— А еще во время ее убийства Вы находились в столице штата на слушании дела об однополых браках, — вставила Шарона.
— Ну и что? — не поняла Салли. — Думаете, из-за разрыва с Эллен я перестала верить, что гомосексуалисты и лесбиянки должны иметь одинаковые права с гетеросексуалами?
— При условии, что суд не признает право опеки над ребенком за Вашей бывшей любовницей, — парировала Шарона. — Разумеется, теперь, когда она мертва, вопрос решен.
— Гнусно так говорить! — Меня поразило довольно причудливое заявление от женщины с огромным тараканом на плече.
— Странно то, что Вы боретесь за однополые браки после расставания с любовницей в пользу мужчины, доктора Кристиана Бейлиса, — заметила я. — Этот вопрос Вас уже заботить не должен.
— Неравенство затрагивает все наше общество! — распалилась она. — Мое выступление перед сенатом штата, особенно учитывая личные обстоятельства, показывает, насколько сильно я верю в принципы справедливости. Не вижу ничего странного.
— Тогда Вы, наверное, считаете нормальным сойтись с человеком, предоставившим сперму для искусственного оплодотворения, — гнула свое я.
— Разве не глупо? — поддержала Шарона. — Если Вы хотели бросить Эллен ради парня, могли бы сэкономить на ЭКО, забеременев по-старинке.
— Не будьте гротескными! — выпалила она.
Вот, опять. Мне захотелось указать на таракана, сидящего у нее на плече.
— И венчает все факт, что он женат, — не отступала я. — Поэтому, если я правильно поняла, Вы, вскоре после расставания с лесбийской любовницей ради женатого мужчины, искусственно оплодотворившего Вас, поехали в Сакраменто утверждать, что наступило время либерализировать наши представления о браке.
Ее лицо стало пунцовым. Она покраснела от гнева, а не смущения. Уверена, она не видела предосудительного в своем поведении.
— Не представляю, как такие гомофобы и грязные клеветники могут иметь отношение к расследованию убийства Эллен, — кипела она.
— Учитывая лицемерие и противоречия в Вашей истории, — посуровела Шарона, — циничный человек мог бы утверждать, что Вы поехали на слушание в Сакраменто только ради алиби на момент убийства бывшей любовницы.
— Вы в самом деле думаете, что я хоть что-то выиграла от ее смерти? — задвигала скулами она. — Тот, кто убил ее, превратил мою жизнь в ад. Моя личная жизнь теперь — достояние общественности, и брак Кристиана разрушен.
— Что делает его свободным для Вас, — подсказала Шарона. — Опять выигрыш.
— Дети теперь ненавидят его. И хотя у него неплохая должность, эта история скорее всего разрушит его шансы занять место председателя отдела гендерных исследований в университете.
— Разве не там работала Эллен? — удивилась я.
— Они были коллегами, — подтвердила Салли. — Она знала его достаточно хорошо, чтобы попросить стать донором спермы.
— Должно быть, это был занятный разговор, — подняла бровь Шарона. — Почему он?
— Кристиан был женат и плодороден, — сказала Салли. — Он бы не предъявил права на ребенка, и Эллен нравились его дети. Они яркие и привлекательные.
— Так почему осеменили не ее? — поинтересовалась я.
— Медицинские проблемы. Она не могла иметь детей.
— А Эллен тоже метила на пост председателя? — в лоб задала вопрос Шарона.
Лицо Салли так покраснело, что она стала похожей на царя помидоров, пожирающего тараканов.
— Да, — кивнула она.
— Значит, Вы получаете ребенка, мужчину, и скорее всего дом — резюмировала Шарона, — а если дела пойдут хорошо, Ваш мужчина еще станет председателем отдела. Да, убийство явилось большой трагедией для Вас. Не сомневаюсь.
— Где находился доктор Бейлис во время убийства? — подумала я вслух.
Этот вопрос, казалось, сильно скрасил настроение Салли. Она самодовольно осклабилась. — Он читал лекцию перед пятьюдесятью студентами.
Ну, вот и все.
Мой поток вопросов иссяк. Похоже, у Шароны тоже.
— Мистер Монк, у Вас есть вопросы? — сказала я в трубку.
— Да, — ответил динамик телефона голосом босса, — когда мы наконец сможем убраться из этого проклятого города?
Глава 13. Мистер Монк находит дырки
Офис доктора Кристиана Бейлиса находился на первом этаже Хайнс-холла, одного из четырех первоначальных зданий Калифорнийского Университета из красного кирпича, огибающих Диксон Плаза и построенных в романском стиле, который кричит об образовании и его дороговизне.
