Он не знал, что ему дальше говорить. Беседы о новопреставленных вызывали у него ощущение неловкости, но он не хотел показаться бесчувственным.
– Я не думаю, что Отт был большим выпивохой, – сказал он вяло.
– И я не думал, – ответил Килпатрик, – но я понял – что-то случилось, когда он не появился позавчера на соревнованиях по бейсболу. Вы знаете, он был символом команды.
– Дэйви Дилло.
– Верно.
На другом конце линии наступила пауза. Килпатрик раздумывал, как объяснить то, что Отт надевал этот костюм армадила.
– Знаете, здесь в нашей газете существует неписаное правило, – сказал редактор, – каждый что-то дает на благотворительные нужды. Хоть по нескольку долларов от гонорара, компания известна своей благотворительностью.
– Понимаю, – ответил Декер.
– Ну, Отт отказался давать что-нибудь, сказал, что не доверяет им. Я никогда не видел, чтобы он проявлял такое упорство.
– Он всегда дорожил своими деньжатами, – ответил Декер. Отт Пикни был одним из величайших скупердяев, которых он когда-либо встречал. Однажды, когда он освещал процесс в связи с сенсационным убийством в округе Дейд, он пропустил момент в судебном заседании, когда зачитывали приговор, потому что не мог найти места для парковки, где был бы сломан счетчик.
Сэнди Килпатрик продолжал:
– У нашего издателя железное правило насчет этой благотворительной организации, «Единого пути». Когда он узнал, что Отт отказывается давать пожертвования, он приказал его уволить. Для того чтобы сохранить Отту работу, я предложил этот копромисс.
– Дэйви Дилло?
– Школьной команде нужен был символ.
– Звучит непохоже на Отта, – сказал Декер.
– Сначала он сопротивлялся, но постепенно привык, а потом ему это даже понравилось. Я слышал, как он об этом говорил. И он так бойко двигался на скейтборде, даже в этом громоздком костюме. Любой другой человек его возраста... Ребята говорили, что он, должно быть, занимается серфингом.
– Звучит так, будто это было настоящее шоу, – сказал Декер, стараясь представить необычное зрелище.
– Он ни разу не пропустил игры, вот почему я так встревожился позавчера, когда он не появился на шоу. Единственное, что я мог вообразить – что он загулял где-то в субботу вечером и подцепил кого-нибудь. Может быть, отправился в Како Бич, встретил девочку и решил остаться там на уик-энд.
Отт в постели с малышкой, найденной на пляже, – теперь, вероятно, эту историю повторяли все в Харни.
– Может быть, и так, – сказал Декер.
– Вероятно, он возвращался домой, когда произошел несчастный случай.
И это был старый приятель Отта из Майами, и он лгал, скрепя сердце. «Если бы только Килпатрик узнал правду», – подумал Декер. Он сказал:
– Сэнди, мне так жаль. Я не могу поверить, что он умер.
Эта часть его речи была почти правдой, а сожаление искренним.
– Служба будет завтра, – сказал Килпатрик. – Кремация, вероятно, – самое лучшее, учитывая обстоятельства.
Декер попрощался и повесил трубку. Потом он позвонил в цветочный магазин в Майами и попросил отправить орхидею на похороны Отта Пикни. Самую лучшую орхидею, какая там была.
Джим Тайл был родом из города Виламетти, что в штате Флорида, бесплодном, засиженном мухами кусочке земли, не затронутом чуждыми идеями интеграции, частного жилищного строительства и равноправия. Джим Тайл был одним из немногих чернокожих, которым удалось ухватить свою судьбу за хвост. Он приписывал свой успех хорошей стабильной семье и родителям, которые заставили его остаться в школе, а также своим физическим способностям, внушавшим благоговение.
Многие ребята с улицы считали кулачный бой безболезненным способом разрешения конфликтов, но Джим Тайл предпочитал борьбу, потому что она имела более личный характер. Это отчасти огорчало его приятелей, пока несколько белых ребятишек не набросились на него и не попытались окунуть его лицом в коровью лепешку. Их было трое, и, естественно, они выждали, пока Джим Тайл остался один. Действительно, на минуту им удалось повалить его, но тот, который должен был захватить руки Джима Тайла, как оказалось, не обладал хорошим захватом, и это решило исход дела. Кончилось тем, что у одного из этих белых ребят оказалась сломанной ключица, у другого – чудовищное растяжение обоих локтевых сухожилий, а у третьего перелом четырех ребер в том месте, где Джим зажал его ножными ножницами. И все они отправились в больницу с носами, перемазанными коровьим навозом.
