вообще думали?
Леньчик с Мишкой неспешно вылезли из своих укрытий, и тут я заметила, что в руках у Мишани все тот же черный пакет с многострадальной головой.
— Что ты к этому пакету прирос, как к родному? Прямо не разлей вода, — кипятилась я.
— Погодь шуметь, Анька. А куда, по-твоему, надо было пакет прятать? — принялся оправдываться мой несостоявшийся супруг, аккуратно пристраивая пакет на переднем сидении. — А если бы они решили обыскать машину? Да и менты могли оказаться подставными. Мало ли что там эти ваши ребята на Крузаке задумали? У таких обычно связи везде.
Выдохнув, я примолкла, а ранее немногословный Мишаня продолжил удивлять меня словарным поносом:
— Хочешь отвлечь внимание от чего-то серьезного — нагони пурги и смешай карты. Мы тут такой спектакль разыграли, что обыскивать машину им бы и в голову не пришло. А так бы непременно сюда свой нос сунули бы, зуб даю!
Леньчик согласно закивал, а я только махнула рукой на зуб Мишани. Спорить с этими придурками себе дороже. Я в очередной раз подумала о превратностях судьбы: сидела бы себе дома или на даче у родителей, загорала бы, ела ягоды с куста, полола бы грядки, дремала в гамаке.
Так нет же, понесла меня нелегкая с Машкой на моря. И ведь знала же, дура, что непременно вляпаюсь в какое-нибудь дерьмо. Словно прочитав мои мысли, Маня тут же обняла меня и виновато улыбнулась:
— Не злись, Анька! Вот ты же сейчас думаешь, что все из-за меня, да? А я вот считаю, что от судьбы не уйдешь: не здесь, так там бы труп нашли. А вообще, это у тебя карма такая. Помнишь, у бабы Вали на даче в малиннике дядя Коля помер? Кто его нашел, а?
Я метнула в нее мысленные молнии, и она потупила взор:
— Мы же как лучше хотели, ну, правда! А если бы они обыскали машину и голову нашли? Да нас замели бы в два счета, сама знаешь. Разбираться бы не стали. Не злишься?
Я повторно вздохнула и слабо улыбнулась, а Леньчик, осторожно поглядывая на кота, заявил:
— Котик ваш, однако, очень характерный. Весь в хозяйку. Через него чуть не пострадали. Вы бы в следующий раз в сумочку его… Ладно, поехали заселяться, голову надо в морозильник. Да и самим не худо бы передохнуть. Сразу предлагаю отмести дорогие отели и гостиницы, там нас будут искать в первую очередь.
— Думаете, будут? — насторожилась сестрица, а Ленька назидательно изрек: — Ну, это я так, на всякий случай. При любом раскладе нам лучше сейчас не отсвечивать и поселиться у какой-нибудь дряхлой бабки на отшибе. Чтобы народу вокруг поменьше было. Зачем нам лишние глаза: сунется, к примеру, горничная номер убирать — а там в холодильнике такой подарок.
Я вздрогнула и согласно закивала: бабка на отшибе показалась мне не таким уж плохим вариантом. Как видно, жара отрицательно влияла на мои умственные способности, потому что иного пояснения своего идиотскому поведению найти я просто не могла.
У Мани благоразумие и вовсе никогда не водилось, так что удивляться тут было нечему. Сестрица села за руль, и мы, кто стеная, кто крестясь, медленно поехали вдоль берега, высматривая дома попроще.
* * *
Свернув на повороте налево, мы углубились в хитросплетение улочек, утопающих в зелени. Отъехав на приличное расстояние от центра, Маня притормозила возле начала длинной улицы, сплошь состоящей из домов, домищ и домишек разной величины.
— Езжай еще вперед, — повертев головой, посоветовал Мишка, — здесь туристов как собак нерезаных. Вон туда!
Он указал рукой в самый конец улицы, куда мы и направились. На стыке дорог, прямо возле какого-то пустыря притулились два деревянных домишки, окруженные буйной зеленью, по виду больше напоминавшие курятники. Возле одного из них на лавочке как раз сидела древняя бабулька в косынке. Завидев нашу машину, бабуля торопливо перекрестилась и встревоженно воззрилась на Маню, высунувшуюся в окошко.
— Никак Кузьмич помер с Садовой? Так что же Степановну не предупредили, он же ей брат, хоть и троюродный, — всплеснула руками бабка, а я поспешила воскресить Кузьмича:
— Никто не помер, бабушка. Мы туристы, жилье ищем. А машину просто арендовали, другой не было. Вы случайно комнату не сдаете?
— Тьфу на вас, напугали, — обрадовалась бабка, — а комнат свободных у меня нет, племянник с семьей приехал давеча. Родня, чтоб их… Зато вот у Степановны как раз вчера съехали две девчонки, такие вертихвостки, слов нет…
— Так, может, мы к Степановне на постой? — весело гукнул Мишка, вылезая из машины. Свое обаяние он явно переоценил. Бабка покосилась на него и с сомнением покачала головой:
— Степановна сказала, что теперь только семейные пары брать будет. Чтобы, значицца, спокойно было и без разврата. А то девчонки эти тут кавалеров водили, каждый день новых. Тьфу ты, срамота одна. А вы семейные? — с интересом уставилась она на Мишаню, который к тому времени вылез из машины и помог выбраться мне.
— А то как же, — поклонился он ей в пояс и ловко приобнял меня. — Вот супружница моя, Анна. А это сестра ее, Машка. Точнее, Мария, как Богородица, — пояснил он торопливо, взывая к христианским чувствам бабки. — И супруг ее, Леонид.
Ленька, подыгрывая брату, смачно чмокнул Машку в щеку, высунул голову в окно и помахал рукой.
— Ладно, стойте здесь, пойду Степановну кликну, — смилостивилась бабуля, — а то небось дрыхнет еще. Все деньги проспит, тетеря.
Бабка скрылась за воротами, а я стряхнула Мишкину руку со своей задницы, куда она ловко успела переместиться, и зло зашипела:
— Что это опять за фокусы? Придумал тоже…Такой муж мне и в страшном сне не приснится.
— Анька, не нуди, — хлопнув дверью, пророкотала Марья и, зевнув, потянулась. — Приврем малость, нам же на руку. Если нас искать будут, то безопаснее прикинуться семейными парами. Ищут же двух девчонок, так? И подозрения мы меньше вызываем, к семейным всегда доверия больше. Жалко, ребеночка нет…
— Ты еще предложи кота запеленать, для конспирации. Тоже мне, семейка Адамс, — фыркнула я, и тут некстати вспомнила про машину, что тоскует на стоянке. Папину, между
