слабого, я бы даже сказал, хилого телосложения. А чтобы отрубить голову с одного маха, нужно обладать недюжинной силой.
– У него была возможность натренировать руку. Он и с животными так же поступал.
– Понимаете, одно дело маленькая собачка или кошка и совсем другое – человек. И потом, Грегора после его выходок с обезглавленной кошкой и собакой мать на ночь пичкала ударными дозами выписанных парню препаратов, от которых он спал без задних ног. И в то же время в крови погибшей нами были обнаружены эти же препараты. Это вызывало у меня определенные вопросы.
– То есть она их выпила, заснула, а Грегор прокрался и зарубил ее?
– Да нет же! – Следователь даже поморщился, словно у него разболелся старый зуб. – Я же говорю, все было совсем не так однозначно!
– Но Грегора обвинили в этом убийстве!
– Еще бы! Он был самым подходящим подозреваемым! Лучше и не сыщешь!
– Вы так говорите, словно не до конца верите в его вину. А между тем вы его обвинили!
– Нет, не я. Это дело заканчивал другой следователь.
– Почему?
– Спустя пару дней я попал в больницу. На улице на меня было совершено хулиганское нападение, меня избили. Ничего серьезного, оказались сломаны несколько ребер, и какое-то время мне пришлось посидеть на больничном. За это время это дело передали другому следователю, который быстренько нашел виноватого.
– Грегора!
– Его самого.
– А что за следователь заканчивал ваше дело?
– Был у нас в отделе один не очень хороший следователь, карьерист, каких еще поискать, для него успешная раскрываемость была самым главным фактом. Виноват или не виноват человек, он не слишком-то задумывался. К тому же в данном случае моего коллегу можно было даже где-то понять. Грегор и впрямь был серьезно болен. И в психиатрической больнице ему было самое место. Но вот несправедливость, которую мы, возможно, допустили в отношении этого мальчика, до сих пор гложет меня.
– Значит, вы считаете, что это мог быть кто-то другой.
– Да, Варвару мог убить другой человек.
– Другой? Кто другой?
– В этом мне разобраться, к сожалению, не удалось. Но там в квартире сложилась весьма неоднозначная ситуация. Время-то какое было, вы помните? Впрочем, наверное, не помните, вы тогда были еще совсем маленькими. Но могу вас заверить, страшное было время. А возле этой квартиры крутилась банда черных риелторов. А эта Варвара была сильным человеком, прирожденным лидером, она готова была дать отпор этим людям. В квартире-то проживали все больше алкоголики или склонные к этому делу граждане. А Варвара не пила. На ней у риелторов могло все обломиться. А как она умерла, квартирой эти бандиты и завладели!
– Хотите сказать, что в убийстве Варвары может быть виноват… Зимин?
– Кто это такой?
– Один из черных риелторов.
– Человек, который таскал водку и спаивал жильцов квартиры!
Следователь покачал головой.
– Ничего по этому поводу сказать не могу. Единственный свидетель случившейся трагедии был маленький ребенок. Она могла видеть обидчика своей матери, поскольку спала в той же комнате, и, проснувшись, могла увидеть убийцу. Но девочка разговаривать еще не умела. И конечно, в любом случае была слишком мала, чтобы давать показания.
– Но вы сказали, что в крови погибшей были найдены те препараты, который принимал сам Грегор!
– Да. Тут эксперты дали однозначное заключение. Погибшая приняла огромную дозу снотворного. Впала в кому. Сердце у нее остановилось. Фактически голову отрубили уже мертвому человеку.
– Но ее еще можно было спасти!
– Вряд ли. Хотя сказать точно теперь уже не может никто.
– Конечно, ее сначала опоили снотворным, чтобы не сопротивлялась. А когда Варвара уснула, убийца прокрался к ней в комнату и зарубил ее окончательно!
– А следствие сделало виновным Грегора.
– Мы это помним. Но Грегор погиб…
И тут Фима осеклась:
– Минуточку! А отчего же он погиб?
Слава развел руками. Егор Иванович тоже не знал этого. Никто не потрудился навести справки. А ведь это могло быть так важно!
И по пути обратно в город Фима убеждала Славу в том, что он должен разобраться в этой истории как можно скорее.
– А не была ли смерть Грегора насильственной? Или похожей на самоубийство? Или все выглядело словно несчастный случай? Надо это узнать! Обязательно!
– Но зачем? – удивлялся Слава.
– Как ты не понимаешь! Если у этой Варвары был близкий человек, то он мог тогда пожелать отомстить Грегору.
В конце концов Слава согласился, что нужно будет это выяснить. Фима тут же извлекла визитку, которую ей дал следователь Головин.
– Звони! – велела она приятелю.
Следователь звонку Славы удивился, а его интересу к кончине Грегора обрадовался.
– Молодец, коллега! Я и сам думал в том же направлении. Очень уж вся эта история сильно отсылает нас к Грегору и тому, что послужило причиной его отправки на принудительное лечение. Так вот… Остановка сердца вследствие чрезмерно высокой дозы прописанных ему седативных препаратов. Другими словами, парень накопил таблеток, а потом закинулся ими всеми разом. Когда утром пришли будить пациентов, он был уже холодный. Никакого уголовного дела возбуждать не стали, хотя факт врачебной халатности налицо.
– Удалось выяснить, сам он принял таблетки или ему их скормили?
Увы, за давностью лет такое расследование было обречено на провал. Но Фима все равно осталась довольна.
– Значит, есть шанс, что мститель расправился с Грегором!
– И что? Этот человек проник в психиатрическую клинику к больному?
– Да!
– А не легче ли этому гипотетическому мстителю было осуществить свою месть, пока Грегор еще проживал в квартире?
– Нет, не легче! Потому что Грегора задержали практически сразу по горячим следам! Задержали, увезли на психиатрическое освидетельствование и на волю уже не выпустили! А мститель не мог ждать! Он хотел отплатить Грегору той же монетой! Грегор отравил Варвару, а ее друг отравил самого Грегора! Надо разыскать родственников этой погибшей Варвары. Слава, ты меня слышишь?
Но Слава реагировал как-то вяло. То ли его разморило от пребывания на свежем морозце. То ли он не считал версию Фимы перспективной. Внятного ответа Фима от него так и не дождалась. А когда Слава снова завел песню о срезанных цветах, нуждающихся в подкормке, девушке стало окончательно ясно, лучше уж самой прощупать родню погибшей Варвары, чем связывать свои планы со Славой.
Дома Фима успела лишь убедиться в том, что веточки фрезии и впрямь выглядят плачевно, как ей уже позвонил следующий кавалер. Это был Константин, который мечтал, нет, прямо-таки жаждал пригласить ее поужинать. Голода Фима не испытывала, а вот от десерта бы не отказалась.
– Ты же у нас сладкоежка! Я и
