– А если спросят откуда оттуда?
– Придумай, что-нибудь!
* * *
На следующий день с утра пораньше Лиза была в банке по записанному ранее адресу. Уютный трехэтажный особнячок в центре города, в тихом переулке, с отдельным двориком и отдельным заездом принадлежал «Нью-Строй-Банку». Лиза вошла в подъезд, но пройти дальше не смогла. На нее внимательно смотрел охранник.
– Вас ждут?
– Да, я по предварительной договоренности. Моя фамилия беркут.
Охранник заглянул в список лежащий перед ним и удовлетворенно кивнул головой.
– Да, есть такая! Здесь написано, что вы к Муромцу? Но его еще нет!
Лиза подумала, что она не маленькая девочка и если есть предварительная договоренность, то она и сама дорогу найдет.
– Мне вообще-то в отдел кадров!
– Давайте документ!
Охранник, сидящий за пуленепробиваемом стеклом, отксерокопировал ее паспорт, вписал ее данные в отдельный журнал, сверил фотографию с владелицей документа, и только после этого выдал разовый пропуск.
– Я не террористка! – улыбнулась ему Лиза.
– Вижу!
– А то…пристрелили б?
Рыцарю плаща и кинжала шутка не понравилась. Он нажал на невидимую кнопку, и перед ней открылась полукруглая, стеклянная дверь. Уже в спину ей, он с усмешкой сказал:
– Зачем такую красивую стрелять? Стакан бы закрыл! Идти знаете куда?
– Нет!
– На второй этаж, двести пятый кабинет… А говорите, что по предварительной договоренности?.. Обманываете?
– Я никогда не обманываю! – сказала Лиза.
– Так уж никогда? – спросил охранник. Чувствовалось, что ему хотелось поговорить.
– Никогда, – подтвердила она, – это мой принцип!
– С принципами в нашем банке делать нечего! Ступивший за порог сего чертога, забудет принципы и веру в Бога.
Лиза знала за собой это особенное качество, несмотря на острый язычок располагать к себе людей. Вот и сейчас ее словоохотливый собеседник невольно окунал ее в микроклимат денежных акул.
– Ой, как страшно!
«Надо больше молчать», – вспомнила наставления Ван Ваныча Лиза. Она вошла в шлюзовую камеру похожую больше на стеклянную мышеловку. Полукруглая дверь за нею закрылась, и она оказалась в прозрачном, стакане из пуленепробиваемого стекла. При желании охранник мог надолго ее здесь оставить. «Может быть действительно есть резоны в таком жестком режиме охраны»? – подумала она. Забыл он про нее что ли? Она повернула к нему голову и нетерпеливо постучала по стеклу. Охранник выждав лишние две секунды, наконец, открыл вторую половинку двери. «Развлекается»! – подумала Лиза.
На втором этаже в двести пятый кабинет она вошла без стука. Кабинет был надвое разделен стеклянной перегородкой. За стеклом, развалясь в кресле перед монитором телевизора, сидел сорокалетний мужчина и неотрывно смотрел на пустой экран. Хотя он слышал, что к нему вошел посетитель, но не удосужился повернуть голову.
– Здравствуйте!
Мужчина недоброжелательно пробурчал:
– Не отвлекайте, банк для клиентов и посетителей начинает работу в десять часов. А сейчас…
Лиза посмотрела на часы.
– А сейчас без десяти девять!
– Подождите в соседней комнате, я занят. Кто вас пропустил так рано? – спросил кадровик.
– Любезный молодой человек внизу!
– Ну, я ему выдам по первое число!
– А он сказал, что вас не боится! – весело сказала Лиза. Ее начинали смешить порядки, установленные в банке.
– Так и сказал? Вот наглец! Присаживайтесь! – кадровик указал Лизе на стул.
– Я так понимаю, что вы мне предлагаете подождать?
– Угу!.. Не видите у меня запарка, взгляд оторвать не могу!
Из любопытства Лиза тоже посмотрела на экран телевизора. На мониторе она увидела тот холл, через который только что прошла. Через него шли к стеклянному стакану сотрудники банка. Вот кто-то закрыл папкой голову, и невозможно было разобрать лица.
– Ты у меня доиграешься Клим! – вскипел кадровик и, видя, что Лиза стоит за его спиной, прокомментировал:
– Закрылся, думает, я его не узнаю!
– Что еще один террорист? – Лиза повторила глупую шутку уже однажды высказанную внизу, в холле.
– Какой террорист? Это АСУшник, Луганский Клим, подставить меня хочет. Думает, если в рабочее время гирю таскает все ему можно.
