— Я его не кормила, — ответила она. — Сама только что открылась. У меня была тяжелая ночь.
— И у меня.
— Догадываюсь, — сказала она, — потому что пыталась связаться с тобой, но без толку. Я и вечером звонила. Где ты был?
На пороге появился посетитель.
— Расскажу за ланчем, — уклонился я. — Что принести?
— Не знаю. Что угодно. Завтрак встал мне поперек горла, так что ты сам понимаешь. Возьми что-нибудь полегче.
Не знаю, как провел ночь Раффлс, но завтрак он уплетал за обе щеки. За первым посетителем появился второй, и пока они разошлись по разным углам магазина, я открыл сумку с книгами, которую оставила какая-то женщина по настоянию Генри Уолдена. Вчера они показались мне неплохими, а теперь, при более тщательном изучении, — еще лучше. Не бог весть какие раритеты, но добротные, пользующиеся спросом книги в приличном состоянии, из тех, что хорошо смотрятся на полках и быстро их покидают.
Я составил список и задумался, какую цену могу за них предложить. В самый разгар этих размышлений в магазине появился Генри Уолден. Выглядел он так, словно накануне вечером медитировал в дзен-буддийском храме, а не пьянствовал в «Бам Рэп». На нем был пиджак спортивного покроя и свежая рубашка, глаза ясные, а лицо гладкое. Серебристая бородка и усы, как всегда, ухоженны, а коричневый берет щегольски сдвинут набок.
— Доброе утро, — поздоровался он. — Отлично вчера посидели.
— Мне тоже понравилось, — откликнулся я. — По крайней мере, насколько я помню. Похоже, я выпил лишнего.
— Правда? По вас и не скажешь.
Звучит приятно, но я не стал придавать его словам большого значения. Так всегда говорят. «В самом деле? И собаку, и тещу? Забавно, ты совсем не выглядел пьяным». Да, конечно.
Мы немного поболтали, потом он взял полистать несколько книг, а мне нужно было сделать пару звонков. Марти Гилмартина я застал в его офисе и сказал, что книги, которые он искал, — мне не хотелось упоминать рубины, — в надежном месте. Я не стал уточнять, что это надежное место — на дне пакета с кошачьим кормом, который стоит у меня в задней комнате.
— Только ничего не говори, — предупредил я. — Никому из них.
— Джону и Айзис, — уточнил он. — Нет, не скажу, пока мы не решим, что делать с этими… э-э… книгами.
Я нажал на рычаг и набрал номер Элис Котрелл, или, по крайней мере, тот номер, который она дала мне, хотя теперь он выглядел не более правдоподобным, чем все остальное, о чем она мне рассказывала. Никто не ответил, и это меня почему-то не удивило.
Женщина, оставившая сумку с книгами, до полудня так и не появилась. Я повесил на окно картонный циферблат и выставил стрелки, означающие, что вернусь в час. Спросил Генри, не может ли он помочь мне занести стол в магазин. Но в итоге стол я оставил на улице, а картонный циферблат снял.
— У моего магазина появилась сиделка, — пояснил я Кэролайн. — Один посетитель, у которого уйма свободного времени. Платить ему я не могу, да он, похоже, и не хочет. Ему у меня нравится, и он говорит, что так он знакомится с книготорговлей.
— У меня был один такой, — ответила она. — Кейт, помнишь? Хотел стать моим учеником. Был рад исполнять любую собачью работу, чтобы я научила его стричь собак. Выгодная сделка, только я его терпеть не могла. Он действовал мне на нервы.
— Не скажу, что Генри действует мне на нервы, — признался я. — Утром не подействовал, а они сегодня не в лучшей форме.
— Твои нервы?
— Тяжелая ночь, — кивнул я.
— У меня тоже.
— Я думал, ты была с Эрикой.
— Была.
— Мне казалось, с ней ты ограничиваешься кампари с содовой.
— Мне тоже так казалось, — сказала Кэролайн. — Так что на ланч, Берн? Я не завтракала, так что уже проголодалась.
— Я тоже. А что на ланч — не знаю.
— Ты купил сам не знаешь что?
— Я ходил к узбекам.
— К тем двоим из Ташкента?
— Ну да, сама знаешь, как там у них. Меню вывешено, но кто поймет, что означают все эти слова? Я ткнул пальцем наугад и дал им деньги, один дал мне еду, а другой — сдачу.
— Значит, их действительно двое. — Она распечатала контейнер и понюхала. — Не похоже, что это что-то легкое.
— О, черт, — воскликнул я. — Совсем забыл!
Она положила полную вилку в рот, и глаза у нее стали круглыми.
— Ну совсем не легкое!
— Брось. Принесу что-нибудь еще.
— Нет-нет, не надо. Может, в таком состоянии как раз и неправильно есть что-то легкое. А что, если острая пища — именно то, что требуется?
— И правда острая. Похоже, ею можно ржавые трубы прочищать.
