Речь была емкой и содержательной. Лиза поняла, что ей начала выходить боком поспешная реклама собственных достоинств, что и подтвердил Балаболкин Вячеслав:
– В банке одни артистки, но нет стенографистки. Не владеют!
– Но есть же диктофоны! – возмутилась Лиза. Краснобай-кадровик отбил ее атаку.
– Диктофоны надо слушать и различать. А то запишешь не тому, а он обижается. Как будто он не говорил, а я слышал. Голос похожий, но другой. Зато у вас Лизавета будет все готово, стенографически. И диктовать не надо, сразу напечатаете. А диктофон можете в сумочку спрятать. От меня его вам, подарок – провокация! Кто знает – будет бояться! Только включите!
«Ах ты прохиндей, не тебе ли было раньше поручено прослушивать эти диктофоны, что-то ты слишком радуешься», – подумала Лиза и спросила:
– Когда собрание пайщиков?
– Через неделю!
– А пока мне куда?
Кадровик почесал в затылке. Конкретных указаний на этот счет он, видимо, не получил, потому что сморщившись произнес:
– Анкету заполните, а потом мы вместе пойдем.
– Куда?
– Куда-нибудь! Не волнуйтесь, без стола не останетесь. Хотите на рецепшен?
Лизе такая перспектива совсем не понравилась. Что значит куда-нибудь? Она что бездомная просительница, за ради Христа ее взяли в банк? Кость бросили, как собаке! На рецепшен! Это куда? И не уточнишь ведь у этого умника. Почему-то стыдно. Может это банковский сленг? Поскольку она точно не знала значения этого загадочного слова, то готова была его соотнести с работой портье, а если исходить из корневой системы, то за шипяще пренебрежительным окончанием слова просматривалась профессия близкая к кухне. Поэтому она сказала:
– Прежде чем приступить к работе, я хотела бы расписаться в приказе, что принята на работу.
У кадровика растерянно забегали глаза. Затем они радостно блеснули.
– А правда. Как я сам не догадался? Мандат надо вам выдать и никаких проблем. Особенно, кто против. А я таких поштучно знаю. А то куда не пойдете, везде вас встретят в штыки, захотят на лопату и в печь. Только я не такой, не долой с плеч. Спасибо, что подсказали, – он радостно потер руки, – приказ, это мы в момент оформим. Вы чайку не хотите?
Лизе Беркут нестерпимо хотелось пить. Но она отрицательно замотала головой.
– Нет, нет, благодарю!
На рабочем столе кадровика стояла фарфоровая чашка, по внешнему виду которой можно было предположить, что она досталась ему от далекого предка которого угнали в татаро-монгольское иго, и он из нее пил чай у степного костра. Балаболкин Вячеслав проследил ее взгляд и сконфузился. Речь его, как только вышла за круг рабочих обязанностей стала более осмысленной.
– Я не из нее предлагал вам чай пить, у меня есть чистая. В этой я мух ловлю. Поймаешь, закроешь ее листом бумаги и слушаешь, как она родимая гудит! – Он склонил голову над столом, сопровождая рассказ демонстрацией действий, – Меня все время вопрос один интересовал, понимает ли муха, что она попала в искусственную западню? А если понимает, то что бы она мне дала за свое освобождение?
– И как результат? Понимает?
Вячеслав Викторович включил компьютер, и пока он загружался, стал делиться результатами опыта.
– Особенно интересно, когда чашку накроешь прозрачной пленкой или стеклом и через лупу рассматриваешь. Муха вверх ногами бегает и никогда не падает, представляете! А чтобы она оторвалась, надо пальцем щелкнуть по стеклу. Я сколько раз ставил этот эксперимент и пришел к выводу, что муха разумное существо. Семьдесят процентов времени она ползает по прозрачному стеклу, а не по стенкам чашки. Значит, она понимает, что свобода за стеклом, ищет выход! Верх ногами, а как соображает, а…? Муха! А если человека подвесить вверх ногами, разве семьдесят процентов времени он будет думать о демократии или диктатуре? Никогда!
Лиза сначала хотела уточнить, он один такой в банке или еще кто имеет подобное хобби, но потом решила свою догадку проверить другим способом. Она вежливо спросила кадровика:
– Вячеслав Викторович, а в журнале вы не пробовали публиковаться?
– В каком журнале? – Балаболкин подозрительно посмотрел на Лизу.
– Да, в том, в котором мушек-дрозофил описывают.
Обидеться, он не обиделся, но замолчал. Лизе стало почему-то жалко кадровика. Она сказала:
– Я на полном серьезе. Отправили бы куда-нибудь свои наблюдения, может единомышленников нашли бы.
