— Итого сто пятьдесят тысяч долларов за камень, который стоит полмиллиона. Выгодное дельце.
— Но каждый из нас получит по тридцать тысяч, — возразил Келп.
— А кто этот парень? — Дортмундер утопил прикуриватель в гнездо на панельной доске. — Коллекционер?
— Нет. Представитель Талабво в ООН.
Дортмундер повернул голову к Келпу.
— Кто-кто?
Прикуриватель выскочил и упал на пол. Келп повторил. Дортмундер подобрал прикуриватель и, наконец, прикурил.
— Поясни.
— Хорошо. Когда английская колония разделилась на две страны, Акинзи получила город, в котором хранился изумруд. Но клан, который владел камнем, живёт в Талабво. Из ООН отправили экспертов, чтобы разобраться в ситуации, и Акинзи выложила деньги. Но проблема не в деньгах. В Талабво хотят изумруд.
Дортмундер помахал прикуривателем и выбросил его в окно.
— Предположим, мы крадём изумруд для Талабво… Почему бы Акинзи не отправиться в ООН и не сказать: «Заставьте вернуть нам наш изумруд»?
— Талабво не станет кричать на всех углах, что камень у них. Они не собираются выставлять его напоказ или что-нибудь в этом роде. Просто хотят иметь его. Как символ. Ну, тебя это интересует?
— Посмотрим, — уклончиво ответил Дортмундер. — Где он находится в настоящий момент?
— В «Колизее» в Нью-Йорке. Сейчас там выставка всяких штук из Африки. Изумруд — часть экспозиции Акинзи.
— Значит, стащить его надо из «Колизея»?
— Не обязательно. Выставка отправится через несколько недель в турне по разным городам. Перевозка поездами и грузовиками.
Может представиться множество возможностей наложить на него руку.
Дортмундер кивнул.
— Хорошо. Мы стащим изумруд, отдадим этому парную…
— Айко, — подсказал Келп, делая ударение на первом слоге.
Дортмундер нахмурил брови.
— Это же японский фотоаппарат?
— Нет, это имя представителя Талабво в ООН. И если дело тебя интересует, то мы должны прийти к нему.
— Он знает, что я приду? — поинтересовался Дортмундер.
— Конечно. Я ему сказал, что нам необходим организатор, способный составить план, и что ты — лучший в этом деле. Я не сказал ему, что ты сидел в тюрьме.
— Хорошо, — согласился Дортмундер.
Майор Патрик Айко — чёрный, коренастый, усатый — изучал досье на Джона Арчибальда Дортмундера и неодобрительно качал головой.
Он прекрасно понимал, почему Келп не сообщал, что Дортмундер заканчивает срок в тюрьме (один из его знаменитых планов провалился). Но разве Келп не отдаёт отчёта, что майор автоматически проверяет всех людей, которым может доверить изумруд «Балабомо»? Ведь только честнейшие из честных передадут украденный камень Акинзи.
Широкая красного дерева дверь отворилась, и секретарь майора — чернокожий худой и скромный человек, — поблёскивая стёклами очков, доложил:
— Сэр, вас хотят видеть господин Келп и ещё один джентельмен.
— Пусть войдут.
Майор закрыл досье и спрятал его в ящик письменного стола, потом встал и с широкой улыбкой приветствовал двух белых, которые приближались к нему по огромному восточному ковру, закрывающему пол.
— Господин Келп, — заявил он, — счастлив вновь вас видеть.
— Я также счастлив, майор Айко, — ответил Келп. — Позвольте представить, вам Джона Дортмундера, человека, о котором я вам говорил.
— Господин Дортмундер, — майор слегка поклонился, — пожалуйста, садитесь.
Все сели, и майор начал рассматривать Дортмундера. Всегда интересно видеть во плоти того, кого знаешь лишь по досье: по машинописным листам, фотографиям, копиям документов, газетным вырезкам… Если придерживаться фактов, то майор Айко знал о Дортмундере довольно много. Майор знал, что тому тридцать семь лет, что родился он в одном из маленьких городков центрального Иллинойса, вырос в детском доме, служил в американской армии и в извечной войне «полицейские — преступники» находился на стороне последней. За кражи дважды сидел в тюрьме, освобождён сегодня утром под честное слово. Дортмундера никогда не задерживали за другие преступления, и ничто не указывало на то, что он мог быть замешан в убийствах, поджогах, насилии или похищениях.
Что можно было сказать по внешнему виду? Через выходящие в парк окна на Дортмундера лились солнечные лучи, и сам он выглядел, скорее, как больной, поправляющийся после длительного недуга. Судя по его одежде, это был человек, привыкший к обеспеченной жизни, но испытывающий сейчас временные трудности. Глаза Дортмундера, выдерживающего взгляд майора, были холодны, внимательны и невыразительны. «Такие люди хранят свои мысли при себе, — подумал майор. — Они медленно принимают решение, но твёрдо его придерживаются».
