что не способен… Но я могу измениться. Может, дашь мне шанс?
При этих словах он вкрадчиво посмотрел мне в глаза, и я поняла, что мальчик вырос. Скорее всего, и впрямь не шутит. Ему 23, мне 28. Ему вполне могла прийти в голову мысль, что мы могли бы… Стоп, это пьяный бред.
— Петька, кончай дурака валять, — разозлилась я на него. — Ты мне почти что сын. И я совсем не намерена крутить с тобой роман. И вообще, ни с кем…
— Можем уехать. Ты скажи, куда хочешь, я все брошу.
Тут он сам замолчал, потому что понял, что сморозил страшную глупость. Что ему бросать, кроме казино и вредных привычек? А чтобы куда-то уехать, нужны деньги, которые он, по большей части, берет у меня и у матери. И что у них у всех за манера предлагать мне уехать?
— Ладно, понял, не дурак. Ты у нас неприступная скала, — обиженно отвернулся он. — А этот тип, что приехал… Алексей вроде? Он тебе нравится?
— С чего ты взял?
— Он же так и жрет тебя глазами.
Тут я повернула голову, и заметила, что за нашим разговором со стороны как раз и наблюдает только что упомянутый Алексей. Я хмыкнула, отвернулась и, чеканя шаг, направилась к гостям.
* * *
Вечер был теплым и довольно милым, вскоре все забыли повод, по которому собрались. Под конец Полесов все же грянул «Очи черные», за что получил тычок от успевшей протрезветь Инессы. Вскоре они отбыли к себе, отказавшись от кофе и пирожных. Остальные засиделись допоздна, провожали их мы с Пелагеей, которая, расчувствовавшись, лобызала всех в щеки и звала чаще бывать в гостях. На прощание Лариса пьяно хмыкнула:
— А это Алексей ничего, везет тебе. И богатый, сразу видно. У него одна рубашка стоит, как весь мой сегодняшний образ. Ты бы не тормозила.
Что она имела в виду, я не стала выяснять, потому что подошел Яков и вызвался ехать с ней на такси до дома. В квартире Ларисы сейчас был ремонт, и она временно жила у Петьки, доводя последнего до нервной икоты.
Ленка с Вовкой отбыли последними, а Петька остался ночевать, сославшись на контры с мамашей. Я же подумала, что если так пойдет и дальше, то скоро в доме не хватит спальных мест.
Пока мы с Пелагеей готовились ко сну, я поведала ей о последнем звонке шантажиста, а также о том, что звонила в полицию. Та разволновалась и принялась пить валерьянку.
— Может, все-таки вернешься в Псков? — робко спросила ее я.
— Я тебя не брошу, не по-христиански это, — твердо заявила она, переходя на пустырник. — И Борька не упокоен.
— Как знаешь, только Борьке еще от одного трупа в семье легче не станет.
При слове труп она загрустила и начала строить догадки одна интереснее другой, попеременно примеряя роли шантажиста на всех сегодняшних гостей. Когда она дошла до пухлого Якова, который, по ее мнению, вполне мог быть маньяком в шапочке, я отключилась. Снился мне, конечно же, Яков в злополучной шапочке, которого мы огрели кочергой по голове, но убежать он так и не смог, потому что не пролез в окно.
Посреди ночи я проснулась и почувствовала непреодолимую тягу испить воды. Графин на столе был пуст: Пелагея выпила всю воду, запивая пустырник. Пришлось, мысленно чертыхаясь, натягивать пеньюар, подниматься и топать на первый этаж за живительной влагой.
Выйдя на цыпочках из комнаты, чтобы не разбудить Пелагею, я тут же услышала, как под кем-то скрипит лестница. Интересно, кто это бродит по дому в такой час? Стараясь не шуметь, я подошла к лестнице и увидела, как вниз спускается Петька. Почему-то тоже на цыпочках. Я громко кашлянула, а он зачем-то подпрыгнул.
Рассмотрев меня при свете луны, падавшей из окна, он растерялся, но на ходу сообразил, что идем мы на кухню по одной надобности — за водой. Я не стала спорить, хотя кое-какие сомнения у меня все же были. К примеру, зачем ему фонарик, торчащий из кармана, и ключи от всех комнат? Попив водички, мы, тихо переговариваясь, поднялись наверх, и я уже было собралась юркнуть в свою комнату, как Петька бойко заключил меня в объятия и стал целовать.
Остолбенев от подобной наглости, я все же попыталась оттолкнуть его, но силы были неравными. Какое-то время мы толкались, как дети в песочнице. Именно за этим занятием нас и застал невесть откуда поднимавшийся по лестнице Алексей. Петька вовремя услышал его шаги и быстро припустился к своей комнате, но было уже поздно.
— Какая трогательная сцена единения мачехи и пасынка, — ехидно заметил Алексей, сложив руки на груди. — Ты что, с ним спишь?
— Алексей, ты совсем дурак? Петька перебрал, вот и потянуло на подвиги. Я воды пошла попить, а тут он. Оголтелый. А где это ты был? — тут я подозрительно на него воззрилась, потому что снизу послышались шаги и следом появился Толик в неизменных трусах. И тоже с фонариком в руке. Завидев нас, он ойкнул и сразу же скрылся в комнате.
— Спускались за минералкой, потом вышли покурить, — пожал плечами Алексей. — Ладно, извини, я гость в доме, а сам устроил тебе допрос. Просто хочу разобраться во всей этой истории и, грешным делом, подумал, что вы с пасынком заодно. Спелись на фоне взаимной симпатии и любви к легким деньгам. Потом убрали папашу, а деньги припрятали. А теперь всю эту историю с шантажом ты выдумала, чтобы отвести подозрение. Логично же?
— Может, тебе и логично, только я в этой истории ни при чем. С Петькой не сплю, никого не убивала. И вообще, мечтаю только о том, чтобы меня все, наконец, оставили в покое. Кстати, может ты тоже не Алексей из Пензы? — мстительно добавила я, наблюдая за переменой в его лице, но тут же спохватилась и добавила:
— Погоди, откуда ты знаешь про деньги и шантаж? Я же тебе ничего не рассказывала?
— Справки наводила? — грустно сказал Алексей. — Ну да, я обманул тебя. Точнее, немного исказил действительность. Фирма эта существует, она оформлена на моего отца, он тоже Алексей,
