— А сколько вы взяли денег за роль невесты? — задала Инга не очень умный, по мнению Анны, вопрос.
— Инга, я бы попросил тебя. Тема закрыта, — сразу же вступил Эрвин.
— Много, — ответила Аня, — за свои услуги я беру дорого. Мы ведь хорошо сыграли с Эрвином? Вы нам поверили?
— Не совсем, — поджала пухлые губки Инга.
— Ты испугалась, детка, а значит, поверила, — посадила ее на место Аня и принялась накладывать себе в тарелку еду, дабы не нарушать их традицию плотно завтракать, хотя с удовольствием отдала бы ее и врагам, и друзьям.
Сегодня утром на нее смотрели яичница с беконом, перцем и сыром, пара тостов с красной икрой, румяный пирожок с яблоками и огромная чашка черного кофе. Аня понимала, что совершает непростительную ошибку, не взяв жаркое из рыбы, томленный в домашнем вине гуляш и кучу разных салатов, но с активированным углем у нее в аптечке уже была напряженка. Она, стараясь не обращать внимания на злобные взгляды Инги, принялась через силу запихивать в себя «экологически чистые продукты».
— Как погуляли в Вене? — спросила Ариадна.
— Прекрасно! — хором ответили Эрвин с Анной, при этом последняя чуть не подавилась.
— Как Москва? — внезапно спросила Ариадна, резко меняя тему.
— Что значит Москва? — переспросила Аня.
— Так странно, я ведь давно не была на родине… то есть я родилась в России, прожила там ничтожно короткое время, потом всю жизнь провела в Германии, Австрии и других странах, но почему-то все равно считаю себя русской. Это несправедливо по отношению к странам, где прошла вся моя жизнь.
— Бабушка, не начинай…
— Знаю, знаю, Эрвин, ты много раз звал меня в Россию, но я почему-то не смогла… Я боюсь не знаю чего…
— Зря, Ариадна, думаю, что вы были бы очень удивлены, только не знаю, положительные это были бы эмоции или отрицательные. Но для этого надо приехать и оценить, — ответила Аня, радуясь, что про Вену старуха больше не спрашивает.
— Я говорю бабушке то же самое, — откликнулся Эрвин, садясь напротив Анны с чашкой капуччино.
— А где Марат? — спросила она.
— Еще спит, но обещал проснуться к празднику, прости, — стушевался Эрвин.
— За что? — спросила Анна.
— Ну, у тебя горе… Клавдия Ивановна… а у нас национальный праздник молодого вина, и мы должны его отмечать. Этой традиции сотни лет, многие наши постоянные клиенты ждут его, чтобы оценить качество нашего вина, — пояснил Эрвин.
— Господи, при чем здесь я?! Я и так чувствую, что стесняю вас! Конечно, я не возражаю против вашего праздника! И не надо извиняться!
— Очень хорошо! Просто замечательно! — захлопала в ладоши Ариадна. — Тогда я попрошу тебя пойти сегодня со мной в офис и помочь в подготовке торжества.
— С удовольствием, так я хоть кому-то буду полезна, — согласилась Аня.
Инга презрительно хмыкнула, а Сильвия расплылась в глупой улыбке.
Ане снова пришлось скрещивать пальцы и загадывать желание, чтобы добраться до трактира живой и невредимой с таким водителем, как Ариадна.
— Я должна была догадаться, — вслух сказала Анна, сидя в машине.
— О чем? — невозмутимо поинтересовалась Ариадна Львовна, выглядевшая безупречной классной дамой в строгом сером костюме и блузке с белоснежными кружевами.
— О том, что никакого страшного заболевания у вас нет. Не были вы похожи на смертельно больного человека. Да, конечно, приступ недомогания был неплохо разыгран, но после этого вы ели, как голодный волк, сели за руль, поехали в свой трактир, пили вино… Вы тогда сказали, что хотите прожить последние дни как обычно… Но смертельно больной человек так себя не ведет. Однако Эрвин убедил меня, и я поверила… — говорила Анна.
— Бедный мой мальчик и сам был в этом уверен… Иногда ради блага любимых людей идешь на неблаговидные поступки, не думая о последствиях, — сказала Ариадна, лихо крутя руль.
Аня старалась не смотреть на дорогу, чтобы пощадить свои нервы.
— А медсестру Сильвию вы тоже подговорили? — спросила Аня.
— Сильвию? — рассмеялась Ариадна Львовна. — Она дочь моей старой подруги из Германии. Подруга, увы, давно умерла, но у меня сохранились дружеские отношения с Сильвией. Кстати, она действительно медик, только не медсестра, а врач-психиатр.
— Ого!
— Да! Она, к слову, тоже отговаривала меня от этой затеи, но я ее уговорила на свою голову.