Лиза ничего не поняла, но, в очередной раз вспомнив наставление Ван Ваныча молчать в тряпочку, тихо присела в углу и стала исподтишка наблюдать за кадровиком. Чего наводить тень на плетень, в банке работать она хотела. Лиза знала, что устроиться без связей на работу в приличное учреждение в Москве практически невозможно. Обычно такие, как она, бедные родственники из провинции, в лучшем случае устраивались продавцами на рынке, а чаще попадали на стройки. Но это не для нее. Поработав маляром или штукатуром можно было сразу забыть про пианино. А она любила в долгие зимние вечера разучивать классические произведения. Бетховен, Бах, Шуберт. Зато в банке можно быть спокойным, душа может быть и огрубеет, а пальцы нет.
Ближе к девяти часам поток сотрудников стал мощным, а когда часовая стрелка начала отсчет следующего часа медленно стал иссякать. В пять минут десятого кадровик весь напрягся, взял в руки ручку и приготовился записывать. Как назло, через холл никто больше не проходил. Минут через десять он гордо изрек:
– Во дисциплинку навел, ни одна собака больше не опаздывает. Все ровно в девять приходят.
Лиза недоверчиво спросила:
– Но многие же появились минуты через три после девяти.
Кадровик снисходительно на нее посмотрел.
– Пять минут – не опоздание. Цезарь разрешил. Даже в войну за пять минут не судили.
– А если кто опоздает?
Кадровик первый раз остановился на ней долгим взглядом и злорадно похлопал по листу лежащему перед ним.
– Тот в черный список ко мне попадет. На доклад!
– Куда на доклад? – не поняла Лиза.
– На правление, на доклад. И на премию.
– А я думала на Колыму!
И в это время еще один сотрудник банка прикрываясь газетой птицей проскочил через холл. Отвлекшийся разговором кадровик слишком поздно заметил опоздавшего и впился глазами в монитор.
– Эх, проскочил кто-то. Не отвлекайте, просил же! – окрысился он на раннюю посетительницу.
«Да это же Освенцим натуральный», подумала Лиза и решила уточнить для себя один вопрос. Ей ведь здесь работать придется, так что лучше с первого дня знать местные ухабы.
– А не проще ли было бы Вам спуститься вниз, и там составлять табель учета рабочего времени? Ни одна собака тогда мимо вас не прошмыгнет, – с плохо скрываемым ехидством спросила она. Кадровик сощурил глаза и неприязненно посмотрел на Лизу, проверяя, шутит ли она или говорит всерьез. На него смотрели чистые, невинные глаза. Он купился на них и раскрыл свой маленький секрет.
– Когда я отсюда смотрю, никто из опоздавших не знает, здесь я или нет меня, попался он или проскочил. Потом бегают целый день и выясняют.
На его лице расплылась садомазохисткая улыбка. Этот змей, видимо, получал удовольствие от своего изобретения.
– А может быть не за этим бегают? – как можно невинней спросила Лиза.
– А за чем?
– У нас в институте, где я училась, один вот так вот стучал, стучал начальству и достучался.
– До чего?
Кадровик сообразил, до каких медалей в таких случаях достукиваются, и неприязненно посмотрел на Лизу. А та еще невинней заявила:
– До чего достучался? Заметили его. В городскую администрацию взяли, на повышение! Сейчас без него губернатор ни шагу.
Кадровик нахмурился. «Кто только тебя прислал такую на мою голову»? – можно было прочесть в его ответном взгляде.
– Так-с! – важно заявил он, окончательно отвернувшись от видеомонитора. Пора было эту язвительную штучку ставить на место. – Я вас слушаю!
– Это я вас слушаю! – строго сказала Лиза. Кадровик неожиданно стушевался. Он не знал, от кого пришла Лиза, по какому вопросу и теперь быстро прокручивал жесткий диск своей памяти. Ничего полезного оттуда не выскочило. «Придется задавать наводящие вопросы этой нахалке», подумал он про себя, и решил на всякий случай навести мосты.
– Меня звать Слава. Я начальник управления по работе с наемным персоналом, – представился он.
– Кто, кто вы?
– Начальник управления!
– Несерьезно как-то получается, – улыбнулась Лиза, – вы начальник такого большого управления, по работе с наемными ландскнехтами, а представляетесь, как какой-нибудь консьерж. Как ваше полное имя?
Кадровик недружелюбно глянул на нее и пояснил:
– У нас в банке полная демократия. Мы называем друг друга только по именам. Так у нас принято. Я – Слава. Директор банка – Цезарь. Он другой формы обращения не признает!
Лиза не первый день жила на этом свете, она разменяла двадцать третий год и поэтому ее нельзя было провести, как маленькую девочку. Она нутром чувствовала, что за этой показной демократией что-то скрывается.
