Решительно отодвинув от себя суфле, я попросила официанта принести чашку крепкого кофе с ромом, в надежде, что оно поможет мне лучше соображать.
Под совокупным действием алкоголя и кофеина моя фантазия разыгралась, и за полчаса я изобрела пару десятков способов, которыми Аглая и Гав при желании запросто могли бы отправить Бриали на тот свет. Наиболее экзотические из них вполне могли бы украсить страницы детективного бестселлера.
Открытым оставался самый главный вопрос: как мне поступить в этой непростой ситуации? Выдавать Аглаю Пьеру мне не хотелось, но позволить, чтобы дело дошло до убийства, я тоже не могла. Может, имеет смысл поговорить с Глашей начистоту и предупредить, что если что-либо случится с Ивом или Пьером, я обо всем расскажу полиции?
Представив, как Аглая с Гавом отреагирует на подобный шантаж, я содрогнулась. Не хватало еще, чтобы эта парочка и меня включила в список смертников. Бывшему менту замочить человека — раз плюнуть. Можно, конечно, объяснить, что на случай внезапной кончины я оставила у нотариуса письмо, где изложила все известные мне факты.
С другой стороны, какими фактами я располагаю? Слова Игоря, сказанные по телефону и не подкрепленные никакими доказательствами, являются не более чем голословным утверждением.
Самое разумное — дождаться нового звонка от Костромина, встретиться с ним и выяснить, что именно он видел и слышал. Потом уже можно будет выработать план действий.
Расплатившись по счету, я вернулась на пляж и растянулась на полотенце. С полчаса я нетерпеливо поглядывала на мобильник, ожидая, пока он зазвонит, и, в конце концов, уснула, сжимая в руке упорно молчащую трубку.
* * *
На виллу "Флоренция" я вернулась только к восьми часам. Игорь все еще не связался со мной, а его сотовый был отключен. Столь продолжительное молчание начинало меня беспокоить, но я утешалась мыслью, что Костромин все еще продолжает слежку.
Взгляд, брошенный на меня Аглаей, мог бы запросто превратить амазонскую сельву в безжизненную пустыню. Мои худшие опасения подтвердились. Сыщик Гав сработал оперативно, и Глаша уже была в курсе моих контактов с ее злейшим врагом.
Пьер возлежал на софе в гостиной с газетой в руках. В отличие от жены, он пребывал в прекрасном настроении. Когда Глаша, зловеще нахмурившись, ледяным тоном предложила мне немедленно пройти в ее кабинет, Бриали посмотрел на нас с лёгким удивлением, но ничего не сказал.
— Н-ну? — усевшись за массивный дубовый стол, мрачно произнесла Аглая.
— Да, — глубокомысленно изрекла я, прикидывая, что предпочесть — кресло или софу.
— Что значит "да"?
— Наш ответ вашему "ну".
Я выбрала софу. Она казалась более уютной.
— И больше ты ничего не хочешь добавить?
— Почему не хочу? Я рада тебя видеть.
— Не юродствуй. Что ты делала на вилле Ива Беара?
— Ах, вот ты о чем! — усмехнулась я. — Ничего предосудительного. Пила апельсиновый сок, болтала с хозяином, вот и все.
— О чем болтала? Обо мне?
— Представь себе, нет. У нас нашлись более интересные темы для разговора. Не думаю, что ты вправе требовать отчета о моих действиях.
— Ошибаешься. Ты живешь в моем доме, и я не потерплю, чтобы ты строила козни, сговариваясь за моей спиной с моим злейшим врагом.
— Какие козни? О чем ты? Вообще-то я познакомилась с Беаром, чтобы выяснить, насиловал он тебя или нет.
— Зачем выяснять то, что и так прекрасно известно? По какому праву ты лезешь в мои дела?
— Я хотела тебе помочь.
— Я не просила тебя о помощи.
— Беар не имеет к изнасилованию никакого отношения.
— Это он тебе сказал?
— Нет, конечно. Просто я выяснила, что в день, когда это произошло, Ив был на Корсике.
— Ты съездила на Корсику и опросила свидетелей?
— Нет, но…
— В том-то и дело, что нет.
Я вздохнула.
— Может, оставишь Беара в покое? Месть редко доводит до добра.
— Еще немного — и ты заявишь, что он и роман у меня не украл.
— Твоя злость гораздо больше, чем его вина.
— С каких это пор ты стала адвокатом Ива? Ты, часом, в него не влюбилась?
— Я только пытаюсь быть объективной.
— Беар уже заплатил тебе тридцать серебряников за мою голову?
Я вздохнула. Оправдываться было бесполезно. Аглая все равно меня не слушала.
— Можешь не верить, но мы действительно не говорили о тебе. Ив даже не подозревает, что я с тобой знакома.
Аглая смерила меня тяжелым взглядом.
