она уж точно опоздала, а за это... за опоздание он с чистой совестью сможет исключить ее из рядов сыщиков.
– В семь! – еще раз повторил Дуся.
– А... а может, хотя бы в девять, а? – испуганно проблеяла Раечка. – Я ж в семь ни за что не проснусь! У меня ж... ну прямо-таки болезнь...
– Лечиться надо, девушка! – сурово гаркнул Дуся и тут же, смягчившись, мило улыбнулся. – А ты можешь вообще не приезжать, я не обижусь.
Раечка даже ничего отвечать не стала – дала по газам так, что с мусорных контейнеров вспорхнула стая жирных голубей.
Дуся только руки потер от удовольствия. Ну до чего умен, чертяка! А ведь он специально затуманил мозги глупой медсестре! И ни фига он не потащится завтра к этой Варваре! И уж тем более с Раечкой – что он больной, что ли? Он навестит вдову сегодня! Живет она здесь недалеко, времени еще ой-ой-ой сколько, так что... газуйте, Раечка, газуйте!
Дуся пришел к себе и первым делом намешал творога со сметаной, налил молока и уселся за стол.
Тут же возле его ног примостилась йоркширица и стала преданно и покорно заглядывать ему в глаза.
– Чего? Осознала, кто из нас Дуся? – глянул на нее Евдоким и торопливо поднялся.
Он не мог есть, когда на него пялилась голодная собака.
– Давай, ешь сметану, очень полезно, знаешь, как в весе прибавишь. Жуй... сейчас творога дам...
Пока Дуся искал, куда можно положить собачонке творог, потому что ее миску он занял сметаной, собачонка уже успешно вспрыгнула на стол и принялась жрать творог со сметаной прямо из Дусиной тарелки.
– Совсем, что ли?! – заорал Дуся. – Ну нахалка, вообще! Тарелку у меня отобрала, я туда знаешь сколько сахара насыпал, да ты столько... Да и фиг с тобой, лопай! Я себе еще наведу.
После такого обеда Дуся решил немножко поваляться, а уж потом с новыми силами тронуться к свидетельнице.
Его разбудила Дуся – она забралась ему на грудь и лаяла прямо в лицо. Он открыл глаза и сразу же услышал телефонный звонок.
– Больше так не делай, – строго проговорил Евдоким собачонке. – Этих звонков знаешь сколько! А я у тебя один! Так никаких нервов не хватит.
Звонил Пашка.
– Дусь, ну чего? – торопливо спросил он, будто куда-то опаздывал.
– Все нормально, отдыхаю по полной программе, – отчитался Дуся. – Пытаюсь найти...
– Да я понял, что все нормально, ты деньги-то когда дашь? – наседал друг. – Валька моя уже в петлю лезть собралась, так прямо горюет.
– А чего это она? – не понял Дуся.
– Ну как чего?! Я ж тебе рассказывал! – заорал Пашка. – Я ж тебе объяснял – ей срочно лечиться надо! Детей-то у нас нет! И надо лечиться! А у нас денег не хватает, и вот она по этому поводу так горюет, так горюет! Я уж ей сказал, что ты деньги дашь, так она прямо просветлела вся, прикинь! А ты все не даешь и не даешь. И вот она... она в петлю собралась, прикинь...
– Слышь, Пашка, а может, и того... не надо ее отговаривать? – сдуру спросил Евдоким. – Ну сам ведь говоришь – депрессия, так, может, так-то оно и лучше...
– Как лучше – в петле, что ли?!! – окончательно вышел из себя Пашка. – Ты че мелешь– то?!! Ты знаешь, как я ее люблю!!! Да ты... ты знаешь, сколько сейчас похороны стоят?! Я ж по миру... мне ж потом хоть рядом с ней ложись!
– Раньше надо было... ложиться... – пробурчал Дуся и пояснил: – Я вовсе и не желал, чтоб твоя Валька в петлю лезла, я просто хотел тебе посоветовать, чтобы ты ее в покое оставил. Пусть... а может, ей на работу устроиться, а?...
– А ты думаешь она не работает? – не переставал бушевать Пашка. – А на что мы, по-твоему, живем? На мои санитарские подаяния?! Она ж у меня такая кормилица, такая... короче – я сегодня захожу к тебе, и ты отдаешь деньги. Ты обещал!
Дуся хотел объяснить, что у него еще не было времени сходить в банк, но Пашка бросил трубку.
– Ой, ой, ой... – скривился Дуся. – Надо же... какие мы все тонкие и нежные!
Пока он сам себе корчил рожи, маленькая Дуська заливалась лаем. Телефон опять зазвонил.
– Да что ж такое-то... – Евдоким подошел к телефону. – Да?
Теперь о нем вспомнил главврач роддома господин Беликов.