— На мои трубы уже подействовало. Вкусно, правда? Кажется, мне уже лучше.
— Здорово.
— А если потом станет хуже, пойду домой. И это тоже будет правильно. Как думаешь, Берн, что это такое?
— Понятия не имею.
— Тогда лучше и не знать. Легкая еда для расстроенного желудка — это все ерунда. Как и диета при язве.
— У тебя нет язвы.
— Будет, — заявила Кэролайн, — если каждый день есть узбекскую пищу. А с чего у тебя тяжелое утро?
— Я пил с Марти. А потом пил с Генри.
— С Генри-сиделкой?
— С ним. С Марти мы пили «Кесслер», а с Генри — «Олд Оверхолт». Они оба любят ржаное виски, и оба профи в этом деле. А вот я надрался.
Я поведал ей, как закончился вечер — чтобы начаться снова в половине четвертого и завершиться вторично, когда примерно часом позже я вернулся в постель.
— Ого! — воскликнула она. — А я-то думала, что безумный вечер был у меня!
— Что произошло?
— Эрика решила отпраздновать деловой успех, — сообщила Кэролайн. — Поэтому повела меня в «Лорелею».
— На шестидесятом этаже? Круче некуда? Неописуемые виды? В ту самую «Лорелею»?
— В ту самую. Я нарядилась в то, что Эрика заставила меня купить, и чувствовала себя очень неловко, но она твердила, что я прекрасно выгляжу, и к концу второго «Роб Роя» я начала ей верить.
— Откуда взялся «Роб Рой»?
— Официант принес. А-а, ты спрашиваешь, почему «Роб Рой», а не кампари? Так ведь это был праздник. Особый случай, и мы имели право слегка набраться.
— Набраться.
— И виды превосходные. Оттуда видно и Джерси, и Квинс. Хотя что такого особенного — увидеть места, куда ты и не думаешь поехать? — Она пожала плечами. — Тем не менее, Берн, это действительно шикарно. С мытьем ротвейлеров никакого сравнения.
— И все это — Нью-Йорк.
— Ротвейлеры, зал «Лорелея», ребята из Ташкента. — Она выбрала маленькую жареную пышку, сунула ее в рот, прожевала и потянулась за чаем со льдом. — Люди не из Нью-Йорка могут прожить всю жизнь, так и не узнав вкуса узбекской еды. Они не понимают, чего лишаются.
— Бедняги.
— Впрочем, с другой стороны, мы тоже не знаем, что едим. Берн, на чем я остановилась?
— На шестидесятом этаже, не считая двух бокалов «Роб Роя».
— Все верно. Мы потеряли счет «Роб Роям». Но я собиралась рассказать тебе о другом. К нам стали клеиться двое парней.
— Ух ты!
— «Ух ты»? Это все, что ты можешь сказать?
— А что ты хочешь, чтобы я сказал? Вы — две привлекательные женщины, легко представить, что парни к вам клеятся.
— Берн, парни ко мне не клеятся.
— Никогда?
— Ну, примерно раз в два года, — призналась Кэролайн, — какой-нибудь алкаш забредает в «Уютное местечко» или к «Генриетте Хадсон», не подумав, что это лесбийский бар, и если я попадаюсь ему на глаза, а он достаточно набрался, он пытается ко мне приставать. Но обычно парни меня обходят. Потому что совершенно ясно, что я лесбиянка.
— Вчера же ты была не в «Уютном местечке».
— Да, и на мне были не брюки со свитером. И волосы длиннее, чем я обычно ношу с тех пор, как перестала быть девчонкой с косичками. А еще я воспользовалась помадой и карандашом для глаз…
— Серьезно? Карандашом для глаз?
— И еще какой-то дрянью, даже названия не знаю. Эрика сделала мне макияж. Мы были у нее дома и вели себя как девчонки на девичнике, раскрашивая друг друга. Только она сама себя красила, потому что я не умею.
— Карандаш для глаз, — повторил я. — Значит, они предложили вас угостить, вы им посоветовали проваливать, и…
— Нет.
— Нет?
— Я только заговорила, как Эрика пнула меня под столом. Потом она посмотрела на них, хлопая ресницами, и сказала: ну конечно, с удовольствием, они вполне могут нас угостить. Они присели за наш столик, мы быстро допили «Роб Рой», чтобы освободить место для угощения.
— Действительно странно, — признался я. — Что это на нее нашло?
— Об этом я как раз и думала. Может, ей алкоголь в голову ударил? Знаешь, как бывает с людьми, которые обычно пьют очень мало и вдруг позволяют себе лишнего?
— И вот что из этого получается.
— Ну да. Я подумала, может, тут как раз такой случай и мне надо попытаться увести ее оттуда. Но потом ей понадобилось в дамскую комнату, и она позвала меня с собой. — Кэролайн нахмурилась. — Мужчины ведь так не делают? Не ходят в туалет парами?
