— Ну, смотри, тебе решать. Я вот зачем приехал. У вас тут вчера ночью генерала Красномырдикова замочили.
— Ой, не говори! — всплеснула руками Лариса. — Жуть, что творится. Кругом одно зверье. По улицам страшно ходить.
— Кто убил, не знаете?
Глеб отрицательно покачал головой.
— Мне нужен убийца.
— Понимаю, — кивнул Бычков. — Могу кое-что узнать через ментов.
— Через ментов и я могу, — махнул рукой Психоз. — Проблема в том, что толку от легавых, как с козла молока. Они только в кино да в книгах такие умные. Если и ловят кого, так по чистой случайности. Говорят же, что дуракам везет. Сорвутся по пьянке с бодуна опера в рейд по притонам, надыбают там ненароком какую-либо особо опасную личность, числящуюся в розыске, а потом гордо сообщают в газеты, что операция «Рейд», оказывается, кропотливо готовилась чуть ли не месяц и удалась лишь благодаря умелому руководству полковника такого-то и майора такого-то, хотя вышеупомянутые мудаки узнали об операции лишь после ее завершения. Все это мы уже проходили. Раскрыли легавые хоть одно заказное убийство известного лица? Нет. И тут ничего не раскроют.
— Это не похоже на заказное убийство, — подал голос Денис.
Психоз резко повернулся к нему.
— Это еще кто?
— Лоточник. Новенький, — пояснил Глеб.
— В тюрьме сидел?
— Не сидел. В армии и мафии не служил, — четко отрапортовал Зыков.
— Значит, не служил, — усмехнулся Психоз. — Зря. Чем же ты тогда занимался?
— Учился. На факультете журналистики. На работу так и не смог устроиться, а жить на что-то надо, вот и попросился сюда лоточником.
— На факультете журналистики, значит. — Синяевский авторитет задумчиво пожевал губами. — Не люблю журналистов. Падлы продажные, лезут куда не надо, врут напропалую, но и от них иногда польза бывает.
— Я не падла. Скорее я полезный, — заметил Денис.
— Да ладно, не обижайся. Значит, тебя убийство генерала интересует.
— Я вообще от природы любознателен.
— Опасное качество. Особенно для журналиста.
— Мое любопытство не переходит разумных пределов.
— А где они — разумные пределы?
— Я не болтлив, и понимаю, что можно, а что нельзя.
— И это говорит журналист?
— В данном случае я не журналист, а всего лишь нищий лоточник с высшим образованием.
— Ошибаешься. Если ты лоточник, особенно в магазине с синяевской крышей, то ты уже не нищий. Это бесхозные журналисты нищие.
— Бесхозные? Странное определение.
— Не странное, а грустное. — Психоз внимательно посмотрел на Дениса. — Ладно, допустим, ты любознателен и хочешь раскрыть убийство генерала. Только одного любопытства для этого мало. Нужна еще и наблюдательность. Наблюдательность-то у тебя есть?
— Хотелось бы в это верить. У меня уже появились кое-какие идеи. В ночь, когда умер генерал, рядом с магазином была убита Лолита, кошка, которую подкармливали лоточники. Кто-то разрубил ей голову пополам. Скорее всего кошку зарубили топором, не исключено, что тем же самым, которым убили генерала.
— Так. Занятно, — протянул Психоз. — Значит, одним и тем же топором убили и кошку и генерала. Зачем, спрашивается?
— Понятия не имею, — пожал плечами Денис. — Может, это был какой-то псих, маньяк. Прикончил кошку, а тут вдруг появился генерал. Поздно, на улицах никого нет. Вот он и генерала порешил. Непонятно только, почему генерал подпустил маньяка к себе, да еще повернулся к нему спиной. Правда, можно предположить, что в темноте убийца незаметно подкрался к генералу и метнул в него топор с большого расстояния. К сожалению, у меня слишком мало информации, чтобы строить предположения. Я даже не знаю точного времени убийства.
— В любом случае, насчет кошки — это любопытно. А еще какие-нибудь соображения у тебя есть?
— В поселке полно особняков с камерами слежения. Наверняка, они записывали все, что происходит на улице. На кадрах проставлено время. Можно увидеть, кто поздно ночью ходил по поселку.
— Дельная мысль, — кивнул Психоз. — Кстати, куда делась эта дохлая кошка?
— Сторож ее в помойку выбросил.
— В какую помойку?
— Не знаю, — ответил Денис. — Наверное, в ту, что ближе всего к магазину.
— Жаль. Почти два дня прошло. Наверное, мусор уже вывезли.
— Не вывезли, — покачал головой Глеб. — Забыл, в какой стране живешь? Здесь мусор раз в неделю вывозят, и то если повезет.
