– Я сам займусь кремацией, потом останется получить урну с прахом и выбрать кладбище.
– А разве не хоронят там где кремируют?
– Боюсь, нам не хватит денег захоронить урну на московском кладбище. На похороны моего дяди семья потратила полторы тысячи долларов и то все проводилось по самым низким тарифам, мы даже не смогли поместить прах в землю – не хватило денег, пришлось замуровать урну в открытом колумбарии.
– Колумбарий это что такое? – поинтересовалась подруга.
– Это такая бетонная стена со множеством ячеек, куда ставят урны. Потом отверстие замуровывается плитой с фотографией усопшего, датой рождения и смерти.
– Да, полторы штуки это, конечно, нам не по силам, – сказала Тая. – И жить в Москве дорого, и умирать, значит, не стоит, а если уж помер, рассчитывай на общую могилу или будешь стоять в урне где-нибудь на балконе у бедного родственника. Хотя, пепел ведь можно и развеять.
– Обычно на это требуется желание умершего, – заметила я.
Честно признаться, мне не улыбалось счастье разбрасывать чужой прах по столице, лучше уж похоронить по-человечески.
– Ничего страшного, найдем выход, – сказала Тая, – обзвоним подмосковные кладбища, не везде же грабительские цены. Вообще это, конечно, кошмар, у людей горе, а они должны еще торговаться, да искать, где могилы подешевле, мрак.
Я лично была рада, что нам не придется участвовать в кремации, меня это пугало. Я гражданка нервная, впечатлительная, мне совсем немного требуется для ночных кошмаров.
– Тай, твой мобильный надрывается.
– Да? – прислушалась она.
И вправду, из прихожей раздавалось пронзительное пиликанье. Подруга поспешно спрыгнула с подоконника и вышла из кухни.
– Да, Артур, привет, – раздался ее голос. – Все в порядке. Да, я у Сены.
Она пришла к нам и снова присела на подоконник.
– Слушай, такая погода стоит отличная, может, выберемся как-нибудь на природу, шашлыки пожарим?
Пока он что-то ей отвечал, Тая смотрела куда-то в потолок с крайне кислым выражением лица. Да, характер у нее тяжелый, у потенциального супруга должно быть железобетонное терпение, чтобы ужиться с такой клюквой. Навряд ли у холеного Артурчика такое терпение имелось. Одно дело ездить по ресторанам и видеться по три часа в неделю, а другое дело лицезреть это сокровище триста шестьдесят пять дней в году. Если уж мне порой хочется взять подушку и придушить ее во сне, можно представить, какие мысли могут придти на ум счастливому молодожену.
– Да, погода отменная, – продолжала Тая, – отчего бы не собраться всем вместе?
Трубка что-то оживленно забулькала в ответ. Мы молча ожидали, пока они наговорятся. Минут через пять начали прощаться, и Тая нажала на отбой.
– Ну? Что?
– В субботу у жены его брата день рождения, они едут на дачу отмечать это дело, он предложил нам присоединиться. Прямо как по заказу.
– А сегодня какой день недели?
– Среда, – подсказал Юрий.
– Отлично. Хорошо бы до субботы управиться с похоронами.
– Да, – кивнула Тая, – еще не хватало, чтобы эти два мероприятия наложились, с утра хороним, вечером празднуем.
Уходить Юра никак не хотел. Я понимала, что ему с нами гораздо легче, но вид убитого горем молодого человека, его тяжелые вздохи и невнятное бормотание действовали на нас с Таюхой весьма угнетающе и деморализующее. А нам нужным были силы на дальнейшую борьбу. Но как выставить его за порог, я не знала, это нужно было сделать с каким-то невероятным тактом, на который мы с подругой не были способны, по крайней мере, в данную минуту. Тая тоже маялась, отсиживая попу на узком неудобном подоконнике – сесть на моей «громадной» кухне больше некуда было, ее территории хватало аккурат на небольшой пластиковый столик и пару табуреток. И все. Не вставая с места можно без проблем дотянуться до холодильника или газовой плиты. Итак, на моей крошечной кухоньке царила атмосфера погребальной тоски, Юрий сидел неподвижно, как придорожный камень и пристально изучал заварку в своей пустой чашке. Еще чаю я не предлагала, из-за боязни, что он останется ночевать. Время от времени Таискино лицо искажала напряженная гримаса – она едва сдерживала зевоту, да и время, честно сказать уже было поздним. В комнате очень кстати зазвонил телефон, и я бросилась на зов, ломая ноги. Кто бы это ни был – звонок отличный повод сказать, что нас срочно вызывают на работу (к постели умирающего друга, на срочное детективное задание, на космодром Байконур).
– Да?
Это оказался Горбачев.