– Дуся! Евдоким! – сразу заверещал в трубку начальник. – Ты чего ж это кресло-то не везешь? Это сколько ж можно ждать? И диван обещал, и кресло, а ни того ни другого!
– Да я до банка никак добраться не могу! – уже не сдерживал эмоций Дуся. – Вот прямо сейчас туда и направляюсь! Сейчас сколько времени?
– Сейчас уже пять вечера, собрался он! – Беликов был явно недоволен.
– А банки до семи! И вообще – не отвлекайте меня! А то опоздаю, и все, и накрылось ваше кресло!
Беликов, услышав такой прогноз, немедленно бросил трубку.
– Ну вот что с ними делать? – спросил Дуся у маленькой собачонки, и та снова залилась лаем. – И тебе деньги нужны, что ли? Ну вообще! Все как с ума посходили – дай им денег, и все!
Собачонка лаять не переставала и тогда Дусе пришла в голову ужасная мысль – собака заболела. Ну а как же! Вон она как бегает, и глазки такие...
– Дусенька... – на карачках ползал перед любимицей Евдоким. – Где у тебя болит, ну? Ну покажи мне лапкой...
Конечно же, Дусенька ничего не показала. Она села, подняла маленькую мордочку и завыла.
Этого Евдоким Филин перенести не мог – он вообще не знал, как себя вести, когда женщины плачут, а уж если они воют!
– Маманя! – уже через секунду верещал он в телефонную трубку. – Что с собакой?! Она... она воет! И морду кверху подняла!
– А животик ты у нее щупал? – без предисловий строго спросила Олимпиада Петровна. – Что она ела?
– Творог! И сметану. Деревенскую! Ты что же думаешь, я в самом деле ее голодом морю?!
– Ах, сметану! Тогда... тогда срочно тащи ее на улицу. И чем быстрее, тем лучше. Для тебя. И вообще, учти – сегодня ты должен выводить ее по первому ее требованию – ты испортил ей желудок!
Дуся слабо охнул, бросил трубку, подхватил собачонку и понесся на улицу.
Он успел вовремя, и никаких неприятностей не случилось. Однако выскакивать с собачонкой через каждый две минуты – это никак не вписывалось в планы Евдокима.
– Ладно... не переживай, – пожалел собачку Дуся. – Сейчас я документы возьму, и мы с тобой в банк понесемся. А там рядом... черт, там даже никакого сквера!.. Но зато там роскошный газон! Все, Дуся, домой! За паспортом и книжкой!
В банке была неимоверная очередь. Дуся уже давно от таких очередей отвык, но делать было нечего – он стоял, то и дело выбегая на пять минут, чтобы «проветрить» собачку, а потом снова возвращался на прежнее место. Неизвестно, сколько он вот так вот скакал, – самое обидное, что всех денег, которые он потребовал, банк не выдал. Оказывается, такую крупную сумму надо было заказывать заранее. Короче, Евдоким получил только тридцать тысяч, но зато он посмотрел, сколько денег осталось у него на счету. Немало! Он заказал на завтра все остальные и счастливый отправился домой – по всем показателям, маленькой Дуське гулянки уже хватило.
Евдоким величаво вышагивал мимо огромного супермаркета, когда из стеклянных дверей прямо на него выскочила тучная женщина, которая едва не сшибла Евдокима вместе с собачкой.
– Ну, наверное, надо по сторонам глядеть, да?! – накинулась на него дама, но, приглядевшись, запела на всю улицу. – Ду-у-у-у-уся-я-я-я!! Какая встреча! А мне Пашка говорил, что ты в отпуске! Ты тоже за чемоданом, да?
Дуся уныло улыбнулся – перед ним стояла «депрессивная» Валька – Пашкина жена. Она толкала перед собой огроменный чемодан и пребывала, что называется, в самом лучезарном настроении. Ни малейшего намека ни на какую болезнь!
– А ты... куда? – все так же скалился Евдоким. – Мебель домой покупаешь?
– Да где ж мебель-то? – обиженно надула губки Валька. – Вот еле-еле у своего олуха деньги на путевку выклянчила. Хочу на море, в жаркие страны! Я вот зимой была, а теперь мне хочется непременно летом! Непременно!
Дуся прикинул: а едет-то она наверняка на его, Дусины, денежки... Он, значит, как дурак тут всяких убийц ищет, а она... эта торба, на его кровные! Хватит!..
– Валя, тебе нельзя в страны, тем более жаркие, – потупившись, проговорил он. – Тебе надо лечиться, а не таскаться по иностранным мужикам.
– Чего-о-о? – агрессивно уперла руки в крутые бока Валька. – Тебе-то какое дело, пузан? Ты мне еще будешь указывать, куда мне ездить!
Это Дусю задело. Да чего там – просто обидело! Значит, он как дурак бегает по банкам, снимает для нее деньги, а она с ним вон как! Еще и пузаном обзывает!
Ознакомительная версия.
