Ознакомительная версия.
– Я в Молдавии родилась, а там почти все на русском говорить умеют.
– Понятно. Вас как зовут?
– Иляна.
– Красивое имя.
– Спасибо. Меня так в честь бабушки назвали.
– А бабушка жива?
– Конечно! Мы все вместе сюда переехали пять лет назад.
– Милая Иляна, – от этих слов, сказанных чувственным грудным голосом, белоснежная кожа девушки мгновенно приобрела ярко-розовый оттенок. – А принесите-ка мне абрикосового джема, свежевыжатого яблочного сока, два яйца в мешочек – знаете, как это?
– Да, конечно. – Ого, а у милой рыжули еще и милые ямочки на щеках имеются!
– Вы прелесть! Так, и не забудьте тосты из ржаного хлеба! Ох!
– Что с вами? – Иляна испуганно склонилась над скорчившимся кумиром.
– Да замутило что-то. Знаете, – через силу улыбнулся Яромир, – я, пожалуй, завтракать не буду.
– Может, врача вызвать?
– Нет, не стоит.
– Тогда давайте сок принесу из грейпфрута с лаймом! Освежает!
Но от одной лишь мысли о соке внутренности скрутило еще больше, и Яромир судорожно захлопнул рот ладонью. Не хотелось ни сока, ни джема, ни тостов. Хотелось крови.
Большой стакан теплой крови. А еще лучше – прокусить эту нежную шейку и пить, пить, пить…
– Выпейте вот это, – откуда-то издалека, словно сквозь вату, добрался до сознания голосок Иляны, – скорее! Вам сразу станет легче, поверьте!
Да что угодно готов выпить, лишь бы не опозориться при всех!
Яромир выхватил из рук официантки стакан с темно-коричневой жидкостью и, стуча зубами о край, принялся пить. Странный вкус, терпко-горький, немного вяжущий, но с каждым глотком мужчина чувствовал, как тошнота, злобно огрызаясь, отступает все дальше и дальше, пока не исчезла совсем.
В голове тоже прояснилось, вата из ушей самоликвидировалась, вялость и слабость отправились вслед за тошнотой, тело снова пульсировало силой и здоровьем.
– Что это было? – Яромир заглянул на дно стакана, где плескался недопитый глоток. – Эликсир жизни? Живая вода из сказки?
– Почти, – облегченно рассмеялась Иляна. – Это чай из трав, мне бабушка сегодня утром, перед работой дала целый термос. Я еще удивилась – зачем, я ведь здорова, но бабуля заверила меня, что пригодится. Вот и пригодилось.
– А ваша бабушка что, колдунья?
– Нет, что вы! Она травами лечит. К ней даже из Бухареста приезжают за чаями, у бабули Иляны на любую болезнь свой рецепт чая имеется.
– А тот, что вы мне дали, от какой болезни?
– Похоже, от отравления.
– А вы разве…
– Я же говорю – бабушка дала мне термос на всякий случай. Она иногда чувствует, что может произойти. Не очень часто, но бывает.
– То есть ваша бабушка Иляна еще и ясновидящая? – усмехнулся Яромир.
– А вот не надо смеяться! – насупилась девушка. – Лучше бы спасибо сказали!
– Спасибо, огромное спасибо! Это я так, ослаб немного умом после приступа.
– Скажете тоже! – не удержалась от хихика рыжуля.
– Так, а теперь несите-ка мне все, что я назаказывал, и побыстрее, а то меня режиссер скоро живьем закопает!
– А вы уже можете есть?
– Не то слово! Умираю от голода. Чай вашей бабушки – просто чудо. Послушайте, – Яромир ласково придержал собравшуюся уходить девушку за запястье, – а вы не могли бы продать мне оставшийся в термосе чай? Я чувствую, что сегодня он еще может мне пригодиться.
– Конечно, берите! Бабушка только рада будет узнать, что ее травки помогли кому-то.
– Спасибо вам с бабушкой огромное! Сколько я вам должен?
– Что за глупости, так берите!
И девушка убежала в сторону кухни.
А через двадцать минут Яромир уже сидел на переднем сиденье машины рядом с Сикорски, бережно прижимая к груди старенький литровый термос.
– Что это ты притащил? – брюзгливо буркнул режиссер, включая зажигание.
– Это? Волшебное средство от похмелья. Сам-то вон как огурчик, а меня все еще плющит и колбасит. В ресторане едва не оскандалился, еле угомонил обратную перистальтику желудка. И в этом мне очень помог травяной чай бабушки Иляны.
– Кого? – как-то странно дернулся Сикорски.
– Бабушки Иляны, местной травницы. Слышал о ней?
– И не только слышал, – вполголоса произнес Джим.
– Что ты там бурчишь себе под нос?
– Слышал, говорю. Это местная знаменитость, когда ты успел с ней познакомиться?
– А я ее и не знаю вовсе.
– Тогда откуда чай?