Кабинет не перенял величия, внушаемого зданием снаружи. Простые белые стены, потертый линолеум, акустическая потолочная плитка, да оконце с жалюзи. Места едва хватало для стола, крошечного навесного книжного шкафчика и самого человека.
Видывала я лифты более просторные.
Мы с Шароной вжались в уголок, задевая вешалку со спортивной курткой, запасными штанами и рубашкой.
Доктор Бейлис сверкал прекрасными зубами телеведущего; в глаза бросались массивный подбородок и плотный живот, оттягивающий верх брюк со стрелками.
Мы представились, напомнив, что нас послал лейтенант Дозьер, и изложили причину визита. Он воспринял наше появление совершенно спокойно.
— Рад помочь вам. Пока ждал вас, поискал мистера Монка в системе «Гугл», — поведал Бейлис. — Необычайно выдающийся человек. Только не могу понять, почему он заинтересовался этим делом.
— Садовник, обвиняемый в убийстве Эллен Коул — мой муж, — пояснила Шарона. — А я раньше была помощницей Эдриана.
— Понятно, — кивнул доктор. — Значит, полиция на самом деле не имеет сомнений в том, кто виноват.
— Теперь они засомневались, — твердо сказала Шарона.
Не совсем правда, но я не собиралась ее поправлять. Для нашего допроса лучше, если у доктора Бейлиса пошатнется уверенность в своем положении.
— Мистер Монк присоединится к нам? Или вы ведете расследование с его имприматура?
Ух ты! «Имприматур». Полагаю, он напоминал нам, что является единственным профессором в кабинете. Какой позор, что я оставила дома свой тезаурус!
— Он в холле, — ответила я.
— Почему же он не зашел?
— Захотел, чтобы мы сначала проверили Вас на отсутствие насекомых.
— Мы встретили Вашу подругу. Эдриан побоялся, что она подарила Вам зажим для галстука с живым тараканом на Рождество, — Шарона высунулась за дверь и помахала боссу. — Все нормально, Эдриан. На нем нет жучков.
Монк не решался зайти и стоял одной ногой в офисе, другой — в коридоре. Так или иначе, кабинет был слишком мал для четверых. Чтобы освободить хоть немного места для босса, Шарона потеснилась прямо к мусорной корзине, из которой торчал последний выпуск газеты «Дэйли Бруин».
— А почему на Вас противогаз? — озадачился доктор Бейлис.
— А почему он не на всех окружающих? — парировал Монк.
— Не вижу никакого дыма, — начал озираться по сторонам профессор. — И, насколько мне известно, воздух в этом помещении является вполне безопасным для дыхания.
Монк в шоке уставился на него. По крайней мере, мне так показалось. Не просто уследить за его мимикой в противогазе.
— Вы хоть высовывались наружу в последнее время?! — воскликнул Монк. — Над городом висит ядовитое облако!
— Простой смог, — отмахнулся Бейлис и начал заправлять низ рубашки, на котором угадывалось синее чернильное пятно.
— Название вещи другим именем не отменяет факта! — упорствовал босс.
— Давайте сменим тему? — предложила я. — Мы пришли сюда не для полемики о качестве воздуха. Мы хотели расспросить Вас об отношениях с Эллен Коул.
— Мы были просто коллегами в отделе гендерных исследований.
— Вы даете сперму всем своим коллегам? — съязвила Шарона.
— Я бы с удовольствием… — усмехнулся Бейлис.
— Давайте снова сменим тему, — взмолился Монк, — на ту, которая не касается этой… ну… субстанции.
— Вы хотели сказать «спермы»? — уточнил Бейлис. Думаю, сознательно. Похоже, ему нравилось, как корежит Монка.
Монк жестом попросил салфетку. Казалось, простое слово заставляет его чувствовать себя грязным. Я протянула ему одну.
— Как жена восприняла Ваше «донорство»? — поинтересовалась Шарона.
— Я ее не ставил в известность. Изабель ни о чем и не догадывалась, пока в нашу дверь не постучались лейтенант Дозьер и Ян Ладлоу.
— А чем занимался Ладлоу? — Монк поднял глаза от прочитанного им заголовка в газете, лежащей в корзине. Что-то о проблемах в студенческом магазине.
— Он консультировал или наблюдал. Честно говоря, меня удивляет, что полиция привлекает всяких третьих лиц к этому расследованию.
— Как Ваша супруга восприняла новости? — вернулась к теме я.
— Не очень спокойно. Но, откровенно говоря, наши отношения и так не совсем гладкие в последнее время. Она стала более жесткой в вопросах моей сексуальной доступности.
