неё студент, ставя штамп в медкнижке.
– Тебе-то что?
– Может, пригласите, когда хороший спектакль будет? Моя девушка обожает ходить по театрам.
Тамара открыла рот, желая послать нахальное недоразвитое ничтожество на три буквы, но передумала, рассудив, что лучше пока не ссориться с этим мальчиком.
– Хорошо, диктуй телефон.
Он продиктовал. Она внесла номер в базу.
– Я позвоню.
– Большое спасибо, Тамара Викторовна. Вот ваша медкнижка.
– Тебе спасибо. До встречи.
Одарив взяточника улыбками, две красивые пациентки покинули кабинет. Забрав в гардеробе куртки, они с большим удовольствием вышли вон из мерзкого учреждения.
Закурили. Светило солнце. Мороз был градусов пять.
– А знаешь, кто его девушка? – вдруг спросила Наташа, пуская дым изо рта.
– Откуда я могу это знать? А ты разве знаешь?
– Я.
Тамара остолбенела. Потом ей стало так весело, что десяток–другой прохожих шарахнулись от неё.
– Да вы просто суки, – проговорила она, икая, – Взяли да развели меня, как последнюю идиотку! Как вам не стыдно? Пятьсот рублей мне отдашь.
– Конечно, отдам, – сказала Наташа, сплёвывая в сугроб, – Я ведь не тебя разводила, а остальных, кто в очереди сидел. А пошли в кафе?
– Классная идея! Надо снять стресс. Мне очень обидно.
Через пару домов была «Шоколадница». К ней две дамы и поспешили. Войдя, они разместились за столиком у окна, спросили по чашке кофе и по два тоста. Наглый мальчишка никак всё не выходил из двух мест Тамары. Главным из этих мест была голова.
– Мне кажется, он гораздо младше тебя, – сказала Тамара, опять закуривая.
– Всего лишь на десять лет и два месяца, – уточнила Наташа.
– На десять лет? И у нас с Артуром точно такая же разница. А вы где познакомились?
– В кабинете и познакомились. Когда я сняла перед ним штаны, он меня в кино пригласил. Я от удивления с голой жопой продиктовала свой телефон.
Принесли заказ.
– Твой дружок, наверное, знаком с нею, – предположила Тамара, указывая глазами вслед удаляющейся официантке.
– Да, это уж точно! Слушай, а в театре – что, реально все идиоты?
– В смысле?
– Ну, ты сказала, что все там – вроде как овощи.
– Да как сказать… – Тамара задумчиво помешала ложечкой кофе и надкусила тост, – ну, я – идиотка. Мне пить нельзя. Артур – идиот, иначе зачем я была бы ему нужна? Сонька – идиотка. Она всегда под чьим-то влиянием, и ни разу источником этого влияния не оказывался вменяемый человек. Волненко – без комментариев, Кремнёв – тоже. О ком ещё рассказать? Да нет, остальные, вроде, нормальные. Светка вот меня удивила.
– А это кто?
– Девка, которая с Ритой вашей живёт. Ну, они соседки. Ты знаешь, что там у них неделю назад случилось? Короче, вечером, уже около двенадцати – звонок в дверь. Светка к ней подходит и спрашивает, кто там. Какая-то баба ей отвечает: «Мне, типа, Свету!» Светка открыла дверь. За ней – никого!
– И что?
– Ничего. Но Светка сошла с ума. Она теперь ждёт Джульетту.
Наташа чуть не пролила кофе.
– Кого-кого?
– Джульетту, из пьесы! Мы её репетируем, и она – в смысле не Джульетта, а Света, торчит на всех репетициях. Сидит, смотрит и что-то пишет, пишет в блокнот! И везде таскает с собою томик Шекспира, где эта пьеса.
– А как всё это связано со звонком?
– Так Светка решила, что это сама Джульетта к ней приходила, и что она её где-то ждёт!
– Джульетта?
– Джульетта. Все, разумеется, в диком ужасе, потому что все Свету любят, но повлиять на неё не может никто. Корней Митрофанович, наш худрук, даже приглашал какого-то психиатра, но тот сказал – дескать, ничего, это скоро кончится! Вот мы ждём, когда подтвердятся его слова.
