Ознакомительная версия.
Люся сделала отрицательный жест.
– Никогда. Один раз Полина хотела мне показать на ноутбуке эпизод детского спектакля, ей он очень понравился, она решила такой же силами наших учеников поставить, но случайно не на тот файл нажала, и включилась запись, сделанная у нее дома во время семейного праздника. Я услышала слова Григория Алексеевича и в глубине души позавидовала Хатуновой, мне такого никогда не говорили. Вы спрашивали, что объединяло Полину Владимировну и Веру Борисовну?
Люся вынула из ящика лист бумаги, карандаш, быстро набросала рисунок и показала мне.
– Вот это.
Я уставилась на изображение брелока в виде летучей мыши с расправленными крыльями и воскликнула:
– Свобода или смерть.
– Мне следовало молчать, пусть бы тайна умерла, – мрачно произнесла Мусина. – Но я уверена, что Полину убили. И Веру тоже. Хатунову я очень любила, она заменила мне и мать, и отца. Соева была гадкой, к ней светлых чувств я не испытываю. Но когда Вера умерла, мне стало ясно: мститель жив, Боб не врал, он их достал!
– Боб Вахметов? – подпрыгнула я. – Бывший парень Соевой? Ее давешний любовник с завода «Уникс»?
– Нет! Борис и Вера никогда не состояли в любовной связи. Я все колебалась, как мне поступить, – продолжала Люся. – Нельзя, чтобы преступник остался безнаказанным, но имею ли я право открывать тайну Хатуновой? Она мне сказала: «Люсенька, если Гриша узнает про Вахметова, он очень расстроится. Муж думает, что до встречи с ним я никого не любила». Я ей ответила: «Не пойму, о чем ты говоришь? Кто такой Вахметов?» А она меня обняла и поцеловала. А вот Вера Борисовна…
Мусина передернулась.
– О мертвых плохо не говорят, но что хорошего можно про шантажистку сказать? Вера с Полей много лет не общалась, а потом вдруг она позвонила Хатуновой, назначила встречу в кафе и изложила, чего хочет. У Соевой умер муж, денег у нее не стало, она давно не работала, сидела у супруга на шее, тот неплохо зарабатывал, но большого капитала у него не было. Банковский счет Вера Борисовна опустошила, чтобы достойно похоронить спутника жизни. Полина обязана взять на работу Соеву и платить ей триста тысяч.
Я не поверила своим ушам.
– Сколько?
– Триста тысяч, – повторила Людмила. – Вера не мелочилась. Если бы Хатунова отказала, Соева рассказала бы Григорию Алексеевичу правду про организацию «Свобода или смерть» и про Боба Вахметова. Дрянь выдвинула требование и ушла, улыбаясь. Полина Владимировна кинулась ко мне…
Мусина закашлялась и выпила глоток чая.
– Вы согласились уволиться, но попросили за это шубу, – договорила я за хозяйку.
Люся поперхнулась.
– Да вы что! Я не требовала манто. Мне Полина сама предложила, а я отказалась. Витя, мой муж, понятия не имеет, что мы с Хатуновой знакомы. Не скрою, я давно мечтала о шубке, но у нас в семье с деньгами не густо, трое детей, сами понимаете, какие расходы. Как объяснить Виктору, откуда норка взялась? Услышав от Поли про визит Веры и ее условие, я сразу сказала: «Бери мерзавку на мое место, учителем ее назначить нельзя, образования педагогического у нее нет, авось в библиотеке не напортачит». Полина заплакала и ответила: «Спасибо огромное, Люсенька, не волнуйся, я компенсирую потерянные деньги, буду каждый месяц тебе непременно платить. И куплю красивую шубу».
Я отказалась от всех подарков, мы поспорили и договорились так: буду шить на дому карнавальные детские костюмы. Полина на первых порах покупает мне все необходимое для работы и посылает клиентов. Потом, когда я раскручусь, помощь мне уже не понадобится. Вы знаете Игоря Степановича Рябикова?
– Нет, а кто он? – спросила я.
Люся усмехнулась.
– Владелец телеканала, на котором шоу «Чужой среди своих» снимают, приятель Григория Алексеевича, поэтому школа Хатуновой в проекте задействована.
– А-а-а, – протянула я, – понятно.
– Полина попросила Игоря Степановича упомянуть мое имя в эфире, несколько раз сказать, что есть в Москве мастерица Людмила Мусина. Тот пошел ей навстречу, меня позвали в программу «Доброе утро», затем в «Шьем сами» и на ток-шоу «Поболтаем», где речь шла о том, как трудно приходится родителям младшеклассников, учителя постоянно от них денег требуют, велят участвовать в конкурсах, например, на лучший карнавальный костюм, а это дорогое удовольствие. Я встала и сказала: «Вовсе нет. Сейчас увидите модели, которые вас не разорят!» И продемонстрировала свои изделия.
