ее глазах стояла мольба вперемешку с отчаянием.
Рита понимала, что если она не пойдет с Марией, то Мария никогда не сможет вернуть свою вещь из номера, где убили ее мужа. Рита догадывалась, что Маша никого не сможет больше попросить об этом важном и в то же время простом деле.
— Хорошо, — согласилась Рита, — я только халат накину.
— Пижама у тебя красивая, я люблю цвет лаванды. — Мария уставилась на ее пижаму и догадалась: — А ты спала?
— Вообще-то, да, — подтвердила Рита, утвердившись в догадках по поводу успокоительных средств.
Через пять минут они стояли перед дверью, на которую полицейские руки предусмотрительно приклеили длинную бумажную полоску. Но даже если бы здесь стоял противотанковый еж, то и он бы не справился со своей миссией — «остановить наступление». Ничто не могло остановить Марию, она, как обезумевшая, рвалась внутрь комнат. Рита попыталась ей объяснить, что вскрытие и проникновение будут караться законом, но Мария шепотом повторяла:
— Это очень важно для меня, Риточка, пойми. Помоги мне, прошу.
И как бы Рита ни пыталась вразумить молодую вдову, та перешла в наступление. Достала из кармана брюк магнитный ключ, попыталась вставить его в отверстие. Рита не поняла, то ли в суматохе администрация не забрала у нее ключ, то ли в горе она сама забыла отдать, но, так или иначе, девушку не могла остановить бумажка на двери.
Когда дверь не поддалась, Мария занервничала окончательно. Нервно толкнула дверь, стукнула по ней ладонью. Звонкий хлопок побежал по коридору.
Рита, переживая, что их застукают на месте преступления, а точнее, на месте вскрытия места преступления, выхватила пластиковую карточку. Дверь поддалась. Рита поддела карточкой одну сторону бумаги, подтерла ею клей и попыталась плавно оторвать от косяка.
Но не успела. Мария толкнула дверь, бумага безобразно и варварски порвалась. Рита всплеснула руками, хотела возмутиться, но Мария уже втянула ее внутрь номера. Рита оказалась на том же месте, где стояла несколько часов назад и посматривала на безжизненного Петра Григорьевича.
Мария медленно обошла место, как будто Петр Григорьевич еще лежал там, и прошла в комнату. Некоторое время ее не было слышно, но потом она засуетилась, как слон в посудной лавке, выводя Риту из ступорного состояния.
Возмущенная ее шумом, Рита прошла в комнату. Мария бегала из стороны в сторону, от стола к кровати, от кровати к шкафу, от шкафа к тумбочке. Она открывала дверцы, хлопала ими, топала ногами и шипела как кобра:
— Где он? Он был здесь. Я сейчас, о нет!
Рита схватила Марию и грозно прошептала:
— Маша, я требую успокоиться. — Она встряхнула ее, дождалась адекватного взгляда и пояснила, разбивая слова на слоги: — На твой шум придет полиция. Ты этого добиваешься? Я тебя сейчас отсюда выведу. И ключ заберу.
— Да, все, все, — осознав некрасочную перспективу, согласилась Мария, выдернула руки из хватки Риты и медленно опустилась в кресло.
Плечи ее опустились, осанка потеряла жизнерадостность, красота потускнела, волосы распались по плечам и обвисли, как мокрые водоросли.
Мария устало прикрыла глаза, тяжело и прерывисто вздохнула.
— Ты совсем не спала? — запоздало прозорливо спросила Рита.
Мария кивнула.
Рита так же запоздало решила проявить опеку и предложила:
— Давай я отведу тебя в номер, а утром помогу найти дневник. Обещаю. Как он хоть выглядит?
— Кожаный коричневый блокнот. Ты точно поможешь мне?
— Да. Тебе нужно отдохнуть. — Рита не стала напоминать, что ночь была тяжелая, насыщенная переживаниями. Сначала радостными, потом трагическими. — Пойдем.
— Мне страшно.
— Хочешь, я посижу с тобой?
— Нет! — резко ответила Мария, так же резко подскочила и пошла к выходу. — Хочу побыть одна. Пойдем, завтра поищу его, может, он в чемоданах, а я не заметила.
Рита устала отвлекаться на резкие перепады настроения молодой вдовы, списала это на нервное состояние, залитое успокоительными препаратами. Ей и самой хотелось быстрей избавиться от компании полуночной незваной гостьи, которой то ли нужна помощь, то ли не нужна, то ли она спокойна, то ли нервна, то ли боится, то ли хочет остаться одна. Поэтому она не стала возражать и настаивать, проследовала за Марией, но в коридоре поинтересовалась:
— В каком номере ты живешь?
— В том, — неопределенно ответила девушка и пошла сомнамбулической походкой в сторону своего номера.
Рита прикрыла дверь, полюбовалась оторванным отштампованным листом, дождалась, когда Мария войдет в номер, и отправилась в свой.
На свое же удивление, заснула крепким сном.
* * *
Утром Рита чувствовала себя не просто разбитым корытом, по которому прошел асфальтоукладочный каток, но еще и закатанной в этот самый асфальт, как лежачий полицейский. При упоминании, а точнее, ассоциации с полицейским она скривилась. Кузнецов запретил покидать отель до особых указаний. Особые указания не поступали, что было подтверждением долгого пребывания в отеле.
Она медленно сползла с кровати, и, постанывая от не ушедшей за ночь усталости, пошаркала в сторону ванной комнаты. Приняла прохладный, освежающий душ, взбодрилась и наконец проснулась. По телу растеклась бодрость.
Рита малость поразмышляла, поприкидывала схему работы полицейских, посчитала вынужденное времяпрепровождение в отеле, при этом погрызла ноготь и схватила телефон, потому что результаты подсчетов ее не устраивали.
Она дозвонилась главному редактору и сообщила ему прискорбную новость, что на балу, на который он ее отправил за спокойным репортажем для заполнения злободневных колонок популярного журнала, случилась беда. В результате ее не отпускают домой.
Выслушав ее, Ковылев сочувствовать не стал, а строго спросил:
— Риточка, ты почему Олегу не даешь материал?
Интонация любимого и единственного начальника с первого слова не понравилась «Риточке», она хмыкнула и быстро ответила:
— Нажаловался уже. Евгений Васильевич, я сама все сделаю.
— Ты тянешь резину.
— Евгений Васильевич, — попросила она, — у вас же есть связи, вы можете меня отсюда вытащить? Я бы вернулась и продолжила работать.
Ковылев возмутился:
— Ты предлагаешь пойти по друзьям, чтобы они тебя вытащили из отеля, где тебя держит полиция.
— Ну, не совсем меня держат… — попыталась возражать она.
Но главный редактор ее перебил:
— Я бы на твоем месте ловил момент, можно же из этого репортаж сделать. Включай диктофон — и вперед. Попробуй себя в роли обозревателя. Напишешь от первого лица. Поставишь личную оценку. Это разнообразит твою практику, твой текст и нашу газету.
— То есть мне сидеть здесь и ждать, когда полиция найдет убийцу?
— Сиди и жди, пока тебе не разрешат уехать, — отдавал приказы Ковылев. — Проблемы с полицией у тебя, так ты и мне больную голову хочешь сделать? Сиди и моли, чтоб на тебя не повесили убийство. А пока ждешь, пиши статью, надеюсь, ты плодотворно вчера