Но будет ли он держать своё слово? Майор решил, что рискнуть стоит.
— Поздравляю с благополучным возвращением, господин Дортмундер, сказал он. — Полагаю, вам приятно вновь оказаться на свободе.
Дортмундер и Келп переглянулись.
Майор улыбнулся:
— Нет, господин Келп ничего мне не говорил.
— Догадываюсь, — бросил Дортмундер. — Вы осведомлялись на мой счёт?
— Естественно, — любезно ответил майор. — Вы не сделали бы то же самое на моём месте?
— Возможно, мне следовало поступить так же. — вслух подумал Дортмундер.
— Возможно, — согласился майор. — В ООН будут счастливы дать вам обо мне сведения. Или обратитесь в ваше министерство иностранных дел уверен, что у них есть на меня досье.
Дортмундер пожал плечами.
— Это не имеет значения. Что вы обо мне выяснили?
— Что, вероятно, вам можно доверять. Господин Келп сказал, что вы составляете хорошие планы.
— Стараюсь.
— Что же произошло в последнем случае?
— Не получилось.
Келп бросился на защиту друга.
— Майор, это не его вина. Просто неудача. Он полага…
— Я читал досье, — перебил майор. — Спасибо. — Он повернулся к Дортмундеру. — Это был превосходный план, вам просто не повезло. Хорошо, что вы не тратите время на оправдания.
— Давайте лучше поговорим о вашем знаменитом изумруде, — перебил его Дортмундер.
— Давайте. Вы можете завладеть им?
— Не знаю. Какую помощь вы нам окажете?
Майор нахмурил брови.
— Помощь? Какого рода помощь?
— Нам, вероятно, понадобится оружие. Может быть, машина или две, может, грузовик — всё зависит от того, как пойдёт дело. Может быть, что-нибудь ещё.
— О, да, — сказал майор. — Материальное обеспечение я беру на себя.
— Хорошо. — Дортмундер кивнул и достал из кармана мятую пачку «Кэмел». Он прикурил и нагнулся вперёд, чтобы бросить спичку в пепельницу, стоявшую на столе майора. — Теперь относительно денег. Келп говорил мне, что вы платите по тридцать тысяч на человека.
— Тридцать тысяч долларов, да.
— При любом количестве людей?
— Ну, — промолвил майор, в разумных пределах. А то наберёте армию…
— А каков лимит?
— Господин Келп говорил о пятерых.
— Хорошо. Это составит сто пятьдесят тысяч. А если мы справимся с меньшим числом?
— Всё равно по тридцать тысяч на человека.
— Почему? — поинтересовался Дортмундер.
— Не хочу поощрять ограбление с недостаточными силами. По тридцать тысяч на человека, много вас будет или мало.
— До пяти? Если необходимо шестеро, я оплачу шестерых.
Дортмундер кивнул.
— Плюс расходы.
— ??
— Речь идёт о работе, которая может занять месяц, а то и шесть недель, — заявил Дортмундер. — Нам нужны деньги на жизнь.
— Вы хотите сказать, что нужен аванс в счёт тридцати тысяч?
— Я хочу сказать, что нужны деньги на жизнь. Независимо от тридцати тысяч.
— Нет, нет, — майор покачал головой. — Так мы не договоримся. По тридцать тысяч на нос, и всё.
Дортмундер поднялся и смял сигарету в пепельнице майора.
— Салют, — бросил он. — Пошли, Келп.
Он направился к двери. Майор не мог поверить собственным глазам.
— Как? Вы уходите? — воскликнул Айко.
— Да.
— Почему?
— Вы слишком жадны. Такая работа будет действовать мне на нервы. Если я приду к вам за оружием, вы не дадите мне больше одной пули на ствол, — ответил Дортмундер.
— Подождите, — майор быстро производил в уме финансовые подсчёты. — Сто долларов в неделю на человека?.
— Двести, — возразил Дортмундер. Никто не может жить в Нью-Йорке на сто долларов в неделю.
— Сто пятьдесят, — сказал майор.
Дортмундер колебался. Вдруг ожил Келп, до этого сидевший молча.
— Разумная сумма, Дортмундер. Какого чёрта, это всего-то на несколько недель.
Дортмундер пожал плечами и выпустил ручку двери.
— Согласен, — изрёк он, вернувшись на своё место. — Что вы можете сообщить относительно этого изумруда, и где он находится?
— Мне известно лишь то, что его хорошо сторожат. Я пытался узнать подробности: количество охранников и тому подобное… Но все сведения держатся в секрете.
— Камень сейчас в «Колизее»?
— Да, в экспозиции Акинзи.