После окончания средней школы Джим Тайл поступил в Государственный университет Флориды в Талахасси, специализировался в криминальном праве, получил диплом и стал сотрудником дорожной патрульной службы. Его друзья и одноклассники говорили, что он свихнулся, что молодой чернокожий со средней степенью 4.0 и дипломом колледжа мог бы сам выбрать поле деятельности в ДЕА или в таможенной службе, может быть, даже в ФБР. Джим Тайл сделал свой выбор. Хотя в дорожной патрульной службе была самая низкая оплата и самый большой риск при отправлении закона во всем штате – не говоря уже о ее репутации как места, населенного сексуально озабоченными фанатиками, которые, не исключая и представителей меньшинств, едва ли стали бы их приветствовать шампанским и проявлением сердечных чувств.
В семидесятые годы чернокожих патрульных направляли на самые гнусные дороги в самых опасных округах. Таким образом, он мог провести большую часть жизни, штрафуя самых больших сквернословов из клана фермеров, которые упорно настаивали на своем праве вести трактора посередине шоссе в нарушение примерно семнадцати правил дорожного движения. Два или три года такой работы, полной напряжения всех сил, оказывалось достаточным, чтобы большинство чернокожих патрульных проникалось желанием поискать работу где-нибудь в другом месте, но Джим Тайл упорствовал. Когда другие патрульные спрашивали его, почему, он отвечал, что он надеется когда-нибудь стать начальником всей дорожной патрульной службы. Его друзья считали, что он шутит, но, когда слухи о вызывающих притязаниях Джима Тайла достигали ушей некоторых полковников и лейтенантов в Талахасси, его немедленно переводили патрулировать самые отдаленные дороги округа Харни и преданно защищать просвещенных граждан, большинство из которых величало его «парнем», «сынком» или «офицером-зулусом».
Однажды патрульный Джим Тайл получил распоряжение сопровождать мало известного кандидата в губернаторы во время кампании, проходившей в Харни. День начался с завтрака в блинной, а закончился жарким из свинины, приготовленным на открытом воздухе на берегу озера Джесап. Кандидат, Клинтон Тайри, произнес гладкие совершенно одинаковые речи не менее девяти раз за день и по причине убийственной скуки Джим Тайл запомнил их. К концу дня он, уже не сознавая этого, бормотал большие пассажи из этих речей, вызывавшие аплодисменты еще до того, как они были произнесены кандидатом. По реакции нескольких политических соратников, походивших на жирных котов, было очевидно – они заключили, что Клинтон Тайри разрешил этому высокому чернокожему человеку диктовать ему его речи.
Когда все репортеры и политики покончили с жарким и отбыли домой, Клинтон Тайри отвел Джима Тайла в сторону и сказал: «Я знаю, ты невысокого мнения о моей речи, но в ноябре меня выберут губернатором».
– Не сомневаюсь в этом, – сказал Джим Тайл. – Но это из-за ваших зубов, а не из-за идеалов.
После того, как Клинтон Тайри выиграл выборы, одним из первых его действий был перевод патрульного Джима Тайла из округа Харни в особое губернаторское подразделение в Талахасси. Это подразделение было эквивалентно Секретной Службе штата, одному из самых престижных подразделений в службе дорожного патруля. Никогда прежде человек черной расы не выбирался в качестве телохранителя губернатора, и многие из друзей Тайри говорили ему, что он создает опасный прецедент. Губернатор только смеялся. Он говорил им, что Джим Тайл один из самых дальновидных людей, которых ему довелось встретить за время избирательной кампании. В заключительном обзоре, сделанном в день выборов, выборщик Пэт Кэнделл сделал достоянием гласности мнение, что больше всего избиратели Флориды оценили в кандидате Клинтоне Тайри не его ясно выраженные взгляды на смертную казнь и склады токсических отходов, или подоходные налоги корпораций, а его привлекательную улыбку. В особенности, зубы.
Во время его короткого, но бурного пребывания в губернаторском доме, Клинтон Тайри часто советовался с Джимом Тайлом. Патрульный привык восхищаться им. Он считал нового губернатора отважным, непрактичным мечтателем, серьезным и обреченным в своей денятельности. Джим Тайл был, вероятно, единственным лицом во Флориде, кто не был удивлен, когда Клинтон Тайри отрекся от своего поста и исчез из поля зрения общества.
