— Некто Влефта...
— Впервые слышу!
— Это албанец, член организации Мохари, основной их агент по Соединенным Штатам...
— Так в чем же дело?
— А все дело в том, что он контактировал с Матиасом в прошлом году по поводу планов, украденных из Морского министерства. Он знает нашего друга!
— Та-ак!
— И вот завтра он прибывает в Берн из Нью-Йорка... Это катастрофа! Он узнает Матиаса и тогда... — Старик замолчал. Да и что можно было еще добавить?
— Хорошо, и что же дальше?
— Вы должны вмешаться...
— Я?
— Да. Сегодня вы отправитесь в Берн, а завтра утром вы встретитесь с албанцем в аэропорту.
Бог мой, именно этого-то я и не люблю! Надо уточнить у Старика его намерения:
— И что я должен сделать?
— Вы шепнете албанцу на ухо небольшой совет с помощью револьвера.
Теперь нет ни миллиметра для фантазии, все ясно. Шутить мне расхотелось. Конечно, бывает, я готов урыть тех, с кем я не в ладах, но поджидать клиента, которого ни разу в глаза не видел, чтобы отправить его душу на небеса, это уже....
Я наморщил нос. Старик заметил это и бросил кисло:
— Не согласен?
Я откашлялся.
— Вы же знаете, патрон, я не рожден для живодерства.
Он треснул кулаком по столу, что с ним бывает редко, так как обычно он умеет владеть собой.
— Сан Антонио, я попросил бы вас учесть, что дело идет вот о чем: в живых останется или Влефта или Матиас, и я предпочитаю, чтобы живым был Матиас. Для нашего друга это вопрос жизни и смерти. Я думал, что мне не придется вам это объяснять... Могу добавить, что кроме этого сентиментального аспекта проблемы, существует еще один — национальные интересы! Надо, вы меня хорошо слышите, НАДО, чтобы Матиас сохранил свое положение, и все!
Меня стало подташнивать.
— Шеф, — сказал я, — я не возражаю против этой операции. Я только хочу обратить внимание на явную нехватку моего энтузиазма. Я боец и не люблю роль палача... Думаю, что многие коллеги справились бы с делом ничуть не хуже...
Эх! Выть хочется! Старик стал пурпурным! Солнце не сверкало в его глазах!
— Если я поручаю вам эту работу, значит я считаю вас наиболее подготовленным для нее. Я ничего не делаю случайно.
Действительно, Старик, этот сладкоежка, надутый болтун, ничего не отдает на волю случая, и в этом его сила.
— Думаю, у вас сложилось неправильное представление о тонкости вашей миссии, Сан Антонио. Речь идет о перехвате одного человека между аэропортом и городом. В Швейцарии, мирной стране, днем, среди людей... Нужен такой тип, как вы, чтобы сделать это дело без... без потерь. Учтите, в случае провала я ничего не смогу для вас сделать!
Прелестно!
— Хорошо, патрон, прошу прощения! Как я узнаю объект?
Старик так резко дернул один из ящиков стола, что тот чуть было не выпал, вытащил дело и подколотую к нему фотографию и протянул мне.
— Тут фотография и словесный портрет.
Я увидел необычное лицо с большим выпуклым лбом, вьющимися волосами. Глаза под густыми бровями были живыми, жесткими, умными. Они пронзили меня насквозь... Его держатели окурков пухло оттопыривались.
Ну и сволочная профессия, черт возьми! Вот парень, которого я не знаю ни с плохой, ни с хорошей стороны и из которого я вскоре должен приготовить кусок мяса!
— А вы уверены, что он прилетит в Берн завтра утром?
— Он заказал место в самолете, вылетающем сегодня ночью из Нью-Йорка.
— Его нельзя перехватить в Париже?
— Самолет не делает посадки во Франции...
— А если он отменит отъезд?
— За ним там наблюдают, я сразу узнаю.
— А те, кто за ним наблюдает, они не могут взять на себя... э... его похороны?
Неловкий вопрос разозлил Старика.
— Я не нуждаюсь в ваших подсказках, Сан Антонио! Если я до сих пор не вмешался, значит, на то есть причины, поверьте мне!
— Понятно.
— Завтра пораньше утром позвоните. Я вам сообщу, в самолете ли он...
— Есть, шеф!
— Вот вам адрес Матиаса, на случай, если вам не удастся... нейтрализовать Влефту. Самолет приземлится в десять утра. Матиас будет ждать вас до одиннадцати. Если вы не появитесь до этого времени, он пойдет на собрание, назначенное руководством этой организации... На этом собрании будут приняты важные решения ...
Я прочитал адрес на карточке: Пансион Виеслер 4, улица дю Тессен.
— Запомнили?
— Да, шеф.
— Вот ваш билет на самолет, вы вылетаете через два часа.
