— Мы приехали специально из-за этого.
* * *
Они ушли, появилась Дина. Я поспешил ей навстречу:
— Двадцать два сантиметра.
Она удивилась:
— О чем вы?
— Докладываю о выполнении вашего второго задания. Расстояние между грудями у Афродиты двадцать два сантиметра. Измерял от одной интересной точки до другой. Для сравнения: у вас на десять сантиметров больше. Я вас не обидел?
— Скорее, удивил.
— С первым заданием хуже. Сейф с документами пока не нашел.
— Ищите. Документ, который вы должны туда положить, уже готов.
— Я очень рад. Просто очень рад.
Дина удивилась:
— Чему?
— Тому, что наша договоренность остается в силе. Я помню, чем она должна закончиться. Ваш шофер вернет мне документы и отвезет на вокзал.
— Вы не забыли про четвертую часть наших договоренностей?
— Не забыл. Но… Я знаю, как вы ко мне относитесь, но у меня, кроме вас, нет никого, с кем бы я мог поделиться… скажем так… сомнениями.
— Поделитесь.
— Я случайно наткнулся на фотографию королевы одной страны. И увидел, что Лимона как две капли воды похожа на эту королеву.
— Вы действительно случайно наткнулись на фотографию или вам кто-нибудь подсказал?
— Случайно.
— Я не верю в случайности.
— Тем не менее, такое бывает.
— И какими сомнениями вы хотите со мной поделиться?
— Скажите, Лимона, случаем, не переодетая королева?
— У вас очень богатая фантазия.
— Просто я хочу знать, с кем должен буду иметь интимные отношения: с Лимоной или с королевой?
— Кого бы вы предпочли?
— Вас…
— Смело. Нагло и смело. И обезоруживающе. Еще будут вопросы?
— У меня есть просьба.
— После такой откровенности с вашей стороны я попытаюсь благожелательно рассмотреть вашу просьбу.
— Переведите меня в другой род войск. Любой. Но подальше отсюда. На дальнюю границу. Лучше всего в подводный флот.
— А если я вас переведу в законные мужья?
— Лучше быть солдатом, чем мужем. У солдата хоть какие-то права да есть.
— Не пожалеете?
— «Лишь по коварству феи злой я сдамся узам Гименея».
— Красиво.
— Красиво.
— Гумилев?
— Северянин.
— Только я не злая фея.
— Но и не добрая.
— Не добрая. Я так, фея по особым поручениям. Фея на побегушках…
— У вас плохое настроение.
— Очень. Все идет не так, как я предполагала. Мне надо решить, как выйти из создавшегося положения.
— Выйти или убежать?
— Главное, не быть вынесенной. Пойду погуляю по берегу. Нужно что-то предпринять. А то, глядишь, и меня переведут в подводный флот.
— Будем погружаться вместе.
* * *
— Приехал следователь, — объявила Ада. — Он хочет со всеми побеседовать.
Появился Кубик. Собрались все, кто был на вилле, кроме Дины. Кубик нас всех пересчитал:
— Здесь все, кто был на вилле во время убийства?
— Да.
— Только я не вижу Дины.
— Она гуляет по берегу, — объяснил я.
— Будем ждать? — спросила Ада.
— Нет. Я хочу сообщить вам предварительный результат моего расследования. Предварительный результат расследования состоит в том, что никакого предварительного результата нет. Эксперт показал, что художника закололи чем-то похожим на шпагу. Наши эксперты осмотрели всю виллу и не нашли ничего похожего на шпагу. Чего-чего, а уж шпагу они нашли бы. Я проверил перемещения всех, кто находился на вилле в момент убийства, и пришел к заключению: убить мог практически любой. И это меня огорчило. В нашей работе ничто так не огорчает, как большое количество подозреваемых. Тогда я стал искать мотив преступления. Был мотив у господина Белого: он изображал художника и мог обидеться за разоблачение. Но за это прокалывать шпагой! Хозяйка виллы. Но художник приехал по ее просьбе. Пригласить специалиста и убить его до того, как он приступит к работе! Маловероятно. Остальные вообще не имели никакого отношения к картинам. Поэтому мотив может быть таким невероятным, что мы не сумеем его отгадать, поскольку он невероятный.
