Ознакомительная версия.
— Почему?
— Потому что он археолог. Ездит по разным раскопкам. И застать его в городе летом — это дело непростое. Если хотите знать, я ему первому позвонила, когда папа пропал. Сначала к нему на кафедру в институт, потом по тому телефону, который мне там дали. Это оказалось где-то под Новгородом. И телефон был не дядин, а какой-то женщины — его квартирной хозяйки. Она обещала, что все передаст дяде Коле, когда он вернется с раскопок. Вот, наверное, и передала.
Дядя Коля оказался высоким и статным красавцем лет сорока. Он был моложе и куда стройней холеного, но изрядно раздобревшего на плюшках и Глашиных пирожках Семена Семеновича. Виски у дяди Коли серебрила благородная седина. Лицо, руки и шею покрывал красивый темный загар. И на его фоне голубые глаза дяди Коли сверкали особенно пронзительно.
Прямо-таки киногерой! Во всяком случае, в старых вестернах положительные ковбои выглядели именно так. Да и не только ковбои. Любой герой, желавший снискать симпатию зрителей, выглядел именно так — сухощавый, прожаренный солнцем пустыни, крепкий, как сыромятная плеть, и сверкающий голубым льдом смеющихся глаз.
Видимо, дядя Коля усек свое сходство с таким человеком, потому что старательно ему следовал. Об этом свидетельствовали потертые вельветовые джинсы, «казаки» с заклепками и металлическими бляшками, которые звонко цокали при каждом его шаге, облик завершала расстегнутая на груди джинсовая рубаха. Не был забыт и шейный платок. Не хватало только ковбойской шляпы. Но видимо, дядя Коля понимал, что шляпа — это будет уже явный перебор.
— Ну, племяшка, рассказывай толком, что произошло! — едва войдя, обратился он к Раечке.
А обведя глазами остальных девушек, восхищенно причмокнул:
— О! Я вижу перед собой настоящий цветник! Сколько прекрасных цветов в одном месте!
И не успели девушки покраснеть от полученного ими чуточку тяжеловесного, но все же комплимента, как он громогласно обратился к жене своего брата:
— Глафира, рюмка чаю для усталого путника у тебя найдется?
— Найдется, Николаша. Как не найтись? Чтобы для тебя и не нашлось чего-то! Да быть такого не может.
В присутствии брата своего мужа Глафира как-то приободрилась, расцвела и еще больше похорошела. Она проворно засуетилась, собирая на стол угощение. Николай Семенович прибыл издалека. И наверняка проголодался. А что голодному мужчине какие-то печенюшки и кусочки дыньки. Ему требуется заправка посущественней.
И хорошо вышколенная мужем и свекровью Глафира это отлично знала. И сейчас вовсю суетилась возле гостя. На какое-то время подругам даже стало завидно. Им вот никто не предложил ни колбаски, ни сыра со слезой. Никто не резал для них салат из свежих огурцов с помидорами и не жарил ароматное мясо. А ведь они тоже провели целый день на ногах. И тоже здорово проголодались.
Но Глаше и в голову не пришло, что их тоже следует угостить. Она старалась для одного Николая Семеновича. Проснулись ее первобытные гены. А как же? Мужчина ведь! В дом пришел! Нужно его уважить, а то в другой раз может и не зайти. Но Николай Семенович один есть отказался. И пришлось Глафире выставлять тарелки и для подруг. В итоге получилось так, что все приготовленное для Николая Семеновича умяли сами девушки. Гость к еде почти не притронулся. Предпочитая слушать то, что рассказывала ему Раечка и Глаша про его исчезнувшего брата.
— Ну дела! — произнес Николай Семенович, когда их рассказ закончился. — Пропал Сенька! Пропал! И тут же спросил: — Этот Тамерлан — он что, настоящий уголовник?
— Самый настоящий!
— В тюрьме сидел.
— Двадцать лет!
— Значит, ему сейчас за сорок?
Все посмотрели на Лильку, которая единственная из всей компании видела Тамерлана. Немного подумав, она кивнула:
— Вроде того.
— Хм! Серьезный противник. Если это в самом деле он с дружками похитил Сеню, то, боюсь, шансы у брата неважнецкие.
Глаша прижала ко рту костяшки пальцев, сдерживая испуганный стон. А дядя Коля продолжал:
— Такие люди шутить не будут. Если им был нужен код от сейфа Сени и они его получили…
— Может быть, и не получили.
— Получили, — твердо произнес дядя Коля. — Ведь драгоценностей в сейфе нет?
— Нет.
— Значит, код они получили, — заключил дядя Коля. — И самого Сени может уже и не быть в живых.
Глаша издала полный муки стон. Она так побледнела, что, того и гляди, могла рухнуть в обморок. И Лилька поспешила ей на помощь.
