— Голову аллигатора легко найти. В интернете их продают всего за пять долларов. Но трудность заключается в ином. Как изобразить укус?
— А если просто вырубить человека, держать его под водой, а потом сомкнуть на нем челюсти? — подкинула я идею.
— Аллигатор хватает жертву зубами и тормошит ее, потом, используя собственный вес, тащит под воду, — авторитетно заявил Дишер. — Если подобных признаков на теле нет, то нападение аллигатора — подделка.
Мы все уставились на доктора Хетцера. Он кивнул.
— Раны свидетельствуют о том, что жертву тянули и тормошили. Это я проверил с самого начала.
Дишер лучезарно улыбнулся. — Я узнал это из книги Яна Ладлоу.
— Возможно, убийца тоже, — нахмурился Стоттлмайер, — а потом инсценировал укус.
— Добиться подобного результата сложно, если вообще возможно, — размышлял писатель. — Трехметровый аллигатор создает давление почти в сто сорок килограммов на квадратный сантиметр. Сила получается больше тонны. Такое голыми руками не провернуть.
— Только при помощи медвежьего капкана, — выдал версию Дишер.
— Медвежьего капкана? — поднял бровь Стоттлмайер.
— Его использовала персонаж моей книги, — пояснил Ладлоу. — Она приклеила челюсть аллигатора к медвежьему капкану эпоксидной смолой, а затем опробовала на жертве. Она все сделала правильно, но немножко ошиблась с силой.
Стоттлмайер взглянул на доктора Хетцера.
— Сила этого укуса превышает сто сорок килограммов на квадратный сантиметр. Намного! Аллигатор имитирует жевательную биомеханику динозавров и кусает гораздо сильнее, чем любые существа на планете. Единственное создание, которое могло бы превзойти его силу укуса — тираннозавр рекс с 210 килограммами на квадратный сантиметр.
— Почти такая же сила, сколько весит мой «мерседес» класса «с», — усмехнулся Ладлоу.
— Хвастун, — пробормотал Монк.
— Получается, мы ищем человека, содержащего в питомцах трехметрового аллигатора, — заключил Стоттлмайер.
— Или детеныша Ти-рекса, — предположил Рэнди.
— Насколько трудно такого найти? — не обратил на него внимания Стоттлмайер.
Глава 22. Мистер Монк и человек, который не был собой
Все кроме доктора Хетцера перебрались в гостиную для сотрудников морга, чтобы обсудить дело за чашечкой дрянного кофе подальше от выпотрошенного трупа. Впятером уселись плечом к плечу за крошечный столик, переговариваясь под гул автоматов и стробоскопное моргание лампы дневного света, вызывающее головную боль.
Я бы предпочла тишину прозекторской.
— Что нам известно о Рональде Вебстере? — начал Ладлоу.
— Нам? — хмыкнул Монк. — Вы просто гость в этом морге, приятель. Я же сертифицирован штатом Калифорния в удалении крови и телесных жидкостей, дезинфекции, дезодорации и стерилизации в рамках федерального закона об утилизации медицинских отходов Федеральной программы здравоохранения!
— Правда? — удивилась я.
— Хочешь, покажу свою карточку?
— У Вас есть карточка?
— Она ламинирована, — он открыл бумажник и с гордостью достал сертификационную карту с государственной печатью.
— Ну, разумеется! — засмеялся Стоттлмайер. — Он бы и себя заламинировал, если б мог.
— Я пробил по базе отпечатки Вебстера и ничего не нашел, — доложил Дишер. — Поэтому пришлось копнуть глубже. Оказывается, он разделял номер социального страхования с другим Рональдом Вебстером, из Бьютта, Монтана.
— Наш покойник жил под чужим украденным именем, — размышлял Ладлоу. — Значит, он прятался от кого-то или от чего-то.
— Еще одно блестящее наблюдение, — съехидничал Монк. — Не знаю как другие, но я впечатлен.
Ян Ладлоу ничем не заслужил подобное отношение. Я восхищаюсь боссом, но иногда он невероятно и по-детски мелочен, чувствуя угрозу по отношению к себе. Когда он ведет себя таким образом, мне хочется отправить его в свою комнату, чтобы восторжествовал покой.
Единственный человек, при подобных ситуациях выглядящий плохо, — сам Монк, но он всегда слишком занят, чтобы признать свою неправоту. Опять же, он не замечает и не заботится о том, как выглядит в глазах окружающих.
Капитан посмотрел на него. — Сам-то можешь поделиться чем-то полезным?
Монк нахмурился и скрестил руки на груди. — Нет.
— Как насчет сегодняшних сведений? — напомнила я.
— Это не имеет значения, — надулся он.
— Нет, имеет! — настояла я.