Про себя же она подумала, что адептов тараканьих наук он мог бы найти там, где гуляют исключительно одни Наполеоны и Ньютоны. Однако Балаболкин принял близко к сердцу ее слова и подсев к компьютеру сказал:
– В какой научный журнал ни заглянешь, везде редколлегия и ответственные секретари – исключительно академики и доктора наук. Разве они меня с моей мухой пропустят?
– То есть?
Шмыгнув носом Вячеслав стал объяснять:
– У меня муха натуральная, уличная, из-за окна прилетевшая, с помойки или еще откуда, у нее природные инстинкты незнамо как развиты. Она – живая природа! Понимаете! Если мы хотим достичь серьезных, положительных результатов, то опыты должны ставить только на ней, на природной мухе, а не на этих недоношенных дрозофиллах. У меня, если зеленая муха часок посидит в чашке, так она так ее засидит, что потом ее вообще ничем не отмоешь. Но вы не думайте ничего дурного, эта другая чашка, у нее плохой звон. Чай будем пить?
Даже если бы ей сейчас предложили самый разбожественный нектар, она и то бы отказалась. Но обижать радушного хозяина не стала.
– У меня собственный рецепт заварки, – сказала Лиза, – приходите потом ко мне.
Балаболкин остался доволен полученным приглашением и сам закрыл тему чая.
– Вы первая, кто меня пригласил к себе.
Лиза ничего не поняла.
– А другие?
Вячеслав Викторович виновато опустил глаза.
– Я ведь со своей чашкой хожу!
Затем он скопировал стандартный приказ и, печатая продолжал рассуждать, но уже ближе к теме приема:
– А насчет мандата это вы правильно сообразили, а то у нас банке такую бюрократию развели, что ни к кому без бумажки не подъедешь. Каждый старается работу спихнуть с себя.
Кадровик неумело одним пальцем тыкал по клавиатуре компьютера.
– Давайте я вам помогу быстро напечатать, – предложила Лиза. – Вы только подскажите, как правильно с кадровой точки зрения сформулировать приказ!
Балаболкин с удовольствием уступил ей место перед монитором. Через пару минут из принтера вышел лист бумаги, где под шапкой банка был напечатан текст следующего содержания:
г. Москва
Приказ.
1. Беркут Елизавету Сергеевну принять на должность операционистки в операционное управление банка с окладом согласно штатному расписанию с 20 мая 2006 года с трехмесячным испытательным сроком.
2. С 20 по 25 мая вменить ей временно обязанности координатора и организатора ежегодного собрания пайщиков банка.
3. Всем управлениям и отделам банка представить Е.С.Беркут необходимые справки, аналитические и отчетные материалы в печатном виде.
4. На время проведения собрания Е. С. Беркут подчинить Луганского Клима.
5. С приказом ознакомить все службы банка.
Директор банка,
Академик академии информатики и автомобильного транспорта Ч.П. Цезарь
И он, что его подпишет? Это же ответственное мероприятие? – с сомнением спросила Лиза кадровика, когда тот собрался исчезнуть с приказом из комнаты. – Он же не видел меня.
Как и положено, о шефе, с оттенком подобострастного почтения кадровик сказал.
– Видел он вас. У нас здесь везде камеры установлены, во всех кабинетах и выведены на экран к директору банка. Так, что он может не вставая присутствовать при любом разговоре, в любом отделе, а сотрудники могут только догадываться, какая камера включена.
Балаболкин самодовольно улыбался, а Лиза непроизвольно прикрывая коленки потянула книзу юбку.
– Могли бы об этом и раньше предупредить.
– А зачем? И так узнаете все со временем. У нас еще таких секретов два чемодана и одна авоська.
Вячеслав убежал, а Лиза оставшись одна, внимательно осмотрела комнату. Прямо на тот стул, на котором она сидела была наведена небольшая видеокамера. Ей даже показалось, что из нее подмигнул ей озорной глаз. Тысячи мыслей пронеслись у нее в голове. Неужели все сотрудники здесь работают под таким неусыпным наблюдением и тотальным контролем? К чему это? И никто не возмутился? Форменный дурдом! Что за порядки? И еще, похоже кадровик хвастается этим изобретением! Чья интересно эта выдумка? Не его ли?
Вячеслав, вернулся обратно быстро. Его мясистое лицо расплылось в довольной улыбке.
– Ну, во! А ты боялась!
– Мы с вами договорились, только на «вы»! – одернула его Лиза.
– А..а, вы насчет брудершафта? – Балаболкин видимо был так рад, подписанным приказом, что пропустил ее реплику мимо ушей. Похоже, существенную часть работы он скинул с себя.
