Пища для пираний была готова. Осуществить с помощью компьютера необходимые финансовые операции можно было за полчаса.
Покончив с необходимыми приготовлениями, Макс дал Жанне наркотик, затеял игру в жмурки, с помощью пульта дистанционного управления отключил свет, бросил в пруд труп Семена и свой золотой медальон, а заодно вылил в воду немного бычьей крови, чтобы пираньи набросились на мертвое тело.
В темноте часть крови выплеснулась из банки на землю — именно ее Жанна вытерла шарфиком.
Затем Макс закричал как человек, живьем разрываемый на части. Спрятавшись в каком-либо укромном уголке, он включил свет и стал наблюдать за Жанной.
Из Нижних Бодунов он уехал на мотоцикле Семена. Фальшивые документы Макс наверняка заготовил загодя, причем не один комплект.
Макс мог в тот же день улететь за границу, но мстительность и страсть к рискованной игре заставили его остаться. Прежде, чем уехать, он хотел расправиться с Антоном и Надин.
Турбину пришлось убить, чтобы она не подняла панику вокруг смерти брата. Возможно, она знала, что той ночью Семен поехал разбираться с Максом. У милиции могли возникнуть подозрения в связи с исчезновением Семена, а дополнительная, более тщательная экспертиза останков Максу была не нужна.
Свести с ума Антона оказалось совсем просто. Для этого достаточно было в темноте поднести к окну фотографию убитой девочки и осветить ее фонариком. Теперь понятно, почему доги вместо того, чтобы атаковать человека в маске, затеяли с ним игру.
Именно Макс забрал у меня обрывок фотографии и подсунул видеокассету. Таким образом он наносил удар и по Антону, и по "Черной вдове". Тогда же он установил в мой мобильник подслушивающее устройство.
Бублик в ту ночь тоже был рядом с усадьбой (если не внутри). Он мог оказаться нежелательным свидетелем, и Макс, узнав, что Иннокентий едет в Нижние Бодуны, устроил засаду и пристрелил его из снайперской винтовки.
Если мои рассуждения верны, Антону и Надин, а возможно, кому-то еще угрожает смертельная опасность.
В моей версии был лишь один слабый пункт: обглоданный пираньями труп легко можно опознать по зубам. Хотя работа нашей милиции и оставляет желать лучшего, запросить зубную карту Святоярова и провести экспертизу менты наверняка сообразили бы.
Выдать труп Семена за свой Максим мог лишь в одном случае: если зубная карта Светоярова в принципе отсутствовала, то есть зубы он где-то частным образом лечил, но милиция не имела возможности выйти на его дантиста.
Надо срочно связаться с Чупруном и спросить у него насчет опознания трупа.
Я достала сотовый телефон, и он зазвонил у меня в руках. Это оказался Колюня.
— Ты настоящий телепат! — воскликнула я. — Я как раз собиралась тебе звонить.
— Я на Рублевке, провожу осмотр в доме Бубликова. Есть кое-что любопытное. Во-первых, я нашел футболку с дырой, к которой подходит твой лоскуток, а, во-вторых, судя по словам прислуги, в ночь убийства Иннокентий вернулся домой вместе с Жанной, она была не в себе, находилась в его спальне почти двое суток, а потом исчезла. Будешь утверждать, что ты об этом не знала?
— Знала, не знала — какая разница? Жанна не имеет ни малейшего отношения к смерти Светоярова.
— Может, ты еще и имя убийцы назовешь? — язвительно поинтересовался опер.
— Не исключено. Только сначала ответь мне на один вопрос. Вы проводили опознание тела Макса по зубам?
— Нет, мы сделали это по отпечаткам пальцев, — хмыкнул Чупрун.
— Не издевайся, пожалуйста, я серьезно.
Колюня печально вздохнул.
— Ты что нас, совсем за дураков считаешь? Разумеется, мы идентифицировали Светоярова по зубам.
— То есть, у него была зубная карта? — растерянно спросила я.
— А с чем, по-твоему, мы могли сравнивать его зубы? С картой звездного неба?
— Но…
— Что "но"?
— Ты уверен, что эта карта не была поддельной?
— Уверен. У этого парня были три световые пломбы из швейцарского материала, и один имплантант резца стоимостью в четырнадцать тысяч долларов. Зубная карта была самая настоящая. Не беспокойся, уж это-то мы проверили. Ты что, решила, что Макс имитировал свою смерть?
— Эта версия идеально все объясняет.
— Вместо того, чтобы строить версии, сидела бы лучше дома и не рыпалась. Я тебе на домашний телефон звонил — там никто не отвечает. Где тебя черти носят? Знаешь ведь, что тобой убийца охотится.