— Ясно!
— У вас есть деньги?
— Французские, да...
— Сколько?
— Тысяч двадцать франков.
Он пожал плечами и вытащил из ящика стола конверт.
— Здесь пятьсот швейцарских франков.
— Благодарю.
— У вас есть оружие?
Я вытащил свой «Р.38».
— Подберите к нему глушитель!
Я пожал его холеную руку.
— Надеюсь, все пройдет благополучно, Сан Антонио!
— Я тоже, шеф!
В заведении напротив я наткнулся на Пинюша.
— Что-нибудь выпьешь? — спросил он меня.
— Нет уж, с меня довольно.
— Я тебе говорил, что он не в духе. Опасное дело?
— Скорее щекотливое. Кстати, позвони днем Фелиси и передай, что меня не будет два-три дня. Думаю, телефон уже исправили.
Пино задвинул речугу по истории телефона, но я его прервал как раз в том месте, где он рассказывал о коллекции марок своего племянника.
— Извини, старик, я должен испариться. Но запиши мне продолжение — я его выучу на свежую голову.
* * *
Замечу сразу, полет не улучшил моего состояния. Когда мы приземлились в Берне, ощущение было такое, будто меня разобрали на части и рассыпали по тротуару.
Я прошелся по аэропорту без багажа, руки в брюки, один-одинешенек — чтобы пришить незнакомого гражданина, незачем брать с собой воинскую часть.
Однако мне надо было где-то переночевать. Я купил чемоданчик из гофрированного картона и снял номер в скромном отеле недалеко от Парламента.
Меня, видимо, приняли за обычного французского коммивояжера, и это не вызвало у служащих большого энтузиазма. Я разместил свой псевдобагаж в небольшой комнатке, а после полудня, немного придя в себя, отправился перекусить в забегаловку неподалеку.
За едой я обдумывал задание. А оно, похоже, было не из легких. Старик явно недоговаривал и упрощал. Это только на словах все так просто: выследил парня у самолета и ткнул ему пушку между ребер. А на деле все совсем иначе. Наверняка Влефта путешествует не один, и, конечно же, его встречают. Надо все предусмотреть и подготовить.
Вот так головоломка! Если его окружают приятели, то придется жертвовать собственной шкурой, что мне совсем не улыбается. Или же я буду вынужден отпустить парня с миром.
Мне бы вовсе не помешал помощник, но Старик почему то рассудил иначе. Самое простое в моем положении — продумать все варианты, хорошенько подготовиться и, затаившись, ждать своего часа для внезапного нападения.
Когда я прожевал последний кусок, последствия вчерашней пьянки полностью исчезли, и я почувствовал, что вновь в отличной форме.
Я взял напрокат на два дня классный «Порш» алюминиевого цвета. В моих извилинах червячком зашевелилась идея. Ведь я действительно человек, который может делать вещи, поверьте мне. На тропе войны для меня не существует препятствий. И в этом мое преимущество. Почему я добился успеха в этом ремесле? Да все оттого, что у меня голова на плечах, а не кочан капусты, и я точен, как швейцарские часы.
Я съездил на своей колымаге в аэропорт, чтобы изучить трассу. А что, если Влефта поедет в центр города на автобусе? Вот это будет сюрприз!
Больше всего мне понравился перекресток. Превосходное место для выполнения моего задания! Я остановился, чтобы детально изучить его. Да, это именно то, что надо!
Потом я немного поразмышлял, вернулся в отель, поставил «Порш» на стоянку, купил себе темные очки, белый плащ и зеленоватую шляпу, украшенную пером фазана. В таком маскараде я уже не походил на ветряную мельницу. Скорее на немецкого туриста.
Я направился в другое агентство по прокату машин и нанял большущий «Мерседес» с надежным шасси... Я поставил его рядом с «Поршем». Все это составляло часть плана. Оставалось только закончить день как можно более приятно. Поверьте, убить целый день в Берне куда труднее, чем какого-то Влефту.
Я долго слонялся по городу, держа нос по ветру... Это самая провинциальная и прелестная столица из всех, которые мне когда-либо довелось видеть. Я шел по улице, составленной из аркад, посреди которой торчали разноцветные фонтаны. Я мысленно представлял себя на картине Рембрандта, хотя художник и не был швейцарцем.
Потом я спустился к реке, пересек мост и очутился на площади, где находятся знаменитые медвежьи ямы. Вокруг одной из них толпились люди. Я наклонился и увидел двух медведей, которые умильно изображали из себя идиотов, чтобы выклянчить кусочки моркови, продающиеся тут же. Когда я вижу диких животных в заточении, мне грустно, ибо я всегда предпочитаю свободу. Но наверное, все же лучше сидеть в яме, чем лежать у чьей-нибудь кровати в виде коврика.
