Кроме стандартной программы с обзором экспонатов, расположенных в залах, сотрудники «Прованского музея средних веков» проводили тематические экскурсии, зачастую довольно необычные. К их организации как раз и привлекли Женю, так как работы, особенно в разгар туристического сезона, было невпроворот. Ей приходилось преодолевать смущение, чтобы общаться с подрядчиками и актёрами, которые были задействованы в программах, но это было действительно увлекательно. Особенно по сравнению с унылым прозябанием в библиотеке под ястребиным взором Тамары Владимировны. С другой стороны, в библиотеке всегда были под рукой книги, в волшебных мирах которых можно было укрыться от жизненных невзгод. Да, книг Жене не хватало.
Самой популярной музейной программой был костюмированный перфоманс «По следам прованских ведьм». Гостям предлагалось принять участие в различных колдовских ритуалах, конечно же, вымышленных. Всё происходило в ночное время в одном из залов музея – в пыточной – с участием приглашенных актёров. Туристы очень радовались возможности «пощекотать нервишки» на отдыхе. Иногда на эту программу даже записывались целыми группами, например, на корпоративы или в качестве тематической вечеринки на день рождения.
Тиски удалось благополучно вернуть на место до возвращения пожилой смотрительницы, и следующий час Женя уже почти привычно отвечала на письма и составляла отчёты. За пятнадцать минут до начала обеденного перерыва в каморку, где располагалось сердце музея – компьютер и сейф с бутылочкой настойки на альпийской полыни, употребление которой мадам Трюдо выдавала за предписание доктора – заглянула Моник.
За прошедшую неделю девушки на удивление сдружились. Женя подозревала, что мадам Бланшар была лет на семь-восемь старше – ведь управление отелем вряд ли бы доверили её ровеснице – но внешне это было практически незаметно, а спросить напрямик – неловко.
– Идёшь обедать?
Француженка как всегда выглядела свежо и элегантно, словно и не бегала полдня по этажам на высоченных шпильках.
– Так пятнадцать минут ещё… – Женя растерянно взглянула на часы.
– Нам подадут пораньше, – отмахнулась Моник. – Мне через полчаса уезжать на встречу в Марсель, так что я договорилась с шефом.
По дороге в «цветочную» гостиную, обсудив небывалую для июля жару и то, как мадам Трюдо выживает при такой температуре в своем наглухо застёгнутом чёрном платье, Моник бросила на Женю загадочный взгляд:
– У тебя есть планы на вечер?
– Я думала прогуляться по парку… – осторожно ответила Женя. – А что?
– Поехали в Экс! Пройдемся по магазинам. Не обижайся, Эжени, но тебе не помешает немного обновить гардероб. Это никуда не годится, что ты приехала всего с одной сумкой и теперь вынуждена постоянно ходить в одном и том же.
– Да, но… – Женя замялась. Слова подруги про одежду не задели её, но вот признаваться в отсутствии денег было жутко неловко. Но Моник словно и сама догадалась, что её беспокоит и хитро подмигнула.
– После обеда проверь онлайн-банк. Сегодня день аванса!
Женя покраснела и неловко кивнула. Действительно, мсье де Гиз же говорил об этом позавчера, когда отдавал ей новенькую, оформленную на её имя банковскую карту. Но каждый день ей приходилось изучать столько всего по работе, что конверт с картой так и остался лежать невскрытым в комнате.
– Спасибо, Моник, – от души поблагодарила Женя, внезапно расчувствовавшись. – Вообще. За всё. Ты мне с первой встречи только и делаешь, что помогаешь! А могла ведь просто разбудить Люка – тогда, в ту ночь, когда я приехала.
– Да брось, ничего особенного, – француженка легкомысленно отмахнулась, но было видно, что ей всё же приятно.
Сотрудники отеля ещё не начали стекаться в ресторан, но на одном конце длинного деревянного стола действительно было уже накрыто на двоих. Моник отодвинула стул и села, расправляя салфетку. Женя последовала её примеру. Дождавшись, когда официантка расставит перед ними тарелки с луковым супом и отойдет, Моник продолжила:
– Порой, здесь бывает невыносимо скучно.
Женя удивлённо взглянула на подругу.
«Скучно?! Здесь?»