— Я разрешаю тебе остаться до утра в моем доме лишь потому, что не имею обыкновения выгонять гостей на улицу на ночь глядя. Но завтра ты уберешься из Ниццы, а лучше из Франции.
— Именно так я и поступлю.
Встав с софы, я направилась к двери.
— Подожди. Ты забыла задать мне один вопрос, — остановил меня голос Глаши.
— Какой же?
— Ты даже не поинтересовалась, как я узнала о твоей встрече с Беаром.
— Наверное, я не настолько любопытна.
— Зато я весьма любопытна. Может ответить, что ты рассматривала в бинокль с вершины холма после того, как отъехала от виллы "Сирена"?
— Окрестности. Обожаю средиземноморские пейзажи.
— Прекрати нести чушь. Как ты узнала о нем?
— О ком? — с невинным видом осведомилась я.
В глазах Аглаи сверкнула ярость.
— Имей в виду: если ты вздумаешь рассказать Пьеру о том, какие именно окрестности ты изучала…
Я вздохнула.
— Только не надо мне угрожать. Я иду спать и ни с кем разговаривать не собираюсь. Спокойной ночи.
Не дождавшись ответа, я вышла и закрыла за собой дверь.
Около лестницы меня перехватил Пьер. Вид у него был озабоченный.
— Что случилось? Почему Глаша такая злая? О чем она говорила с тобой?
— Она попросила меня уехать завтра утром. Не стоило тебе меня приглашать.
— Уехать? Но почему? Что ты сделала? Надеюсь, не рассказала ей о том, что я обнаружил отчеты Гава?
— Разумеется, нет. Не в моих правилах провоцировать семейные ссоры. Просто Аглая узнала, что я была на вилле у Беара и решила, что я строю козни за ее спиной, а я всего лишь пыталась выяснить, насиловал ее Ив или нет.
— Ты встречалась с Беаром? Ничего себе! Как ты с ним познакомилась?
— Это долгая история, — вздохнула я. — У меня нет настроения ее пересказывать. Как-нибудь в другой раз.
— А насчет изнасилования? Удалось что-нибудь узнать?
— Ничего полезного, — соврала я, не желая вдаваться в подробности. — В любом случае, больше я в этой истории участия не принимаю. Сам вразумляй свою супругу.
— Он въехал во Францию два месяца назад. Оформился, как сельскохозяйственный рабочий, — понизив голос, многозначительно произнес Ив.
— Кто въехал во Францию?
Находясь под впечатлением последних событий, я не сразу сообразила, о чем идет речь.
— Как кто? Николай Сугавов. У него был полугодовой контракт на работу в цветочных теплицах Перпиньяна. Он проработал около двух недель, а потом исчез. Из страны он не выезжал.
— Нечто в этом роде я и предполагала.
— Как ты считаешь, Гав и Аглая были любовниками? Могли они возобновить свои отношения?
— Ну и вопросики ты задаешь! Я не ясновидящая, а делать какие-то предположения в данном случае совершенно бессмысленно. Если тебя так занимает личная жизнь твоей жены, проще нанять частного детектива и разобраться во всем раз и навсегда.
— Я подумаю над этим.
— Над чем ты подумаешь? — громыхнул сзади голос Аглаи. — О чем это вы тут шушукаетесь?
— Ни о чем, — вздохнула я. — Я только предупредила Пьера, что завтра возвращаюсь в Испанию. Спокойной ночи.
Оставив супругов разбираться между собой, я удалилась в спальню.
* * *
Вестей от Игоря не было, а его мобильный по-прежнему был отключен. Не выдержав, я позвонила на виллу "Сирена", но Анже сказал, что Беар и его гость отсутствуют.
Полежав минут двадцать в горячей ванне, я забралась в постель, но сон не шел. Не удивительно — было только начало десятого. Около часа я пыталась смотреть телевизор, правда, без особого успеха — разбирала лишь пятую часть того, что говорили. Попробовала полистать детектив, но никак не могла сосредоточиться на смысле прочитанного.
Настроение было — хуже некуда. Меня всегда угнетали ситуации, не имеющие однозначного решения. Вот и сейчас я терзалась от мучительного внутреннего конфликта. Чувство долга требовало срочно что-то предпринять, здравый смысл, в свою очередь, возражал, что от моего вмешательства может быть только хуже.
Я знала, что Аглая этой ночью собирается встретиться с Беаром, и их свидание вполне может закончиться трагедией. Должна ли я помешать их встрече? Имею ли я право сказать Беару, кто скрывается под личностью Хелены? Нужно ли предупредить Пьера, что Аглая и Гав хотят его убить? Следует ли рассказать Глаше, что ее муж крутит роман с ее бывшей подругой? Куда ни кинь, всюду клин. Или я спровоцирую конфликт и буду чувствовать себя доносчицей, или, если кто-либо пострадает, стану страдать от чувства вины.