– От ее внучки, тоже Иляны. Такая славная пухленькая рыжуля, в ресторане официанткой работает. Меня при ней скрутило, девушка и притащила мне бабулин чай. И ты знаешь, буквально через минуту я снова стал юным пупырчатом огурцом, никаких признаков недомогания!
– Это хорошо. Но ты, я вижу, не остановился на достигнутом и решил весь запас снадобья позаимствовать.
– Конечно! А вдруг на съемочной площадке опять вчерашний перепой аукнется? Не хотелось бы срывать еще один день, тем более что я наконец понял, как надо играть зверя. Слушай, Джим, а с чего мы вчера с тобой так набрались? Ты ведь всегда был агрессивным поборником трезвости на съемках.
Сикорски криво усмехнулся:
– И был, и остаюсь.
– В смысле?
– Когда мы с тобой расстались вчера в баре, ты был в нормальном состоянии. Да и сложно напиться двумя кружками светлого пива.
– Серьезно? – Яромир нахмурился и озадаченно потряс головой. – Тогда где же я догнался? И с кем?
– Вот в том-то и проблема. Я тут, пока ты завтракал, порасспрашивал обслуживающий персонал отеля. И знаешь что, дружище?
– Что? – хотя на самом деле Яромиру почему-то совсем не хотелось услышать ответ.
– Ты вернулся в отель приблизительно через десять минут после того, как ушел из бара, причем вернулся совсем не пьяным. Злым – да, раздраженным – да, вел себя не так, как обычно, – тоже да. Но вызвано это было явно не алкоголем.
– Почему?
– Потому что когда человек пьян, это видно, верно?
– Н-ну да.
– В общем, дорогой мой Джеро Красич, недельного перерыва в съемках не избежать.
– Недельного?
– А то и больше. Смотаемся с тобой в Бухарест, обследуешься в хорошей клинике.
– Тогда уж лучше в Москву, там отец устроит меня в лучшую клинику. Кстати! – Яромир так звонко шлепнул себя ладонью по лбу, что слегка оглох от гулкого резонанса. – Я кое-что вспомнил! Вот как заговорили про Москву, сразу и вспомнил!
– Что именно? – оживился Сикорски, повернувшись.
– На дорогу смотри! Я ведь вчера вечером хотел позвонить сестре, но не нашел своего мобильного телефона…
– По-моему, мы его в твоем вагончике забыли во всей этой суете.
– Надеюсь. Так вот, – в районе солнечного сплетения что-то болезненно ворохнулось, но плотно прижатый к животу термос словно сдерживал это что-то, – я не нашел мобильника и хотел пойти к тебе, ведь я пару раз звонил с твоего…
– А почему не воспользовался стационарным телефоном отеля?
– Представляешь, забыл Ланкин номер! И не только ее, все номера моих родных словно корова языком слизнула!
– Понятно, ты пошел ко мне и почему-то не дошел. Почему? Хотя нет, можешь не отвечать, и так все ясно. Да, Джеро, со вчерашнего дня с тобой какая-то ерунда творится!
– Разберемся. Мобильник дай.
– На, держи, – Сикорски вытащил из нагрудного кармана смартфон и протянул Яромиру. – Надеюсь, не забыл, как пользоваться?
– Очень смешно! – Красич какое-то время копался в памяти аппарата, сквозь зубы знакомя режиссера с русским матерным. Потом издал радостный вопль, похожий на боевой клич индейцев племени сиу, и нажал кнопку вызова.
– Нашел?
– С трудом. Я ведь не помню, когда именно звонил Лане, а у тебя тут чертова туча номеров высвечивается. Но среди них только один с кодом России.
– Логично.
– А то! – гордо напыжился Яромир, слушая длинные гудки. – Я вообще очень умный.
– И скромный.
– Не без того.
Но чем больше в уши ввинчивалось гудков, тем меньше оставалось радостного оживления на лице мужчины.
– Не отвечает, – расстроенно произнес он, нажимая кнопку отбоя. – Опять где-то оставила.
– Ничего, позже перезвонишь, тем более что мы уже приехали.
На поляне, где вчера так и не состоялось кровавое пиршество оборотня, уже вовсю суетились ассистенты, восстанавливая необходимый антураж. Банки с искусственной кровью выстроились в ряд, медитируя перед вершиной карьеры – наконец-то они исполнят свое предназначение, создав безупречно реальную картину зверской жестокости.
– Так, – Сикорски хозяйским взором окинул поляну, и лассо взора мгновенно опутало хихикающую Лорну, которая вместо того, чтобы гримироваться, усердно строила перед одним из секьюрити сложную конструкцию глазками. – Я смотрю, тут кое-кому явно нечего делать! Или ты передумала сниматься, лапуля?
– А в чем дело? – капризно шлепнула силиконовой верхней губой грудастая дива. – Я, между прочим, уже полчаса на площадке, в отличие от вашего любимчика. Кстати, а вы теперь что, по совместительству шоферите у Джеро?
Ознакомительная версия.