— Тебе что, эта кошка нужна? — поморщилась Лариса. — Она уж небось разложилась вся при такой жаре.
— Эта кошка может оказаться важной уликой, — сказал Психоз. — Ну-ка, пошлите кого-либо пошарить в помойке. Может, найдем ее.
Зная, что полагаться на работников магазина в таком тонком деле, как охота за разложившимся кошачьим трупом, нельзя, Психоз решил лично проконтролировать процесс поисков. Прислонившись к стене магазина, он, в компании Дениса и Глеба, внимательно наблюдал, как уборщица Шайба и грузчик Биомицин, прозванный так за нездоровое пристрастие к хохляцкому вину «Бiле мiцне», ворча и вяло переругиваясь, роются в мусоре.
С возгласом отвращения, Шайба отшатнулась и зажала нос. Биомицин вытащил из контейнера небольшой сверток, и, держа его на вытянутых руках, понес Психозу.
— Положи на землю и разверни, — поморщился синяевский авторитет.
Золотистые глаза Лолиты потускнели, шерсть слиплась от крови.
— Действительно, похоже на топор, — задумчиво произнес Психоз. — Убийца нанес два удара. Один — в основание шеи, другой — в голову. Не знаю, какой из ударов был первым, но оба были смертельными. Спрашивается: почему два удара, если одного было более чем достаточно?
— Что взять с психа? — пожал плечами Глеб. — Захотелось ему ударить дважды — он и ударил. Мог ударить и двадцать раз.
Денис наклонился и аккуратно, двумя пальцами что-то снял с шеи Лолиты.
— Что ты делаешь? — нахмурил брови Психоз.
— Смотрите! Это волос. Женский волос.
Волос был длинный и черный как смоль.
— Похоже, убийца — женщина, — заметил Бычков. — Может, Лолита у нее ужин стащила?
— Длинные волосы бывают и у мужчин, — покачал головой синяевский авторитет. — Сейчас вообще не разберешь, где мужик, а где баба. Недавно в Тайланде победительница национального конкурса красоты оказалась мужиком. Тот еще скандал был.
Зыков протягивал волос между пальцами, внимательно рассматривая его.
— Это женский волос, — сказал он. — Видите, вот здесь, у самого корня он не черный, а каштановый. Эта женщина красит волосы в черный цвет. Мужчина не стал бы этим заниматься.
— А ведь верно. — Психоз забрал волос у Дениса и внимательно осмотрел его корень. — Молодец, парень. В наблюдательности тебе не откажешь. Я вот думаю — что с трупом делать.
— Может, закопать? — предложил Биомицин. — Уж больно, падла, воняет.
— Есть у меня свой патологоанатом, — размышлял вслух авторитет. — Он мог бы провести вскрытие, но без трупа Красномырдикова не удастся определить, были ли оба убийства совершены одним и тем же оружием. Может, отдадим кошку ментам?
— Ментам? — усомнился Бычков. — Стоит ли связываться с ментами?
— Стоит, если это удобно. По своим каналам я смогу получить результаты экспертизы.
— Что же нам, звонить в милицию?
— Зачем звонить? Много чести, — поморщился Психоз. — Заморозьте зверюгу. Не сомневайтесь, менты сами к вам прибегут, может даже сегодня. Из-за генерала на них начальство так насядет, что они копытами землю будут рыть, лишь бы убийцу найти.
— Сделаем, — кивнул Глеб. — Эй, Биомицин, — обратился он к грузчику. — Найди какую-нибудь коробку, засунь в нее трупешник и запихни поглубже в морозилку, только смотри, чтоб Зоя не увидела, а то она с нас обоих шкуру спустит.
— А волос тоже милиции отдать? — спросил Денис.
— Отдай, — кивнул Психоз. — Только сначала на всякий случай померяй длину, мало ли что, может и пригодится.
Некоторое время синяевский авторитет молчал, внимательно разглядывая Зыкова.
— А ты, журналист, писать-то умеешь? — неожиданно поинтересовался Психоз.
— Писать? — удивился Зыков. — В каком смысле?
— В смысле — хорошо писать.
— Я этому в университете учился, — пожал плечами Денис.
— Мог бы ты, например, написать «Крестного отца»?
— Как Марио Пьюзо?
— Как Марио Пьюзо, — кивнул авторитет.
— Даже не знаю. Я пока книг не писал, только статьи. Тут главное — информация. Если бы мне было известно о жизни итальянской мафии столько же, сколько автору «Крестного отца», может и я бы что-либо подобное сочинил.
— Ты читал «Синяевскую братву» Вениамина Сукина?
Денис кивнул.
— А «Щупальца синяевского спрута» этого кретина, Арнольда Блатоватого?
— Читал.
— Ну и как?
— Это явно не «Крестный отец».