— Это всего лишь предположение.
— Молись, чтобы это предположение не оказалось верным. Немедленно отправляйся домой, вызови пару знакомых телохранителей и прекрати изображать из себя следователя.
— Ты прав, — грустно согласилась я. — Ничего другого мне, похоже, не остается.
* * *
Полная несостоятельность моих, совсем недавно казавшихся гениальными, версий повергла меня в тоску.
Бросив прощальный взгляд на бомжа, я завела машину и, развернувшись, поехала к выходу со двора. Поворачивая на улицу Горького, я заметила двигающийся в сторону Ленинградского проспекта золотистый "порше каррера", тот самый что привлек мое внимание на стоянке у офиса Азаровой. За стеклом мелькнул точеный профиль Надин.
Чисто автоматически я отреагировала на целеустремленно несущийся спортивный автомобиль, как борзая на механического зайца, хотя шансов догнать "порше" у меня было не больше, чем у вышеупомянутой борзой. С другой стороны, на собачьих бегах нет светофоров, так что некоторая надежда у меня все-таки оставалась.
Выжимая из несчастного "фиата" все, что возможно, я безбожно превышая скорость помчалась вслед за "Черной вдовой".
Позабыв о недавнем разочаровании в собственных дедуктивных способностях из-за провала теории об имитировавшем свою смерть Максе, я принялась вдохновенно строить новые версии убийств Аспида, Бублика и Турбины. Надин в этих версиях занимала далеко не последнее место, то в роли организатора (а то и исполнителя) убийства, то в качестве потенциальной жертвы загадочного мистера Икс.
Не знаю, заметила ли Азарова слежку, но оторваться ей удалось, и без особого труда. "Черная вдова" лихо проскочила перекресток на желтый свет за мгновение до того, как он переключился на красный. Кончать жизнь самоубийством в мои планы не входило, и я послушно, хотя и с сожалением, затормозила.
Мой "фиат" еще стоял на перекрестке, когда раздалась длинная автоматная очередь, за ней еще одна, покороче. Проклятый светофор, словно издеваясь, никак не желал переключаться. Увидев, наконец, зеленый свет, я резко рванула машину с места, уже предчувствуя, что ждет меня впереди.
К месту аварии мне подъехать не удалось из-за мгновенно образовавшейся пробки. Бросив "фиат" посреди дороги, я выскочила из него и, лавируя между машинами и людьми, побежала вперед.
Какой-то мужчина схватил меня за локоть. Я возмущенно обернулась, пытаясь вырваться, но его пальцы держали меня цепко, как клещи.
— Не подходите ближе. Это опасно. В любой момент может произойти взрыв.
Милиция, с нетипичной для России оперативностью почти мгновенно оказавшаяся на месте происшествия, оттесняла в сторону зевак. Я встала на цыпочки и вытянула шею, вглядываясь в перегородившие дорогу искореженные автомобили. Между сплющенным передком голубой "девятки" и развернувшимся боком "джипом" был виден кусочек золотистого кузова. Над ним в клубах черного дыма змейками проскальзывали языки пламени.
— Мотоциклист! Это был мотоциклист! Я все видел! — послышался из толпы громкий возбужденный голос. — Весь в черном, мотоцикл черный — ужас! У него был автомат, маленький такой, с коротким стволом, прямо как в кино. Ба-бах! Трах! Стекла разлетаются! Вон та золотая тачка виляет в сторону, врезается в зеленый пикап, а потом начинается "куча мала".
Выбравшись из кольца зевак, я вернулась к своему "фиату". Около получаса пришлось ждать, пока движение восстановится и рассосется возникшая пробка. Потом я развернулась и поехала к центру.
* * *
Больничная палата, в которой лежал Антон Светояров, оказалась вполне на высоте. В то время, как рядовые пациенты из-за нехватки мест вынуждены были довольствоваться кроватями, выставленных в холлы и коридоры, Громовая нога наслаждался отсутствием соседей, цветным телевизором и телефоном.
Антон выглядел и чувствовал себя гораздо лучше, чем я ожидала, и бинтов на нем было не так уж много — тетя Клава вчера с перепугу явно перестаралась.
Сначала меня не хотели пускать — время для посещений было неурочным, но сотенная бумажка, предложенная сестре, сделала ее гораздо сговорчивее.
— Привет, — сказала я. — Извини, что не сообразила принести тебе фрукты. Тут такие дела творятся, что совсем из головы вылетело.
Светояров не ответил. Его взгляд, избегая встречаться с моим, блуждал по кровати, словно в складках больничного одеяла он пытался найти ответы на мучающие его вопросы.