– Очень интересно, – пробормотала Наташа, почесав кончик своего носа. Тост она съела очень культурно, используя нож и вилку. Тамаре было смешно за ней наблюдать.
– Кем она работает, эта Света?
– Уборщицей.
– Молодая девушка?
– Двадцать лет. Из очень крутой семьи. Истфак МГУ. В смысле, ещё учится. Второй курс.
– Ну, значит, она, по всей вероятности, изначально с башкой не дружит! Разве не так?
– Наверное, так. Но я не убеждена.
Наташа задумчиво закурила.
– Откуда ты? – поинтересовалась Тамара, опять занявшись уже почти насытившим её тостом.
– Из Красноярска.
– Снимаешь комнату?
– Да, с подругой, – ответила сибирячка и рассказала, что вот уже третий год пытается поступить в Институт Культуры, но сталкивается с необходимостью слишком много платить за проходной балл. Телефон Тамары вдруг зазвонил. Взглянув, что за номер, она шёпотом ругнулась сквозь зубы.
– А ну его!
И нажала сброс.
– Какой-нибудь ухажёр? Поклонник? – полюбопытствовала Наташа.
– Типа того. Слушай, ты не знаешь, что за блондин приходит к хозяйке?
– Блондин?
– Ну, да! Такой балагур, красавец, лет тридцати?
Наташа задумалась.
– А его зовут не Денис?
– По-моему, да. Денис.
– Он к Рите подкатывает.
– Зачем?
– То есть как, зачем? Она – девка видная, при деньгах.
– А она считает его красавцем?
– А я-то откуда знаю? Вот лично мне он не нравится. Он меня за жопу как-то схватил, и я ему тогда сразу чётко сказала… Ой, погоди…
Несколько секунд Наташа молчала, как будто что-то припоминая. Тамара не отрывала от неё глаз. И тут подошла к ним официантка.
– Ещё что-нибудь желаете заказать?
– А у вас есть вермут? – поинтересовалась Тамара.
– Разумеется, есть.
– Наташка, ты будешь?
– Вермут? Пожалуй.
– По сто пятьдесят, пожалуйста, принесите.
Принесли сразу. Выпили быстро.
– Ещё, ещё! – вопила Тамара. Несли ещё и ещё. Тамару забрал Артур, которому позвонили по её просьбе, Наташу – её лжедевственник Миша, который ежеминутно звонил ей сам. Он унёс её на плече, хоть был и худее, и ниже ростом.
– Сука, вот на … ты нахерачилась? – с ударением абсолютно на каждом слове спросил Артур, разогнав машину до ста. Тамара сидела жёлто-зелёная, в узких чёрных очках.
– Для дела.
– Какое, на … у тебя дело? Всех доставать, блевать, потом подыхать?
– Мне нужно было узнать, зачем он приходит.
– Кто?
– Конь в пальто.
– Ну и как, узнала?
– Конечно.
Артур привёз Тамару к себе домой. Он жил в маленькой квартире, да не один, а с сестрой и матерью. Они обе терпеть не могли Тамару и молча дали это понять в очередной раз, когда он вошёл с ней вместе. Она почти ничего не соображала и не имела сил говорить. Сейчас это было к лучшему. Артур бережно оттащил её в свою комнату, уложил и сел рядом с ней играть на гитаре.
Наступил вечер. Лохматая голова Тамары моталась, сминая наволочку. Её большие глаза были приоткрыты. Свет не горел. В уличных огнях тонкие и белые ноги на простыне казались ещё белее и ещё тоньше. Спустя несколько минут Тамара вдруг позвала:
– Артур!
– Что тебе?
– Перестань играть! У меня болит голова.
Он молча поставил гитару на пол, прислонив к креслу. Чуть помолчав, спросил:
– Больше не болит?
– Болит всё равно.
– Может, мне дышать перестать?
– Не знаю. Попробуй.
– А может, ты перестанешь пить, наконец?
– Не знаю. Может быть, да. У меня теперь вторая работа.
Артур взглянул с недоверием.
– Ты серьёзно?
– Да.
– И кем ты работаешь?
– Проституткой.
– Великолепно.
– Мне очень нужен ребёнок. А я – инопланетянка. Ты сам сейчас говорил мне, что я – зелёная и не очень похожа