— И каковы ваши дальнейшие действия? — спросил Леонард.
— Я хочу еще раз внимательно осмотреть виллу, — ответил Кубик и обратился к Аде: — Вы разрешите?
— Конечно. Оставайтесь. Сегодня у нас будет вечер, посвященный поэзии военных лет. Борис замечательно читает.
Министр поддержала:
— Я уверена, что это будет очень интересно. Борис — профессиональный артист.
И тут появилась Дина. Ее слова повергли общество в полное изумление:
— А меня только что выпороли.
29. День правды
Свидетель Елена Ирге, министр культуры
Мы с Григорием приехали на виллу утром, часов в десять. Там уже были девочка из машбюро и Леонард. Ада и Борис готовились к вечеру фронтовых стихов. На Борисе была какая-то нелепая форма. Но ему она шла. Ему все идет. Он артист.
Приехал Кубик. Дина отсутствовала. Борис сказал, что она пошла гулять. Все было спокойно. Но вдруг появилась Дина и заявила:
— Меня только что выпороли.
Сколько я знаю Дину, она всегда умудряется придумывать самые невероятные комбинации. И сейчас, наверное, одна из ее комбинаций закончилась неудачно. Это хорошо, что ее проучили, но виновные должны быть наказаны. Я посмотрела на Григория, расследованием должен заняться он, а не этот идиот Кубик. Григорий понял мой взгляд и подошел к Дине:
— Постарайся точно ответить на мои вопросы. Где это произошло?
— Я гуляла около старой мельницы. Оттуда вышли три человека. Затащили на мельницу. Положили на скамейку, задрали юбку, сняли штаны и ремнем…
— Ты знаешь, кто они такие? Ты встречала этих людей раньше?
— Нет. Не встречала.
— Как ты считаешь, это был хулиганский акт или они ставили перед собой какую-то цель? Если цель, то какую? Угроза? Предупреждение? Наказание?
— Они меня пороли и воспитывали.
— Какими словами воспитывали? Постарайся припомнить точно.
— Говорили, что я часто говорю неправду. И я согласилась. Когда лежишь с голой задницей, а рядом люди с ремнем готовятся тебя выпороть, то невольно возникает желание сказать им что-нибудь приятное.
— Они не насильничали? — спросила Ада.
— Нет.
— И не рисовали нигде ничего?
Дина разозлилась:
— Хочешь посмотреть? А в отношении неправды они правы. Мы все привыкли лгать. Лгать просто так и лгать по делу. Лгать начальству. Лгать подчиненным. Лгать самому себе. И я решила. Все! Отныне буду говорить только правду. Начну с вас, Борис.
Бедный Борис замер. Если она придумала для него еще какую-нибудь гадость, парня в обиду я не дам. Но, к моему удивлению, она решила помочь ему:
— Ваши документы, к сожалению, не нашлись. Единственное, что я могу для вас сделать, — это вас демобилизовать. На какое-то время вы останетесь Кузьмой Робинзоновым, а потом судом можете себе вернуть свое имя.
Обрадованный Борис спросил:
— И когда я перестану быть рядовым Кузьмой и стану Кузьмой штатским?
Дина ответила:
— Завтра.
Он был таким счастливым! Я была рада за него.
Дина повернулась к Григорию:
— Теперь ты, Григорий. Тебя обманули с ансамблем. Нет никакого ансамбля. Это первое. А второе — советую больше не ездить к примадонне. А то жена твоя невзначай узнает. Теперь ты, Ада. Картины, которые ты хранишь, — копии.
Та удивилась:
— А я и так знаю.
Я ее понимаю, мы все знаем, что картины, которые у нее хранятся, — копии.
Кубик замер. Он понял, что следующий — он. И не ошибся.
— Читала твое заключение: «Нельзя принять во внимание тот факт, что кто-то прошел сквозь стены, поскольку люди проходить сквозь стену не могут». Тоже мне восточная мудрость! Рахат-лукум. Теперь вы, — она повернулась ко мне. — Вы хоть раз за свою жизнь правду сказали?
Я понимала, что она возбуждена, и хотела ее успокоить:
— Успокойтесь, Дина. Может быть, вызвать врача?
