Барзюм раздраженно повел плечами.
– Опять двадцать пять! Когда вам поручают выполнить что-то, вы непременно торопитесь передать задание кому-то другому. И таким образом, даже спросить-то не с кого… Меня вот что интересует: конюх Леопольд не ссорился с укротителем Жераром?
Чарли сделал неопределенный жест:
– Право, не знаю… Как-то не задумывался над этим. А что?
– Видите ли, друг мой, клетка с пантерами не могла открыться сама собой. Держу пари, что ее открыл тот, кто хотел отомстить за что-то Жерару… Ну ладно, оставим. Сейчас продолжим работу, а это выясним попозже.
И они приступили каждый к своему делу.
Поезд был погружен в полную тишину, все артисты в недолгие часы отдыха прогуливались по окрестностям. В то время, как Жерар выхаживал Элен в своем купе, Барзюм и Чарли работали, а гигант тщетно искал пристанище своему огромному телу в гримерной (устраиваться в единственном подходящем для него месте – коридоре вагона ему запрещалось), в то самое время, пока все это происходило, некто удалялся большими шагами от товарного вокзала, на котором находился состав.
Кто же это был? Ну конечно же, барон-конюх Леопольд.
Он и вправду был уволен сегодня утром по приказу Чарли, но, тем не менее, не спешил покинуть поезд.
Вначале барон был здорово влюблен в хорошенькую наездницу, которая в столь оскорбительной форме отвергла его ухаживания. Но затем его положение становилось все более и более идиотским. Нарядившись в конюха, он проник в поезд, так сказать, «по любви», однако одежда была непривычной, да к тому же и денежки вскоре иссякли, а этот субъект привык жить на широкую ногу.
А теперь плюс ко всему его еще и уволили. В кассе выплатили какую-то унизительную сумму в тридцать два франка, на которую ни приодеться, ни пообедать как следует, ни добраться до своего места, тем более, что поезд уже преодолел некоторое расстояние, выехав из Тирлемона.
Что делать?
Целый день барон Леопольд был вынужден бродить неподалеку от поезда, стоявшего на запасном пути. Он прятался то в одном вагоне, то в другом, и это оказалось совсем несложно, благодаря многочисленности и разношерстности служебного персонала. Наконец для Леопольда пробил час отправления. Поезд как раз остановился недалеко от Спа.
В одиннадцать вечера он спокойно спрыгнул с последнего вагона, пересек железнодорожное полотно и, выйдя из товарного вокзала, направился к большой дороге.
Барон шел, яростно стиснув кулаки.
– Так значит, меня прогоняют, – бормотал он, – ладненько! Посмотрим! Они еще пожалеют об этом, я им устрою! А эта взбалмошная дуреха! Эта рыжая идиотка… И она у меня еще попляшет! Всем отомщу!
На большой дороге отвергнутый поклонник остановился и огляделся.
– Сколько же это, интересно, до Спа? Наверное, километров пять-шесть, не больше. Итак, вперед. В Спа! Я буду не я, если сегодня же вечером не выиграю немного деньжат в рулетку…
Однако барон Леопольд ошибался. К пяти-шести километрам в действительности добавилось еще примерно столько же. И хотя барон шагал быстро, он достиг известного казино лишь к полуночи.
– Эх, красота, черт возьми! – прошептал Леопольд, подойдя к роскошным садам, окружавшим игорный дом. Он любовался вереницей великолепных экипажей и автомобилей, выстроившихся вдоль тротуара.
– Но вот, пожалуй, единственный нюанс, который я не предусмотрел, – он с досады хлопнул себя по лбу, – это одежда. Ведь в наряде конюха в казино наверняка не пустят! Да-а, ну и положеньице…
Увы, этот светский молодой человек действительно одет был весьма неподходяще для подобного заведения.
– Чем же все это кончится? Неужто так и не удастся ничего придумать?
Он брел по освещенному яркими фонарями тротуару. Автомобили и экипажи словно дразнили его своим богатством.
– Куда идти? Оставаться здесь тоже бессмысленно. Еще загребут, чего доброго, за бродяжничество да нищенство! Вот будет потеха!
И как раз в этот момент его окликнули:
– Эй! Вы! Да-да, вы, в синей жилетке!..
Упоминание о синей жилетке не оставляло ни малейшего сомнения – обращались к нему.
Это был шофер автомобиля, на вид весьма импозантный, одетый в богатую ливрею и шляпу с медной вышивкой.
Барон Леопольд, не привыкший к такому фамильярному тону (за дни, проведенные в цирке, он так и не сумел приспособиться к тому, что все на равных), ответил довольно сухо:
– Что вам от меня надо?
– Ну, подойди ближе… Никто тебя не съест.
