Она увидела вполне мирную картинку — привратник сидел за своей конторкой и слушал плеер. Перед ним стояла дымящаяся чашка и лежала большая «Свердловская» булка, обмазанная вареньем.
— С-скотина, — с чувством прошипела Глаша. — Я тут выступаю, а он набивает брюхо!
Она постучала по стеклу и снова провыла:
— И-и-иго-о-орь!
Привратник снял наушники и склонил голову к плечу.
Глаша понизила голос и провыла свой текст потише. Привратник отодвинул чашку и живо поднялся на ноги. По дороге к двери он достал из-за пояса дубинку. Потом открыл дверь, практически впечатав Глашу в стену, некоторое время постоял на пороге, зыркая по сторонам, потом втянулся внутрь и снова заперся.
Глаша была вне себя — номер с привидением явно не проканал. Но отступать она не собиралась. Слава богу, голова у нее еще варит как надо!
На скамейке возле подъезда Глаша еще раньше заметила большой моток черного провода. Повесив его на руку, она засунула один конец под дверь подъезда. Потом стала потихоньку отходить, разматывая свою находку, и в конце концов увела провод в палисадник перед окнами, в кусты боярышника. Но как только отпустила, он вздыбился и выскочил из-под двери.
— Надо чем-нибудь прижать! — пробормотала Глаша, озираясь по сторонам в поисках подходящего груза.
Как назло, нигде не валялось ни камушка, ни кирпичика. Кроме того, светло было только перед подъездом и под фонарями, а чуть в сторону все погружалось в непроглядную тьму. Наконец, возле колеса одной из припаркованных неподалеку машин Глаша обнаружила коробку из-под торта, перевязанную блестящей веревочкой. Коробка оказалась довольно увесистой, и Глаша тотчас же повторила процедуру с проводом, засунув остаток мотка все в тот же куст, только прижав его для верности коробкой.
Теперь надо было снова привлечь внимание привратника. Она постучала в стекло костяшками пальцев и прижалась спиной к стене. Через несколько секунд дверь распахнулась, и привратник, ворча, возник на пороге. Глаша высунула нос из-за двери и увидела, что он тупо смотрит на провод, убегающий из-под наружной двери на улицу. Как она и предполагала, страж порядка не смог остаться равнодушным и вышел вон.
Глаша тотчас же выскользнула из своего укрытия и ракетой влетела в подъезд, торопясь, чтобы дверь не захлопнулась. Промчалась по ступенькам и тут услышала, как где-то наверху загудел лифт. Чертыхнувшись, она побежала вверх по лестнице, оставляя за собой топот и сопение вернувшегося привратника. Вероятно, он уже проинспектировал куст боярышника и поспешно вернулся на свой пост.
Пока он находился в зоне слышимости, Глаше удалось узнать, что коробка из-под торта его страшно напрягла, и он по телефону вызвал саперную бригаду.
«Отлично! — подумала Глаша, добыв из-под электросчетчика уже знакомый ключ. — Мне удалось!» Она осторожно вставила свою добычу в замочную скважину и дважды повернула. Замок мягко щелкнул, и Глаша очутилась в темном коридоре. Она рассчитывала, что два графинчика водки уложили Самойлова до самого рассвета.
Подождав, пока глаза привыкнут к темноте, она тихонько тронулась в сторону спальни. Занавески были раздвинуты, и в комнату проникал свет с улицы. «Полнолуние! — поежилась Глаша, увидев идеально круглую луну, застрявшую в тюле. — Чего еще можно было ожидать в такую ночь?» Она подошла к кровати и наклонилась над своим будущим спасителем. Стрельников спал на боку, положив под голову ладошку. В лунном свете посверкивали пуговицы рубашки.
Глаша вспомнила, что сняла с него только пиджак, а для ее плана этого было мало. Тогда она откинула одеяло и принялась стаскивать со Стрельникова штаны. Даже сонный, он не желал оголяться и несколько раз брыкнул ногой, пребольно стукнув ее в плечо и в живот.
— Ш-ш! — шепотом успокаивала его Глаша. — Спи, птенчик, спи! Баю-бай!
Наконец с раздеванием было покончено. Поколебавшись, Глаша оставила на своем подопытном кролике трусы, хотя для ее плана лучше было бы обойтись без них. Теперь предстояло разоблачиться самой. Она скинула юбку и кофточку и небрежно бросила их на пол возле кровати, рядом с барахлом Стрельникова. «Должно создаться впечатление, что мы раздевались второпях, — решила она и добавила к мизансцене еще и, туфли. — Нижнее белье оставлю. Утром наверняка разразится скандал. — Во время скандала ей не хотелось бегать по квартире голой. — Интересно, что сделает этот тип, когда увидит меня в своей постели?»
