и ребенка тащить, от мужа помощи никакой.
– А в какой квартире они живут?
– В какой квартире? У Любы восьмая, а у них через два этажа, на другую сторону, следовательно, пятнадцатая будет. Да, пятнадцатая.
– Спасибо, вы нам очень помогли, – искренне поблагодарила Женя.– Вы так хорошо осведомлены о жизни Любы, чувствуется, что вы ей не чужой человек.
И добавила про себя: «В отличие от Огурцова».
– Конечно, – охотно согласился Брызгалов, – я же говорю про духовную близость. Мы с ней не один вечер в беседах скоротали.
– Скажите, а никаких неприятностей у нее в последнее время не было? Может быть, кого-нибудь встретила или кто-то даже угрожал ей? Враги из прошлого, может быть, – спросил Егор.
– У Любы враги?! Нет, что вы! Она за всю жизнь мухи не обидела. Вот, например, она меня бросила, а я на нее зла не держу.
– Да уж, – снова про себя подумала Женя, – слышал бы ты как она на меня орала и стаканы в спину швыряла…
– Хотя, – прервал ее размышления Брызгалов, – ее второй муж к ней не очень хорошо относился. Его за разбой посадили. Дали пять или шесть лет. После суда Люба сразу же с ним развелась. Он ей из тюрьмы письма слал с угрозами. Но он в тюрьме еще сидит, насколько я знаю.
– Фамилию вы его, конечно же, не знаете, – для проформы спросил Егор.
– Ну почему не знаю? Знаю. До Голицинской Люба носила фамилию – Кабанова. Не подходит ей. Правда? Муж ее второй – Николай Кабанов. Боялась его Люба, бил он ее, ревнивый больно. Она говорила: освободиться Колька из тюрьмы и закончится моя спокойная жизнь…
– А подруги у нее были, с кем она могла секретничать?
– Со мной она секретничала. Люба с женщинами плохо сходилась. Красивые женщины дружить не умеют, – сказал Брызгалов и виновато взглянул на Женю, она сразу же почувствовала себя не красивой.
Егор на такие нюансы внимания не обращал, его интересовало дело:
– Вы не в курсе, когда ее хоронить будут и кто?
– Вот уж чего не знаю, того не знаю, – Брызгалов вдруг резко свернул разговор, – и интересоваться этим вопросом не могу, у меня сейчас с женой сложные отношения.
От Брызгалова Женя и Егор вышли в приподнятом настроении. У них неожиданно появились сразу два подозреваемых, алиби которых требовало проверки. С Брызгалова подозрения снялись сами собой, в его словах чувствовалось искреннее сожаление об утрате. Он Любу жалел и в ее жизни присутствовал не формально, как Огурцов, был скорее другом, чем любовником.
Поговорить как можно быстрее следовало с предполагаемым наследником Геннадием Голицинским. Да и второй муж Любы вполне мог уже освободиться и начать мстить. Хотя следователь не говорил, что у Любы были визитеры, кроме Жени и Брызгалова, но Голицинский мог из подъезда не выходить вообще, а Кабанов прийти и уйти незамеченным. Например, через чердак, он парень опытный – пять лет на зоне, это вам не фунт изюма. Все это нужно было проверить. И Женя с Егором отправились искать Голицинского.
Гену Голицинского решили ждать на улице. Причин для этого было несколько. Во-первых, всевидящее око камеры видеонаблюдения, из-за которой такой сыр-бор и начался. Совсем ни к чему предоставлять следствию очередную запись, как Женя входит в злосчастный подъезд. А отпустить Егора действовать самостоятельно она отказалась категорически. Во-вторых, не хотелось пугать расспросами жену Геннадия, бедняжке и без того несладко живется. В-третьих, самого Геннадия дома все равно не было, о чем сообщила в доверительной беседе одна бдительная старушка. С этой интеллигентной дамой почтенного возраста Егор и Женя познакомились неподалеку от детской площадки.
Действовали по обстоятельствам. В тени деревьев, подостлав на скамеечку полосатый коврик, сидела щупленькая старушка в мужской фетровой шляпе. Она по-стариковски мерзла, несмотря на солнечный день, поэтому на теплый фланелевый халат накинула стеганую жилетку, застегнула на все пуговицы, но все равно зябко поводила плечами.
Всем известно, что такие мирные бабушки на скамеечках являются самыми осведомленными жителями наших домов. Поэтому ради неё Женя и Егор разыграли целый спектакль и не ошиблись в своих предположениях. Умиротворенный вид, и тусклый взгляд из-под шляпы были обманчивыми.
Егор прогуливался вдоль дома, а Женя осматривала детскую площадку, оба оглядывались по сторонам, не скрывая своей заинтересованности. Как только Егор оказался неподалеку от бабули, она тут же его затронула:
– Мужчина, что это вы тут высматриваете? Ходят тут всякие, – она огляделась по сторонам, ища к чему бы придраться, – а у нас потом… урны пропадают.
Егор подошёл к ней и примирительно произнес:
– Ну что вы… Разве я похож на разбойника?
– Разберешь вас? – упрямо пробормотала старуха.
Егор утомленно вздохнул и спросил разрешения присесть с ней рядом. Она охотно подвинулась, скучновато сидеть одной:
– Скамейка общественная, чего ж на ней не сидеть?
Егор с удовольствием откинулся на спинку скамейки и сказал:
– У вас тут замечательный двор. Извините, я не представился, Георгий Андреевич.
– Элеонора Петровна. Так что вы тут ищите?
– Очень приятно. Мы с женой хотим квартиру купить в этом доме. Ждем риэлтора. Специально приехали пораньше, чтобы осмотреться. Знаете, покупаешь квартиру, а живешь в результате с соседями. Вот хочу с кем-нибудь побеседовать, мало ли вдруг в доме канализация течет или еще какие-то неприятности есть.
– Правильно рассуждаете. Да только будьте добры и вы на мои вопросы ответить. Может быть, это вы нам не подойдете? Шуметь будете, компании водить…
– Да нет, какие компании, дети у нас еще маленькие, двое мальчишек, – Егор незаметно подмигнул, подошедшей Жене.
Женя поздоровалась и продолжила, перебив Егора:
– Муж у меня все время на работе и в командировках. Помогать мне некому. Так что ищем квартиру, чтобы тихий район был, но в центре, знаете школа, репетиторы, чтобы все близко было. Я же все сама да сама. Хочется, чтобы люди были рядом хорошие, чтобы и поговорить было с кем, а в случае чего и помощи попросить.
Старушка укоризненно взглянула на Егора, который не помогает «жене». Он обаятельно улыбнулся и в свою очередь спросил:
– А у вас тут дебоширов нет? Дом замечательный, квартиры дорогие, не всем по карману, но все-таки не новый, с историей, вот в таких домах и могут какие-нибудь неблагополучные потомки интеллигентных родителей жить.
– Не-ет, у нас спокойно. Что вы! Здесь элита городская живет, интеллигенция не в первом поколении, – при этих словах старушка непроизвольно приосанилась. – А вы какую квартиру покупать собрались? Что-то я не слышала, чтоб у нас квартиры продавались.
– А так вы можете еще и не знать. На пятом