– Реклама – двигатель торговли, – вспомнила я старый лозунг.
– В моем случае она сработала, народ стал звонить, делать заказы. А шубу Полина, несмотря на мое сопротивление, все же мне подарила, – продолжала Люся. – Прибежала сюда, сунула пакет и приказала: «Скажи Вите: директриса на место библиотекаря вынуждена взять бабу, которую ей начальство из Минобразования подсунуло. Манто – компенсация тебе за добровольный уход из школы». Виктор умный человек, но в житейском плане наивный ребенок, его легко обмануть.
– Ситуация с манто понятна, но остальное пока покрыто мраком, – остановила я собеседницу. – Давайте начнем от печки. Что это за организация «Свобода или смерть»?
Люся медленно втянула воздух носом, затем сделала резкий выдох и начала новый рассказ.
Игорь Леонидович, отец Люси, известный акушер-гинеколог, учился в институте в одной группе с Владимиром Хатуновым, отцом Полины. Получив дипломы, они продолжили дружить. Игорь был ветреник, часто менял жен. Люсенька родилась от его шестой супруги, когда Мусин уже был не первой молодости. Одной из причин многочисленных разводов Игоря Леонидовича являлось его твердое желание никогда не иметь детей. Первое время каждая очередная супруга думала, что сможет переубедить или обмануть спутника жизни, забеременеет тайком и ничего не скажет Игорю, пока не станет поздно делать аборт. Но обвести вокруг пальца профессионального гинеколога в вопросе деторождения трудно. Мусин мигом ловил жену на вранье и разводился. Как Наде Кисловой удалось произвести на свет Людмилу? Ответа на этот вопрос нет, но новорожденный младенец отца совершенно не обрадовал. Наверное, гинеколог развелся бы и с матерью Люси, но та умерла, когда дочке едва исполнилось три месяца. Игорь Леонидович неожиданно стал отцом-одиночкой и, к его чести, малышку в приют не сдал, сам начал воспитывать девочку. Наличие в доме крошки не изменило образа жизни доктора. Он по-прежнему волочился за юбками, приводил в дом любовниц, которые с каждым годом становились все моложе и моложе. Людмила росла как придорожная трава, ею никто не занимался, лет с трех она сама брала еду из холодильника и спокойно укладывалась спать одна. У Хатуновых дома была другая ситуация. Владимир Петрович еще в студенческие годы женился на Елизавете Никитичне и прожил с ней много лет в счастливом браке. У них была единственная дочь Полина, которую родители обожали. Поля не отличалась особыми талантами, но в школе получала крепкие четверки, и Владимир Петрович отправил любимую доченьку в мединститут, который когда-то окончил сам и где на тот момент преподавали его бывшие однокурсники. Дочь Хатунова получила диплом и стала работать с академиком Разгоновым, к которому ее тоже пристроил отец.
Игорь Леонидович частенько забегал к Хатуновым на огонек, благо друзья жили в соседних домах, и Люся всегда старалась увязаться за ним. Девочке очень нравились Елизавета Никитична и Полина, а те нежно относились к сиротке. Когда Люсеньке исполнилось пять лет, она как-то вечером одна прибежала к тете Лизе, чем до крайности напугала ее.
– А где же папа? – спросила хозяйка, впуская малышку в квартиру.
– Он на работе, – объяснила Люсенька, – я из садика сама к тебе ушла! Уже поздно, воспитательница ругалась, что за мной никто не приходит.
Елизавета Никитична схватилась за голову и с тех пор стала забирать девочку из группы, впрочем, иногда за Люсей заходила Полина. И как-то так получилось, что к шести годам дочь Игоря Леонидовича фактически поселилась у Хатуновых. В просторной квартире Владимира Петровича у Людмилы была своя комната, и первый раз в первый класс с букетом гладиолусов малышку провожали Елизавета Никитична и Полина.
Поля любила и жалела Людмилу, считала ее своей сестрой. Люсенька была намного младше Поли, но она никогда не капризничала, не вредничала, слыла умненькой тихой девочкой, предпочитала больше слушать, чем говорить. Полина не выгоняла малышку, когда к ней приходили гости. Друзья Хатуновой привыкли к Люсе и очень часто, забыв, что в комнате находится ребенок, вели откровенные разговоры. За бутылкой вина они болтали о разном, но рано или поздно беседа всегда съезжала к одной теме: в СССР нет свободы, в полицейском государстве жить плохо, да еще хорошие продукты питания и разные товары в дефиците.
Потом грянула перестройка, друзья Полины приняли ее восторженно, но вскоре они испытали глубочайшее разочарование. Фраза «Теперь жить совсем невыносимо» стала припевом к любому разговору тех, с кем общалась Полина. Люсенька не помнит, когда в кругу близких Хатуновой людей появился Борис Вахметов, которого все звали Боб. Но то, что Полина влюблена в него, девочка заметила сразу.
Ознакомительная версия.