– Сена, когда же вы ко мне с Таюшей доберетесь? – поинтересовался детектив.
– Даже и не знаю, – честно призналась я. – Столько всего навалилось. А что там за дело, которое вы хотели нам поручить?
– Я отдал его уже, дальше нельзя было тянуть. А Тая еще не нашла работу?
– Нет пока.
– Может, она все-таки пойдет к нам в агентство?
– Это мы с ней обсудим, – я присела на подлокотник кресла. – Михаил Сергеевич, а помните в ваш день рождения в «Фараон» заглядывал молодой человек, он еще утверждал, что его знакомую доводят до самоубийства?
– Певицу, если не ошибаюсь?
– Именно. Так вот, она на самом деле покончила с собой, ее довели.
– Да? – удивился Горбачев. – Кто бы мог подумать. Интересно, кому же это могло понадобиться?
– Сама удивляюсь. Всякое разное уже передумала. Вот вы как думаете, не могло это быть печальным следствием закулисных интриг шоубиза?
– Да ну что ты. Эстрада у нас, конечно, больная, но не до такой же степени, тем более доведение до самоубийства процесс довольно долгий и изощренный, для того, чтобы выбрать именно этот способ избавление от человека, нужно иметь очень веские причины.
– Она не могла встать кому-нибудь поперек дороги благодаря своим талантам? – я понимала, что говорю глупости, но все же…
– Сена, да о ней никто не слышал и никто ее не знает, как певицу, даже если бы она обладала божественным голосом, кому понадобится убивать ее таким способом? В шоубизнесе с собой не кончают, в основном выпадают из окон случайно. В пьяном состоянии. Скорее всего, тут замешаны деньги.
– Какие деньги? – настала моя очередь удивляться. – Она сирота, ей помогал друг ее покойного деда, единственное, что у нее было – однокомнатная квартира.
– Хорошая?
– Вы считаете, ее могли убить из-за квартиры?
– Сеночка, ну откуда же мне знать, если бы я был хоть немного в курсе дела. А у тебя самой нет никаких версий?
– Пока что нет, у меня мысли вертелись вокруг ее работы.
– Деньги, Сена. Если на самом деле имело место доведение до самоубийства, если кто-то действительно избрал такой хитроумный способ избавления от человека, то тут наверняка замешаны деньги.
– А личная ненависть?
– Она успела нажить себе таких врагов?
– Навряд ли, Юра нам бы сказал. Но и деньгам взяться неоткуда. В общем, мы в тупике.
– А она не могла это сделать сама? По собственной воле?
– Нет, не могла, – но в моем голосе уже не было прежней уверенности. – К тому же эти заказные статьи… ее могли довести статьи.
– Сена, если бы все наши артисты так остро реагировали на газетную ахинею, то на нашей эстраде вообще бы никого не осталось, все бы переехали на кладбище. К тому же, если о тебе пишут в газете, значит, ты популярен, даже если пишут законченную гадость. Они зачастую сами платят журналистам за эти статьи, да что я, Сена, тебе рассказываю, ты же сама журналистка.
– Вы знаете, я думаю, что ее убили, обставив все как самоубийство, и эти статьи, и попытка отравиться в Питере – все как нельзя лучше характеризует Свету, как особу склонную к суициду. Вы представляете, так ловко все обстряпали, что никому и в голову не пришло, что это может быть убийство. Тело вскрыли и готовы выдать хоть завтра.
– А как это произошло? Она опять отравилась?
– Утопилась в Москве реке.
– Утопилась? – переспросил удивленный Горбачев. – Это уже прямо водевиль какой-то.
Закончив разговор, я уже, не особенно церемонясь, сообщила Юрию, что нам срочно нужно уехать по делам. Прямо сейчас. Немедленно. Он нехотя исчез с горизонта, и гулять с Лавром мы пошли аж в полночь.
– Там, наверное, уже полный двор вурдалаков и оборотней, – зевнула Тая, обуваясь. – Твои соседи обросли шерстью, выпустили свои когти и выползли на охоту.
– Не такие у меня уж и отвратные соседи, бывают и хуже, – я застегнула карабин на ошейнике.
– Вампирье сплошное. Идем, Лавричек, идем, пупсик.
Бедный пес, уже не чаявший дождаться законной прогулки, топтался на пороге, радостно размахивая хвостом.
Гуляли мы около часа, Лаврентий все никак не мог закончить все свои дела, вернувшись домой, мы его еще кормили, поили, расчесывали и, в результате, спать улеглись во втором часу. Понятное дело, что на работу я мощно проспала. Слышала сквозь сон, как сходит с ума будильник, но не нашла в себе сил открыть глаза. Растолкала меня Тая.
