хранилось от миллиона до полутора. Это я знаю. Она своих средств от меня не скрывала, но все ее счета записаны на ее имя. И доступ к ним могут получить наследники только после завершения определенной юридической процедуры.
– Наследники… – задумчиво произнесла Фима. – А ведь и правда, мы как-то зациклились на наследниках одного Анатолия Петровича, а ведь твоя тетя тоже человек небедный. И кто же у нее в наследниках числится?
– Я! Меня и в убийстве тети Тани заподозрили сначала, потому что наследница у нее всего одна – это я! Единственная и неповторимая.
– А вот и нет! Так было до того, как появился Сидор. Он твой дядя и родной брат Татьяны.
– Так что же… Наследник теперь он?
– Если Татьяна не оставила завещания, то да.
– А я?
– Существует определенная система наследования, основанная на степени родства. В первой очереди стоят супруги, дети и родители умершего. Во второй очереди состоят его родные братья и сестры, дедушки и бабушки, а также племянники и племянницы по праву представления.
– Это еще что за штука?
– Твой отец был наследником второй очереди, он умер раньше, чем смог вступить в права наследования за своей сестрой, значит, ты можешь занять его место. А твой дядя Сидор, он и так является наследником второй очереди. Вы с ним равны в своих правах!
– Но он же душевнобольной. Неоднократно был направлен на принудительное лечение в стационар. Он убийца! Разве такие люди могут наследовать?
– Если докажут, что Татьяну убил Сидор, то наследовать ее имущество он не сможет. Все достанется тебе. Но если его вина не будет доказана, а завещания не окажется, то, боюсь, тебе придется с ним поделиться.
– Да пусть берет, что хочет. Половину или даже все. Лишь бы не лез ко мне в душу и… вообще не лез! Мне совсем не нравится, как всюду, где он появляется, вскоре находят либо труп, либо близкого к этому состоянию пострадавшего.
– Но у тебя есть муж. Он тебя защитит.
Но Юля как-то не сильно приободрилась. Видимо, у нее были сомнения на этот счет.
– Тогда какое-то время тебе лучше не есть пищу, в составе которой ты не уверена.
– Всерьез думаешь, этот тип и меня захочет отравить?
– Ты же и сама думаешь о том же.
Ответом ей был душераздирающий вздох.
– Ничего, посижу какое-то время на одних яйцах. В яйцо ведь добавить яд невозможно?
– В вареное – нет.
– О-о-о! – застонала Юля. – Проклятый дядька Сидор!
Домой Фима вернулась поздно вечером. Арсений ей так и не перезвонил. Присланные задания по информатике взывали к ее совести, но Фима к ним даже не прикоснулась. Настроение у нее было гаже некуда. Преступник шляется невесть где. И Арсений туда же.
Фима молча разувалась в прихожей, она не зажигала света, чтобы не разбудить своих домочадцев. Потом она прокралась на кухню, где налила себе стакан молока.
Но только она поднесла его к губам, намереваясь выпить, как в кухне раздался возглас:
– Пуфики!
– Ай!
Фима выронила из рук стакан, который с громким звоном разбился. Молоко растеклось по всей кухне, частично обрызгало стены, а частично Фиму.
– Тетя!
– Ты обещала что-то сделать с этими пуфиками! – с этим возгласом тетушка, которая, оказывается, сидела на кухне, требовательно уставилась на Фиму.
– Прямо сейчас? – кротко поинтересовалась у нее Фима.
На какое-то время тетя задумалась, чрезвычайно напугав тем самым Фиму, но потом все же смилостивилась и произнесла:
– Завтра!
– Хорошо, прямо с утра начну ими заниматься.
Тетя удалилась, а Фима вытерла молоко и понадеялась, что завтра утром тетя уже забудет о выдвинутом требовании.
Но не тут-то было. Первое, что увидела Фима наутро, выйдя из своей комнаты, были пуфики, поставленные друг на друга в виде пирамиды. Тетя была твердо намерена привести их в подобающий вид или выкинуть вон. По ее словам, они оскорбляли ее взор и портили ей настроение.
И Фима снова задумалась, по какой причине эти порядком поеденные временем предметы меблировки оказались в квартире у Анатолия Петровича.
Фима выпила кофе, прогулялась по квартире, но так и не решила, что ей делать с треклятыми пуфиками. И зачем они с Павликом притащили их к себе?
Для начала Фима решила их рассмотреть получше.
Увиденное ее не порадовало. Если раньше она думала, что старую кожу можно помыть, натереть воском и как-то обновить малыми силами, то теперь она увидела, что трещины слишком глубокие. А в одном месте кожа лопнула и обнажилась подкладка.
– Да, тут нужно менять всю обивку. Выкинуть их, что ли? Никто возражать ведь не станет?
Никто и не возразил.
Фима приготовила еще кофе, сварила свою любимую манную кашу на сливках, с сахаром и приличным куском сливочного масла. Калорийная до невозможности, но такая нежная и воздушная каша больше напоминала десерт.
Унюхав ее аромат, на кухню приплелся Павлик.
– Тетя тебя вчера весь вечер караулила. Достала она меня с этими пуфиками. Я вот что придумал. Сдерем с них эту кожу, а обобьем их бархатом.
Идея показалась Фиме стоящей, и она поинтересовалась:
– А бархат где возьмем?
– У тети Риммы в шкафу есть старые портьеры. Они ей не нужны, сам слышал, как она сокрушалась, что и выбросить жалко, и повесить их уже невозможно, немодные, да и вытерлись местами. Но для пуфиков материал будет в самый раз. А мебельный степлер я вчера у Славкиного отца выпросил.
– И ты думаешь, у нас получится?
– Почему это у нас? – удивился братишка. – У тебя! Потому что лично я сейчас иду в школу.
И ушел. А Фима осталась наедине с пуфиками, потому что тетя Римма тоже куда-то ушла еще раньше, пообещав, что к полудню вернется, и вопрос с меблировкой должен быть к этому времени решен.
У Фимы даже мелькнула мысль, а не заняться ли ей информатикой, но прикинув, поняла, что информатикой ей заниматься хочется еще меньше.
– Ладно, глаза боятся, да руки делают. И как тут… С какого боку подступиться?
Фима несколько раз обошла первый пуфик, пока не поняла, с чего тут лучше начать. Содрала обивку, вытащила клещами старые, местами проржавевшие гвоздики и начала прилаживать новую ткань. Получалось очень даже неплохо, вот только в двух местах внутренний наполнитель как-то странно топорщился, мешая ткани лежать красивыми складками. Твердая кожа решала эту проблему, а вот мягкий бархат не мог скрыть внутренний дефект, начинал вспучиваться и сам.
– Нет, так не годится.
Фима взяла кухонный нож, которым обычно они разрубали большие куски мяса, и принялась кромсать наполнитель. Получалось неплохо, нож был достаточно