Я рассказала о беседе с отцом Боуэном в миссии Долорес, куда Рональд Вебстер, или как там его звали на самом деле, приходил каждый день, облегчая чувство вины за сбитую в аварии и брошенную Полу Дэлмас. Сообщила, что Вебстер признался отцу Боуэну в преступлении и многие годы анонимно посылал деньги пострадавшей.
— Я бы такого даже не смог придумать, — изумился Ладлоу.
— Интересно, знает ли священник что-нибудь еще? — поинтересовался Рэнди.
— А мы спросим у него, — решил Стоттлмайер, — на этот раз официально. Продолжай, Натали.
Я поведала, что доктор Дэлмас не знала сбившего ее человека и никогда не пользовалась присланными деньгами.
— Но она призналась, что в течение многих лет несколько раз встречала его. Ее муж и сын на этой неделе уехали в Сан-Диего, а в четверг вечером, по ее словам, она принимала ванну дома.
— Может, она и виновата, что натравила аллигатора на Рональда Вебстера, — предположил Дишер.
— Нужно получить ордер на обыск ее дома и офиса, — согласился Стоттлмайер.
— Что надеетесь найти? — встряла я.
— Любые доказательства факта, что она была на пляже Бейкер или что у нее есть аллигатор.
— Возможно, ее муж и сын на самом деле не в Сан-Диего, — присоединился Дишер, — а их тоже сожрали.
— Интересная версия, — похвалил писатель.
— Пустая трата времени, — махнул рукой Монк. — Доктор Дэлмас не убивала Рональда Вебстера.
— Тогда кто? — спросил Ладлоу.
— Кто-то другой, — пожал плечами босс.
— Блестящее наблюдение, — отомстил писатель.
Монк заслужил.
— Здесь мы ответы не найдем, — прервал перепалку Стоттлмайер и поднялся, показав тем самым, что обсуждение закончено. — И я могу предложить только одно место, откуда можно начать поиски.
* * *
Пока мы ехали к месту жительства Рональда Вебстера, позвонила Джули с просьбой остаться ночевать у подружки. Я с удовольствием разрешила, поскольку подружка — коллега по команде, и мне не придется отвозить ее на воскресный матч.
Такие ночевки значительно облегчают жизнь, так как мне не приходится беспокоиться, чтобы кто-то приглядел за Джули, если в воскресенье мне придется работать. А в этот раз все вело к этому.
Заодно я смогу посвятить целую ночь себе — и это огромная редкость — наслаждаясь объятиями одного пожарного, если он, конечно, не на службе.
Я не пересмотрела своего решения не связывать судьбу с Джо. Это даже не совсем связь. Так, временное подобие связи, которую легко прервать.
Идеальная ситуация, по крайней мере, так я пыталась убедить себя, проезжая через район Мишен к шоссе 101 и промышленной набережной.
В Сан-Франциско быстро развивается рынок жилья, перестроенного из промышленных объектов, и в чем нет недостатка, так это в заброшенных и ветхих помещениях. Я не нахожу прелести в жилье, переоборудованном из завода, но есть люди, готовые вбухать миллионы за сомнительную «привилегию».
Рональд Вебстер жил в таком переоборудованном помещении, единственном реставрированном в ветшающей части района Мишен. Большой рекламный щит на стене здания изображал роскошные мезонины, доступные для покупки и немедленного заселения.
Опять же, я не считаю привлекательным проживание в помещениях, роскошно убранных внутри, но отвратительных снаружи, но я не богатый утонченный горожанин. И даже не бедный утонченный горожанин.
Думаю, Рональд Вебстер тоже им не являлся, хотя этот скучный человек полон сюрпризов.
На второй этаж можно подняться на грузовом лифте, но из-за неприязни Монка к лифтам мы направились по узкой грязной лестнице.
— В этом здании четыре квартиры, по две на каждом этаже. Три из них не заняты и ожидают покупателей, — объяснил Стоттлмайер, пока мы тащились наверх два лестничных пролета. Дишер с Ладлоу поехали на лифте.
— Значит, никто бы не услышал звуков борьбы, — заметила я.
— Можно притащить сюда аллигатора, льва и моржа, и никто не заметит, — подтвердил Стоттлмайер.
На площадке второго этажа одна из огнеупорных дверей была открыта. За ней виднелась гостиная, отделанная хромом, стеклом и мрамором, поразительно контрастирующими с балками и кирпичными стенами. Все пространство заливал свет из незанавешенных окон и стеклянной крыши наверху.
Комнаты представляли собой кабины с перегородками из нержавеющей стали и матового стекла на колесиках, позволяющими обустраивать пространство как угодно. Комнату разделял еще и книжный шкаф на колесиках, забитый книгами в твердом переплете. Единственные помещения, огороженные капитально, — кухня и ванные, хотя некоторые из их стен тоже на колесиках.