Прежде чем ложиться, она забежала в туалет, а потом собралась идти в ванную, когда услышала под окном рокот мотора, собачий лай и множество голосов. Внизу замелькали огни, и Глаша метнулась туда, чтобы поглядеть, что случилось.
Возле подъезда стояла спецмашина и суетились люди в камуфляже. Громко лаяла большая немецкая овчарка. «Никак они мою коробку собираются разминировать?» — усмехнулась Глаша, и в тот же миг кто-то крикнул «Ложись!». Все тотчас повалились на асфальт, а затем… Окрестности потряс мощный взрыв. Куст боярышника взорвался желто-красным пламенем и превратился в большой горящий шар. Где-то внизу посыпались стекла. Дом содрогнулся, и Глаша едва не свалилась на пол.
Глаза у нее полезли из орбит. Выходит, в коробке из-под торта действительно была взрывчатка? А она вот так вот просто таскала ее туда-сюда, да еще помахивала рукой? Нет, это было уж слишком.
Глаша слышала, как вокруг заскрежетали шпингалеты, захлопали окна. Люди проснулись и желали знать, что произошло. Самым ужасным было то, что Стрельников тоже проснулся. Он внезапно перестал сопеть и одним рывком сел на кровати. Глаша, которая стояла посреди комнаты, не могла остаться вне поля его зрения.
Стрельников встал, сделал два нетвердых шага в ее направлении, потом поднял руку и помахал ею перед собой, словно пытался разогнать туман. Глаша поспешно отступила в сторону. Стрельников прошел мимо нее в ванную, пустил воду, наклонил лохматую голову и некоторое время жадно пил в темноте, громко глотая. Потом на автопилоте вернулся обратно и повалился на постель, разметавшись по всей поверхности.
— Аут! — пробормотала Глаша и тоже заперлась в ванной. Сначала она хотела просто умыться, но потом решила, что, если примет душ, не произойдет ничего страшного. Даже лучше, если она оставит в ванной следы своего пребывания, развесив нижнее белье на видном месте.
На полочке с полотенцами обнаружилась стопка чистых футболок. Глаша выбрала самую просторную и облачилась в нее. Мысль о проспавшемся Стрельникове пугала. Но еще страшнее было вспоминать о мертвом Кайгородцеве.
Ей пришлось с боем отвоевывать место на кровати, потому что Стрельников никак не желал откатываться на свою половину. В конце концов он, ворча, все-таки улегся на бок и затих. Глаша юркнула под одеяло и сжалась в комочек. Она успела подумать, что после всего случившегося ей ни за что не уснуть, и уснула почти моментально.
* * *
Проснувшись, она сразу все вспомнила. Повернула голову и посмотрела на Стрельникова. Он все еще спал, хотя солнце пробралось сквозь занавески и растеклось желтым пятном прямо по его лицу. Он ворочался и причмокивал губами. Вставать первой нельзя, так можно только все испортить. Надо дождаться, пока он проснется сам и сообразит, что произошло.
Чтобы не затягивать ожидание, Глаша изловчилась и ткнула своего «любовничка» кулаком в ребро. Он тихонько всхрапнул и неожиданно замолчал. Потом резко сел, зевнул и сладко потянулся, выбросив вверх мускулистые руки. Увидев его бугристую спину, Глаша содрогнулась и подумала: «Надеюсь, он не бьет женщин только за то, что не помнит, как с ними спелся».
Стрельников тем временем спустил ноги на пол и некоторое время сидел неподвижно. Глаша наблюдала за ним из-под полуопущенных ресниц. Вот он встал, сделал два шага и, наклонившись, поднял с пола ее туфлю. Повертел перед глазами и, снова уронив на пол, жалобно застонал.
Глаша представила, как ему сейчас плохо, и усмехнулась. Если он и в самом деле почти не пьет, ему можно только посочувствовать. Уж кто-кто, а она теперь человек опытный. Стрельников прямым ходом направился в ванную и принялся полоскаться там, словно слон в луже. Он фыркал и коротко вскрикивал, и Глаша догадалась, что он пустил ледяную воду.
Потом шум прекратился, наступила минута абсолютной тишины, после чего Стрельников снова появился в комнате. Он был в халате, с мокрой головой и нес в руке лифчик, держа его двумя пальцами, словно какую-нибудь отвратительную тварь. На лице его застыло выражение глубокой задумчивости.
Подойдя вплотную к кровати, Стрельников медленно перевел взгляд с Глашиного лифчика на нее саму. Вероятно, он не понял, кто перед ним, потому что процедил с досадой:
— Вот черт! Женщина. Как некстати.
И тут он ее узнал. Глаша поняла это по его физиономии, которая неожиданно вытянулась, словно отраженная в кривом зеркале.
— Не может быть, — пробормотал он и, встав одной коленкой на одеяло, наклонился пониже.
