Ознакомительная версия.
– Прекрасно, что пришли! Сочувствую! Штраф неприятен. Где у нас анкетка? Ооо! У вас прекрасный почерк! И ни одной ошибки! Хотя вот здесь. Отчество. Вместо «Леонидовна» у вас «Ленинидовна». Ха-ха-ха, очень смешная описка! Получается, что вашего отца звали Ленинид. Давайте живенько перепишем, вот ручка, новый бланк. Не волнуйтесь, у вас все получится. Уверен, что вы справитесь!
Я молча положила перед клерком свой паспорт. Роман посмотрел его и схватился за голову.
– Я идиот! Полный! Простите! Допустил бестактность! Ужасно! Отвратительно! Я полон стыда! Извините!
Я попыталась остановить его словоизвержение.
– Пустяки, отчество у меня сложное…
– Нет, нет, – продолжил рвать на себе волосы Роман, – не сердитесь! Моя бестактность недопустима!
Я подождала некоторое время, поняла, что передо мной родной брат Червякова, героя рассказа Антона Павловича Чехова «Смерть чиновника», и, надеясь, что Роман не скончается от ужаса, как несчастный Иван Дмитрич, чихнувший во время посещения театра на голову генералу, сказала:
– У меня мало времени, хочу успеть на работу.
– Понимаю, – засуетился парень и стал вытаскивать из шкафа амбарные книги. – Сначала вот тут распишитесь. Отлично. Теперь в другом гроссбухе. Супер, на очереди у нас третий том.
Я скрипнула зубами, но желание наслаждаться вечером любимым сериалом на канале «Детектив плюс» перевесило готовность убежать из офиса.
Наконец муторная процедура завершилась. Роман встал.
– Ощущая свою глубокую виноватость, я сам сопровожу вас к Анне.
Я сделала попытку отделаться от парня.
– Большое спасибо, не стоит беспокоиться, просто назовите номер комнаты.
– Пять бе, вы точно не обиделись? – спросил клерк, протягивая мне листок, где было написано «5б». – Это вам подсказка, держите ее перед глазами. Вы не сердитесь?
– Конечно, нет, – улыбнулась я и, взяв бумажку, вышла в коридор.
Похоже, в «Обзор ТВ» считают клиентов идиотами, не способными выучить цифры от единицы до десяти. Наверно, мне надо зайти в соседний кабинет, безумный Роман сидит в комнате с номером пять. Но на следующей двери красовалась табличка «шесть», я толкнула створку.
– Простите, а где пять бе?
– В восточном коридоре, – сухо ответил лысый мужик.
– И как в него попасть? – продолжала я.
– На стене есть план помещения, – весьма нелюбезно буркнул сотрудник.
Я прошла вперед и увидела стенд с плакатом, на котором было написано: «Отдел регистрации заверенных квитанций на оплату штрафа переехал из «5б» в «4а», западная галерея левого крыла восточной зоны северного сектора».
Я потерла висок, сфотографировала дадзыбао и растерялась. Как найти нужный офис? Возвращаться к Роману и просить его о помощи категорически не хотелось. И тут, о счастье, перед глазами возникла девушка с кипой папок в руках, я бросилась к ней.
– Северный сектор расположен напротив южного, – сказала она, – ступайте налево, направо, прямо, влево, вниз по лестнице, направо, вверх по ступенькам, дважды направо, налево, направо, налево. Это близко.
– Ага, – пробормотала я, – до лестницы, наверное, я доберусь без проблем.
Девушка рассмеялась.
– Давайте я вас провожу.
В кабинете «четыре а» нужного сотрудника не оказалось, пришлось идти в офис «семь д», а из него в «шесть к». И только там хмурый молчаливый парень поставил на квитанцию штамп «зарегистрировано».
– Дальше куда? – прошептала я.
– В кассу, – коротко заявил клерк.
– Простите, мне до сих пор не назвали сумму штрафа, – напомнила я.
– В кассу, – повторил хозяин кабинета, – там объяснят.
Я втянула голову в плечи.
– И где она находится?
– Дверь напротив.
– Не может быть, – вырвалось у меня.
Мужик демонстративно уткнулся в бумаги, я переместилась в комнату, где сидела полная обвешанная золотыми украшениями дама. Она была приторно любезной.
– Прошу вас, садитесь, предъявите заверенную и зарегистрированную квитанцию.
Я протянула квиток.
– Отлично, – похвалила толстуха, – минуту, вот ваш конверт. Обратите внимание, он запечатан, сумма взимаемого штрафа является тайной клиента, она не подлежит разглашению. Распишитесь в ведомости вот тут, потом в квитке полученного конверта, теперь в ведомости «а».
– Это зачем? – пискнула я, ощущая головокружение.
– Подтверждение получения от меня невскрытой упаковки с суммой взимаемого штрафа, – тоном учительницы труда, объясняющей детям, как надо лепить очередного козла, сообщила хозяйка комнаты. – Открыть конверт следует исключительно перед окном кассира, вам налево.