— Не все так мрачно! — сказала она. — Из того разговора, который я подслушала и который произошел между Гулей и ее Тамерланом, я поняла, что у них не все гладко.
— Не гладко?
— Ограбление вроде бы не принесло им тех результатов, на которые они рассчитывали. Может быть, Семену Семеновичу удалось удрать от бандитов?
Теперь Глаша смотрела на Лильку с такой надеждой и благодарностью во взгляде, что та невольно принялась фантазировать:
— Может быть, Семен Семенович убежал и теперь где-то прячется! Или потерял память. И поэтому не возвращается домой.
— Или уже убит!
Вот этого прямодушному, но совершенно бесчувственному дяде Коле говорить не следовало. Потому что Глаша издала очередной горестный стон и сползла на пол.
— Что это с ней? — искренне изумился мужик. — Чего это она?
Кира наклонилась над упавшей Глашей.
— Чего?! — гневно закричала она на него. — А как вы сами думаете, чего? Бедная девочка места себе не находит, не ест, не спит, все глаза выплакала, о своем муже тревожась. А вы ей такие слова говорите! Совести у вас нет!
— Да чего я такого сказал-то? — недоумевал дядя Коля. — Что Сеньку убить могли? Так ведь это же и дураку ясно! Неужели Глашка не понимает, что Сеньку она может живьем и не увидеть больше? С бывшими уголовниками шутки плохи. Если Семен не сказал им код сейфа, они могли убить его в порыве ярости. А если сказал, то они его могли убить…
— Зачем?
— Просто для того, чтобы не оставлять живого свидетеля.
Подруги подавленно молчали. Да, дядя Коля был, безусловно, прав. Но все равно, как это неприятно, что его слова так разительно совпадают с истиной.
— Что же нам делать? — в который раз за этот вечер задала вопрос Раечка. — Дядя Коля, как нам спасти папу?
Дядя Коля важно надул щеки:
— Если я все верно понял, то ваша единственная подозреваемая — это Гуля.
— Да. А вы ее знаете?
— Видел несколько раз.
— Несколько раз? — удивилась Кира. — Даже несколько раз?
— Ну, конечно! Я же часто заходил к брату в магазин.
И дядя Коля одарил Киру взглядом своих удивительно чистых голубых глаз. Человеку с таким взглядом было просто невозможно не доверять. И Кира попыталась. Хорошо, он видел Гулю. И какое впечатление произвела на него женщина?
— Мне всегда казалось, что Гуля еще та штучка. И я не раз и не два предупреждал брата, чтобы он не особенно доверял ей.
— И были совершенно правы! — горячо воскликнула пришедшая в себя Глаша. — Она предала Сеню при первой же возможности! Негодная!
— Боюсь, моя славная девочка, что нам с вами будет трудненько доказать это.
— Что? Что трудно доказать?
— Виновность Гули. Ее причастность к этому ограблению.
— Трудно? — разинула рот Глаша. — Да как же это? Да что тут вообще доказывать? Любовник Гули — уголовник. Только что отсидел за аналогичное преступление! И, едва выйдя на свободу, снова взялся за свое.
— Это мы так думаем. А он скажет, что в тюрьме он перевоспитался, взялся за ум, нашел себе работу. И предъявит кучу доказательств того, что он к ограблению Сени и к его похищению вовсе непричастен.
— Тогда пусть за дело возьмется милиция! — сердито произнесла Глаша. — Уж они-то сумеют выжать из Гули и ее Тамерлана правду!
— Насчет Тамерлана не знаю, а вот эта Гуля — она крепкий орешек. Насколько я успел убедиться, общаясь с ней, она не из тех дамочек, что раскисают и начинают болтать, стоит только надавить на них.
Может быть, это было и справедливо. Но в голове у Киры помимо ее воли снова прокрутилась мысль: а что делал дядя Коля в магазине у своего брата? Да еще так часто, что успел хорошо познакомиться с его помощницей?
— Заходил полюбоваться на выставленные образчики товара! Видите ли, девочки, я всегда, всю свою жизнь с раннего детства интересовался ювелирными украшениями, — усмехнулся в ответ дядя Коля. — Это у нас семейное.
— Семейное?
— А разве Глаша или Раечка не рассказывали вам, что наш с Сеней прадедушка тоже был ювелиром?
— Да?! — удивилась Кира. — Нет, они нам об этом не рассказывали.
— Настоящим ювелиром, — кивнул дядя Коля. — Признанным мастером. Не простым ремесленником, а известным мастером. Поставщиком Его Императорского Величества. А это, поверьте мне, в те годы кое-что да значило.
— Ну да, — охотно поддержали его подруги. — Конечно, значило. Еще как значило!
Ознакомительная версия.