— А на меня вы точно не сердитесь за обман? — уточнила Анна.
— Конечно, нет! Вселенское зло — это я! Если честно, то мне очень жаль, что ваши отношения — обман! Мало того, я уверена, что Эрвин в тебя влюбился.
— Да что вы! — возмутилась Аня вполне искренне.
— Я его знаю всю жизнь, а ты совсем недавно. Уж я-то вижу, что с ним происходит.
— Еще бы! Узнать, что единственная любимая бабушка неизлечимо больна…
— Э, не сваливай все на меня, девочка! Я кожей чувствую интерес Эрвина именно к твоей персоне. А ты, дурочка, поверить в это не можешь! Хотя Эрвин может выбить из седла любую, даже очень уверенную в себе женщину.
Анна почувствовала, как ее щеки заливает краска.
— Не может быть и речи о любви…
— У Эрвина было столько возможностей представить мне свою невесту, но он обманом, заметь, не по доброй воле притащил именно тебя. Зачем? Ты понравилась ему, и он хотел произвести на тебя впечатление.
— Ему это удалось, — прошептала Аня.
— Ты его чем-то заинтересовала, и я бы на твоем месте воспользовалась создавшейся ситуацией: ожиданием выздоровления твоей родственницы — и соблазнила бы моего внука. Чем черт не шутит?
— Я не хочу шутить с чертями и с вашим внуком тоже, — ответила Анна. — Почему бы вам не поговорить на эту тему с Ингой, по-моему, она не против, и она вам больше подходит.
Ариадна рассмеялась.
— И ты это заметила? Да она без ума от Эрвина, но есть одна загвоздка — она ему неинтересна, у него было много таких женщин.
— Эрвина тянет на новенькое?
— Не язви, он — хороший человек, талантливый бизнесмен и известный в определенных кругах меценат. Ой, смотри, кто нас обгоняет! — переменила тему разговора Ариадна.
Аня увидела только светлую спортивную машину, приветливо мигнувшую фарами и умчавшуюся прочь.
— Это машина Инги, — пояснила Ариадна Львовна, — тоже собралась к нам на праздник. Вот она — молодец! Не упускает возможности увидеть Эрвина и показать ему себя.
— Я никогда не бегала за парнями! — гордо ответила Анна.
— Оно и видно! Так и прокукуешь весь век со своей гордыней.
— Вот вы живете всю жизнь за границей, а рассуждаете как наши женщины, но с ними все понятно — это из-за тотальной нехватки мужиков в России.
— Душа-то у меня русская. А вот ты выглядишь не очень, давай, я тебя высажу у моей приятельницы. Она — мастер по прическам и макияжу, приведет тебя в порядок, и ты появишься на празднике во всей своей красе!
Отвечать Анне ничего и не требовалось, так как Ариадна уже остановилась у домика в стиле «шале». Он весь, как и положено, утопал в цветах, растущих на деревянных балконах.
Ариадна вытолкнула Аню из машины со словами:
— Зовут ее Кристина, скажешь, что ты от меня, и побольше фантазии!
«Да… эта женщина просто подавляет своей волей и напором. Понимаю, почему Эрвин был согласен на все ради исполнения ее желания», — подумала Анна, оставшись стоять на мостовой в одиночестве. Она решила не ходить в салон красоты, а просто прогуляться пешком до трактира Ламаров. Аня была не менее упрямой, чем Ариадна. И она уже развернулась, чтобы осуществить свой план, но была остановлена громким криком:
— Анка, а мы тебя ждем!
Она испуганно обернулась и увидела пьяного, с красным лицом Марата в объятиях женщины за сорок, но сохранившей всю свою привлекательность. Правильные черты лица, ухоженная кожа, синие глаза с огоньком, копна светлых волос и крупный бюст, поднятый бюстгальтером на головокружительную высоту: грудь была приведена в полную боевую готовность.
— Меня? Ждете? — удивилась Аня.
— Ариадна сообщила, что привезет тебя в салон на прическу и макияж, — пояснил Марат, не выпуская сексапильную блондинку из рук.
— Кристина! — протянула она руку Анне и представилась на английском.
— Очень приятно, вы можете говорить со мной на своем родном языке, я пойму.
— О’кей, идемте ко мне! — Женщина заулыбалась и, взяв Анну под руку, повела ее в свой дом. Марат поплелся следом.
— А мы с Кристиной старые добрые друзья.
— Я уже поняла.
— Говори уж — любовники! — рассмеялась хозяйка дома.
Внутри у Кристины была развернута настоящая парикмахерская с современным дизайном, что совсем не сочеталось с внешним фасадом дома. Пышногрудая хозяйка хлопнула в ладоши, грудь колыхнулась, словно пудинг на блюде.
