шум. Раздавались грубые мужские голоса и топот ног. Дополняли картину крики служанки.
– Куда?! – истошно визжала Аделаида. – Прочь отсюда! Пошли прочь! Хозяйка у себя, она вам сейчас покажет!
Затем голос ее осекся:
– Ой, это вы! Простите, Хозяин!
В тот же момент Тамара Георгиевна проворно схватила Фиму за руку и с силой толкнула ее под кровать. Фима буквально влетела в узкое пространство между полом и матрасом.
– Сиди там! И чтобы ни звука!
И сама Тамара Георгиевна упала на кровать сверху. Пружины были отличными, но все же Фиме показалось, что ее придавило большим снежным сугробом. К счастью, Тамара Георгиевна сменила позу, и девушка смогла дышать. Видеть она из-под кровати могла только ноги вошедших, их было четыре пары. Три пары ног были обуты в крепкие форменные ботинки, а одна пара красовалась в модных штиблетах из такой тонкой кожи, что казалось, она обтягивает ногу, подобно перчатке.
– Тамара, дорогая моя, у нас проблемы, – произнес мужской голос.
– Толик, я прекрасно осведомлена. И начались они не сегодня. И я неоднократно пыталась тебя предупредить. Но ты же как помешался из-за этой девчонки!
– Какой девчонки?
– Елены! Твоей Елены Прекрасной!
– Ты не о том сейчас говоришь.
– Очень даже о том! Эта профурсетка погубит тебя!
– При чем тут Елена? Это все твоя больная ревность и самолюбие. Не можешь простить Елене ее красоты и молодости.
– Да плевать мне на ее красоту и молодость. Эта профурсетка втянула тебя в историю, которая будет тебе дорого стоить.
– А тебе?
– И мне тоже, раз уж мы бежим с тобой в одной упряжке.
– Рад, что ты это еще помнишь.
– Не ехидничай, если хочешь, чтобы я тебе помогла.
– А ты поможешь?
– Если расскажешь мне всю правду.
– Да ты уже и сама все знаешь. Я проигрался этому мальчишке, которого откуда-то привела Ленка. Проигрался в пух и прах! И этот сопляк начал передо мной выделываться, повел себя очень по-хамски, я просто обязан был его проучить! Мало того что он обыграл меня, он еще и начал надо мной потешаться! При всех! Что, по-твоему, я должен был делать?
– Для начала послушаться меня и остаться дома. Я посылала к тебе Ульяну, и чем кончилось дело? Ты не послушался, да еще и застрелил потом девочку!
– Она знала, что случилось. Могла начать болтать.
– А Игорь?
– Да. И он тоже.
– Про Ильюшу я и не спрашиваю. Толик, пойми, ты становишься неуправляем.
– Тамара, я пришел к тебе не для того, чтобы ты читала мне нотации. Сейчас я все решу. Уже почти решил. К нам в дом проник вражеский лазутчик, обосновался, втерся в доверие, а сегодня привел еще трех своих людей. Думал, что я не узнаю, кто он такой на самом деле. Но я узнал! И всех их ликвидировал!
У лежащей под кроватью Фимы от ужаса похолодело все тело, даже уши и кончик носа стали ледяными. Это конец! Этот гад узнал про Углова правду и убил его и ребят.
В отчаянии Фима уже захотела зарыдать, но вовремя вспомнила, что тогда ее обнаружат и ее ждет та же участь. Какое-то время любовь к Арсению и горе от его утраты боролись в ней с желанием жить. Животный инстинкт, как водится, победил. И Фима стиснула зубы, чтобы не издать ни звука и выжить.
Но Тамара Георгиевна словам мужа не поверила.
– Всех устранил? – уточнила она. – Совсем-совсем всех? Никого не осталось?
– От тебя ничего не скроешь! За это я тебя и ценю, Тамарка!
– За это ты и держишь меня рядом, Толик. Кто от тебя удрал?
– Девчонка! Углов привел троих. Двух парней и девчонку. Парней и Углова мы схватили…
– Я слышала крики. Ты их убил?
– Пока нет, – раздраженно отозвался супруг. – Сначала хочу их допросить.
– Очень правильное решение. Просто неожиданно разумное для тебя.
– Ты это… Тамарка, не заносись! Знаешь, я же этого не выношу.
– Ничего, тебе от меня что-то нужно, потерпишь. Я и не такое от тебя терплю.
– Так на то ты и баба, чтобы терпеть. А я мужик! Я…
– Мы отвлекаемся. Что тебя от меня надо?
– По камерам видно, что девчонка поднималась на второй этаж. Тут живем только ты и я. На моей половине девчонки нету, мы там все обыскали.
– Все правильно, – подтвердила Тамара Георгиевна, – девочка пришла сюда. Верней, я сама ее привела.
– Тамарочка! – возликовал супруг. – Золотко! Да где же она?
Тамара молчала, а Фима под кроватью переживала несколько самых скверных мгновений своей жизни. Она была уверена, что жена сейчас указывает пальцем вниз под кровать. Но время шло, а никто к ней не заглядывал. И даже ноги Хозяина стали удаляться в противоположном направлении.
– Что? – раздался его недоумевающий голос. – Через окно удрала?
– Она какая-то камикадзе. Не успела я задать ей вопрос про то, зачем она оказалась в нашем доме, как она выскочила в окно.
– Но там никого нет.
– Да, зато сразу под окном карниз. Она ушла по нему.
– И ты ее упустила!
– Это не я! Это твои охранники ее прошляпили. Девчонка не могла вечно сидеть на карнизе, она же не птичка. Значит, где-то она спустилась вниз. Ищите ее в парке.
– Да, верно, – изменил тон Хозяин, – покинуть дом она бы никак не смогла. Ворота под наблюдением, забор под напряжением. Она где-то тут!
– Деваться ей некуда.
Последовала пауза, которую прервал голос Хозяина:
– Рад, что ты это тоже понимаешь, Тамара. Никто… слышишь, никто не сможет помочь этой девочке! Она в моих руках. И ее поимка лишь дело времени. Но если я узнаю, что кто-то ей помогает… Я никого не пощажу, ты меня знаешь, Тамара.
После чего все четыре пары ботинок удалились. Впереди шел Хозяин, его телохранители топали за ним. Но Фиме уже не было страшно. У нее появился союзник. И надо полагать, очень сильный союзник, если даже сам Хозяин, с присущими ему приступами неконтролируемой ярости, предпочитает сохранять хорошие отношения со своей женой.
Дверь захлопнулась, потом снова открылась. Вошла Аделаида, Фима узнала ее по расшитым жемчугом домашним тапочкам. Тапочки были размера сорок пятого и такие огромные, что явно шились на заказ. Но даже размер не мог уменьшить их великолепия.
– Ушли? – спросила у нее хозяйка.
– Да. Выкатились.
– Аделаида, скажи мне, ты хочешь, чтобы с тобой случилось то же самое, что и с Ульяной?
– Ох, нет, Тамарочка Георгиевна! У Ульки хоть муж хороший и родители с обеих сторон здоровые, они ее детей вместе как-нибудь вытянут. А у меня какая ситуация? Мать пьет,