Шофер, подозвавший фальшивого конюха, был, очевидно, парижанином – акцент и манеры безошибочно выдавали происхождение. Да и все остальные шоферы, вероятно, были оттуда же. Они принялись подшучивать:
– Ну и видок у этого парня! Ха-ха! Экий недотепа!
– Держу пари, что этот тюфяк только и умеет мешать навоз! Ха-ха!
– Иди сюда! – повторил первый шофер.
Барон Леопольд, скорее даже из любопытства, подошел.
– Чего ты маячишь здесь? – спросил шофер. – Нечем заняться, что ли?
На эту реплику, произнесенную таким наглым тоном, барон Леопольд готов был уже броситься и задушить дерзкого слугу или хотя бы поставить его на место холодным замечанием:
– Друг мой, кто ваш хозяин? Назовите имя, и завтра я чиркну ему пару строк, чтобы он немедленно выставил за дверь такого хама и подонка, как вы.
Но, к счастью, барон Леопольд удержался.
– В конце концов, – рассудил он, – ведь этот паршивец не знает, да и не может знать, кто я такой… В определенном смысле даже забавно! Ведь эта ситуация опровергает утверждение, что, дескать, нельзя судить по наружности.
Барон наклонил голову и, пытаясь имитировать рабочего, ответил:
– Да вот, прогуливаюсь, дышу свежим воздухом.
– Хочешь заработать сто су?
Сперва лоб Леопольда побагровел от ярости.
– Он смеет предлагать мне свои вонючие сто су! Да я ему! Но… а что, собственно, сказать? Конечно, для него это вроде насмешки.
Но неожиданно для себя барон выпалил:
– Конечно, я бы с удовольствием подработал. Кто ж от денег откажется?! А что надо делать?
– О! Да ничего особенного! Видишь вот эти три машины? Мою синюю и две красные? Ты их немного посторожишь, пока мы пропустим пару стаканчиков вон там. Ясно? Не боись! Не напряжешься!
– И вы мне дадите сто су?
– Не дрейфь, все будет о'кей! Да, вот еще что. Если вдруг неожиданно появятся хозяева, знаешь, где нас найти? Мы в бистро, понятно? Там, за углом. Чтоб ты был в курсе, моя хозяйка в красном вечернем наряде, поверх которого мантия с белым мехом из горностая. Что касается остальных…
Шофер указал на двоих дружков, собиравшихся вместе с ним промочить горло в соседнем кабаке, но они прервали его жестом:
– Слушай, хорош трепаться! Ты же знаешь, наши хозяева никогда не приходят, пока не закроются все салоны. А они не закроются, будь уверен, до шести… утра! Ха-ха! Так что все в порядке. Пошли.
Итак, после необходимых напутствий, трое шоферов удалились, а барон Леопольд остался сторожить машины. Он прогуливался взад-вперед, иронично улыбаясь. Никогда прежде не доводилось ему исполнять подобную роль.
Для дворянина это было более чем оригинально! Поначалу барон возмутился таким унизительным заданием, но затем ему стало даже немного забавно.
– Какая-то неправдоподобная история! Теперь мне обеспечен грандиозный успех в клубе. Представляю, как вытянутся физиономии его членов, когда я расскажу, каким образом мне пришлось заработать сто су перед зданием казино, в котором я столько раз проигрывал и выигрывал тысячи и тысячи… Возможно, никто и не поверит.
Так рассудив, Леопольд перестал обижаться на судьбу. Он рассуждал сам с собой:
– Я ведь нахожусь здесь исключительно по собственной вине. И не на кого пенять, кроме как на самого себя.
Наконец барону наскучило бесцельно шляться туда-сюда, и он решил рассмотреть машины, доверенные ему для охраны.
– Ей-Богу, – пробормотал он, – эти колымаги не так уж и дурны, особенно синяя… Марка солидная, корпус ничего себе, да и салон удобный. Как только снова разбогатею, непременно куплю себе что-нибудь подобное. Она даже получше моей нынешней…
Обойдя автомобиль с другой стороны, барон полюбопытствовал, кто же его хозяин? Взглянув на медную пластинку с выгравированным на ней именем, Леопольд рассмеялся:
– Вот это да! Просто потеха! Оказывается, я сторожу машину одного из своих знакомых!
При свете фонаря он прочел надпись, сделанную готическими буквами:
Княгиня Соня Данидофф.
– Ах вот оно что! Но это и впрямь чертовски забавно! Ведь в поезде все поговаривали, будто Соня Данидофф – любовница Барзюма.
Через секунду барон с демоническим блеском в глазах проговорил:
– А что, если воспользоваться случаем и отомстить немедленно?
И дворянин принял дьявольское решение. Открыв дверцу, он забрался в салон и уселся за руль.