Я, испытывая самые радужные чувства, молча переместилась в офис, где за стеклянной стеной сидела девушка. Ура! Близок конец кошмара. Теперь я непременно буду читать во всех документах текст, напечатанный мелким шрифтом. Второго марафона по закоулкам центрального офиса «Обзор ТВ» я просто не выдержу.
– Вскрывайте конверт в моем присутствии, – потребовала служащая, – удостоверьтесь в его невскрытости и лишь потом вскрывайте невскрытое. Если возникнет хоть малейшее сомнение во вскрытости кем-то вашего невскрытого конверта, немедленно сообщите о вскрытии невскрываемого пакета мне.
Я быстро оторвала клапан, вытащила бумажку и прочитала: «В.Л.Тараканова, сумма штрафа, наложенного за несвоевременную оплату пакета «Детектив плюс» и сто каналов» составляет шесть рублей сорок восемь копеек».
– Наверное, это опечатка, – пробормотала я, – хотели написать «шестьсот», а нули не пробили.
– В фирме «Обзор ТВ» не бывает косяков, – гордо заявила кассирша, – заверяю вас, информация правильная.
– Шесть рублей? Я потратила кучу времени, исписала гору бумаг, и всего шесть рублей? – подпрыгнула я.
– Не пойму, что вам не нравится, – удивилась кассирша. – Ну народ! Вечно всем недоволен! Одним дорого, другим дешево. Производите оплату?
– Конечно, – процедила я сквозь зубы.
– Суммы до десяти рублей принимаются наличными без сдачи. Впишите собственноручно в квитанцию цифру штрафа, – приказала кассирша.
– А если у меня нет сорока восьми копеек? – спросила я.
– Сумма без сдачи, – уперлась девушка, – таковы правила.
Я открыла кошелек, нашла там две монеты, ничтоже сумняшеся нацарапала в квитанции «семь ноль-ноль» и сунула ее в окошко, придавив деньгами.
– Благодарим за оплату, вещание включится через пятьдесят две минуты, – торжественно объявила девица.
Я выпала в коридор и, ощущая себя верблюдом, который неделю шел без еды и воды по пустыне, поплелась искать выход из лабиринтов главного офиса «Обзор ТВ».
* * *
Первый, с кем я столкнулась в учительской, оказался приятный мужчина лет сорока пяти.
– Вы, наверное, Виола Ленинидовна, – сказал он, встав при моем появлении. – Мне о вас Нина Максимовна рассказывала. Я Кокозас Иванович Сергеев, преподаю в гимназии физику и астрономию.
Дверь учительской хлопнула, появилась Ангелина Максимовна в шубке из искусственного меха отчаянно розового цвета.
– Кокозас! – обрадовалась она. – Слава богу, ты выздоровел. Вчера я пыталась в кабинете веревку от бобины отрезать и тебя вспомнила: «Ну когда же к нам Сергеев со своим волшебным Фридрихом вернется!»
Наверное, на моем лице отразилось удивление, потому что физик вынул из кармана складной нож и показал мне.
– Швейцарское производство, фирма «Фридрих», много лезвий, отвертка, ножницы. Всегда ношу инструмент с собой, мало ли зачем пригодится.
– Очень предусмотрительно, – одобрила я.
– «Фридрих» нас часто выручает, – сказала Жорина. – Кокозас, слышал о наших событиях?
– Сегодня утром, придя на работу, узнал о смерти Полины Владимировны и библиотекарши, – ответил Сергеев. – Поражен до глубины души. Простите, мне надо зайти к Карелии.
Кокозас поспешил к двери, и я заметила, что он не переодевает, как женщины, обувь. Сейчас на нем сверкали начищенные уличные ботинки на толстой подошве с большими квадратными каблуками. В таких штиблетах ноги к концу дня очень устанут.
– Он меня не любит, – удрученно заметила Ангелина, когда мы остались одни. – Едва заговариваю с Кокозасом, как он убегает. Некоторым родителям надо голову оторвать, напридумывают ерунды, а детям потом всю жизнь мучиться. Кокозас Иванович Сергеев. Как вам такое?
– Мне лучше не потешаться над чужими именами, – вздохнула я. – Виола Ленинидовна Тараканова тоже звучит странно.
– Да уж, скажу по секрету, с вашим отчеством все мучаются, – понизила голос Ангелина. – Перед вашим появлением Полина Владимировна, светлая ей память, приказала всем выучить, как нового педагога звать, но не получилось. Вы не обижаетесь на нас?
– Конечно, нет, – усмехнулась я, – откликаюсь на Леопардовну, Лабиринтовну, Лазаретовну, Кариатидовну. Сегодня собиралась всем сказать: «Обращайтесь ко мне просто Виола». Жаль, с детьми так поступить нельзя. Эдик Обозов, когда я его вызвала к доске стихотворение читать, заявил: «Виола Ламборджиновна, я его не выучил». Похоже, отец Эдика ездит на «Ламборджини».
Ознакомительная версия.
