Так-то он не больно словоохотлив, но если для дела надо, то припомнит подробности, какие знает.
– Вы так говорите, словно он отсюда далеко живет.
– Ну, это как посмотреть. Если по летнему времени, так за час-другой управитесь и еще удовольствие от прогулки по лесу получите. А вот сейчас… На машине вам к нему не проехать.
– Дороги нету?
– Дорога есть, да в лесу все замело. А река встала. По ней вам тоже не сплавиться будет.
– А если на машине по льду попробовать?
– На машине? Ага, был тут в прошлом году один такой умник из городских. Тоже на охоту приехал, а по лесу топать неохота. Вот за лень он и получил. Ушла машина под воду, насилу сам выбрался. Да и не выплыл бы, да наши мужики чувствовали, чем дело может кончиться, на берегу ждали конца потехи. Как мужика под лед утягивать вместе с машиной стало, они на лед цепочкой легли, крайние городского за шкирку из проруби и вытащили. И его, и ружье, в которое он мертвой хваткой вцепился. Ну а машину только весной извлекли. Вроде и неглубоко в том месте было, а утонуть все равно запросто можно было. В нашей речке течение быстрое, лед местами совсем ненадежный.
Уйти под лед вместе со служебной машиной Славе не хотелось.
– Как же быть? – растерянно спросил он. – Может, лошадь у кого-нибудь из ваших есть?
– Лошади нету. Кому она тут нужна, лошадь-то?
– Огороды пахать.
– Огород пахать мы соседского фермера зовем. У него мотоплуг, по нашим размерам самое то. А лошадь… Это больше для забавы, на нее и зерна не напасешься.
– Может, у фермера есть какое-нибудь средство передвижения?
– А ведь и впрямь! Есть! – оживилась бабка. – Поезжайте-ка к нему! Если сумеете убедить, что вы хорошие люди и доброе дело задумали, то он вам обязательно поможет. Только, как к нему в дом придете, перекреститесь обязательно.
– А без этого нельзя?
– Нельзя, – серьезно ответила старуха. – Без этого он вас за нечистую силу может принять. На этот случай у него ружья с серебряными пулями имеются.
Слава от услышанного прямо оторопел.
– Надеюсь, вы шутите?
– А ты поезжай и не крестись, тогда и посмотрим, кто из нас двоих смеяться будет.
После этого старухиного напутствия Слава окончательно присмирел. И приехав к фермеру, эксперимент проводить не стал, а смиренно перекрестился на висящие у того в красном углу иконы.
Иван Пантелеевич, так звали фермера, был человеком еще не старым, но и не таким уже чтобы молодым. После переезда в деревню он отрастил себе окладистую бороду и заимел на экологически чистых продуктах основательное округлое брюшко. Одежду он носил самую простую, а в доме имел мебель, сделанную явно своими руками из подручных материалов. Одним словом, он представлял собой типичный образчик зажиточного крестьянина прежних времен.
Кому мог, тем помогал. Денег в рост не давал, а кому давал, с тех долг никогда не спрашивал, будучи твердо уверенным в том, что, когда смогут, люди сами отдадут. А если не могут или по какой-то причине не хотят, так и нечего с них трясти, небось не последнее давал.
Во дворе у него крутилось несколько собак, чьи серые морды были подозрительно похожи на волчьи. Но при этом животные были совсем ручные, ласковые к людям до одури. Они всюду сопровождали своего хозяина, а с его гостями сразу же подружились.
Сам Иван Пантелеевич с интересом выслушал рассказ друзей.
– Деда Колю прекрасно знаю. Но добраться до него сейчас можно только пешком или в санях по льду. Не побоитесь по льду прокатиться?
– Нам сказали, что машина провалится.
– Машина провалится, она же тяжелая. А санки, считай, ничего не весят. Опять же вес на них распределяется равномерно.
Сани представляли из себя одну сплошную полосу, загнутую спереди и немного приподнятую с бортов.
– А лошадь? Лошадь точно провалился.
– Так мы не на лошади и поедем. У меня лошадей и нету. Пашу на тракторе. А поедем мы с вами на собачках.
Иван Пантелеевич показал на свою свору, которая радостно завыла на разные голоса, предчувствуя прогулку.
– Ну, чисто волки!
– Волки и есть, – согласился хозяин. – А точнее, волкособы.
– Кто?
– Гибрид волка и хаски. Как-то принес я из леса осиротевших волчат, выросли три зверя, они мне щенков и принесли. Сами потом в лес все равно сбежали, а некоторые из их щенков со мной остались жить.
– И как? Ладите?
– Отлично ладим. От настоящих волков наш дом лучше всяких собак защищают. Решили, что мы их стая, а раз стая, то всех других волков из чужих стай надо прочь гнать. Ну что? Едем?
Выбора все равно не оставалось.
Запрягал Иван Пантелеевич по-индейски. Каждая из шести собак бежала у него на отдельной веревке. Каждая веревка была своей длины. Получалось, что впереди на самой длинной бежала самая слабая собака, за ней все остальные по старшинству. Вожаку доставалась самая короткая веревка, что ему не могло не быть обидным. Поэтому он бежал изо всех сил, кусая за лапы впереди бегущего пса, чтобы тот двигался шустрее. Также поступали и остальные, в итоге первому псу приходилось напрягать все силы, чтобы удрать от свирепых друзей, филонить и расслабляться он попросту бы не смог.
Преимущество было в том, что такая упряжка в широких местах раскрывалась подобно вееру, а в узких сходилась в одну линию.
– Они у вас не путаются во всех этих веревках?
– Может, если бы у меня изначально другая собака в помеси была, а не мой хаски Айсберг, так и не получилось бы у меня ничего. А так мои волкособы отлично работают в его команде. Он их всех вымуштровал, откуда чего взялось, ведь никто его самого этим упряжным премудростям никогда не учил. Он сам нам все показал и все объяснил. Вот что значит гены.
Ехать на санках было еще тем удовольствием. Ветер свистел в ушах, острые снежинки с размаху впивались в открытые участки лица, так что пришлось замотаться шарфом до самых глаз, а ушанки, выданные гостям, надвинуть пониже на глаза. Но и это помогало не полностью, так что к концу пути Фима чувствовала себя, словно сосулька. Ивану Пантелеевичу было лучше, время от времени он соскальзывал с саней и бежал за ними, грелся и заодно облегчал своим собакам их груз.
Оказалось, что дядя Коля живет на той же реке, на которой стояла Красногорка и на которой располагалась усадьба Ивана Пантелеевича. По реке от