– Я даже не заметила, когда любимая работа превратилась в ежедневную рутину. А твой приезд оживил это болото. Эжени, я про Россию за всю жизнь столько не слышала, сколько информации ты выдала мне за эту неделю. В общем, я рада нашему общению! И потом… не могу же я вот так запросто обедать вместе с собственными подчинёнными? Это как-то, знаешь ли, непрофессионально. А в нашем случае все приличия соблюдены: я работаю в отеле, ты – в музее.
– Ну конечно, всё дело в обедах, как я сразу не догадалась… – Женя понимающе улыбнулась и решила сменить неловкую для подруги тему. – Кстати всё забываю рассказать. Со мной произошёл такой странный случай в прошлое воскресенье…
– Ещё один? – Моник расхохоталась, намекая на ночь приезда Жени, когда та перепугалась, услышав в ночи таинственный смех.
– Ну вот такая я везучая, – улыбнулась она в ответ – Нет, сейчас я понимаю, что не произошло ничего особенного, но тогда… В общем, я перепутала башни!
– Перепутала? В смысле? – Моник в недоумении подняла брови.
– Ага, представляешь, левую с правой! Сено-солома, и всё такое, – Женя хихикнула.
– Сено?! Солома?! Теперь я точно ничего не понимаю… – Моник отложила ложку и встревоженно посмотрела на подругу. – Ты хорошо себя чувствуешь?
До Жени дошло, что русское выражение, дословно переведенное ей на французский, звучит для мадам Бланшар, как тарабарщина.
– Ой, извини, я не сообразила, что тебе будет непонятно… Так говорят в России про тех, кто путает стороны. Это пришло из истории: раньше в армию часто призывали неграмотных крестьян, которые не знали таких слов, как «право» и «лево». Чтобы научить их строевому шагу на левую ногу и правую руку привязывали сено, на правую ногу и левую руку – солому. А команды отдавали не «левой – правой», а «сено – солома».
– О, как интересно! Никогда про это не слышала, – Моник улыбнулась и вернулась к своему супу. – А у нас детей, знаешь, как учат запоминать стороны?
Женя покачала головой, и тогда француженка изобразила обеими ладонями, будто держит бинокль, только большие пальцы были чуть заведены внутрь.
– Смотри, нужно сложить руками букву G. Правильная буква и укажет на левую сторону, потому что «лево» на французском как раз и начинается на букву G – gauche.
– Здорово придумано! – восхитилась Женя. – Ну так вот, возвращаясь к странной истории, что со мной произошла. Я тогда ещё плохо ориентировалась в отеле, и вместо жилой башни поднялась во вторую. Открываю дверь в свою комнату – а там разруха. Мебели нет. Пол вскрыт. Я тогда на полном серьёзе на несколько секунд задумалась, нет ли в замке привидений или ещё кого похуже! Особенно после твоих шуточек.
– Если только привидений недовольных постояльцев, – хмыкнула Моник и потянулась за брускеттой с тунцом. – Тела которых Люк прикопал на заднем дворе.
Женя оценила шутку, но всё равно ей стало не по себе. Люк и правда вызывал у неё неприятные ощущения. Этот его вечно мрачный взгляд исподлобья, подчёркнутая вежливость, чёрный костюм, потёртый на локтях и напоминающий похоронный.
– Да уж, Люк бы такое мог…
– Я одного понять не могу… – продолжила Моник. – Как ты вообще смогла попасть в правую башню? Там ведь дверь заперта! Как раз вот для таких, как ты, сено-солома.
– Было открыто, – Женя пожала плечами. – Может, кому-то понадобилось что внутри?
Моник нахмурилась.
– Это очень странно. Но хорошо, что ты мне сказала. Я разберусь. Не хватало ещё, чтобы кто-то из постояльцев туда ненароком забрел…
Стрелка настенных часов подобралась к двенадцати, и «цветочная гостиная» стала заполняться тихими разговорами и шорохом выдвигаемых стульев. Официантка принялась суетливо разносить тарелки.
Женя приветливо кивала коллегам, а потом пытливо взглянула на Моник:
– Так что всё-таки с той башней? Судя по состоянию помещений, там как будто ремонт идёт, но никаких рабочих я не видела.
