кожаное кресло, немного посомневалась, но садиться в него все же не стала, а просто открыла старую потрепанную коробку.
– Это письма от одного прекрасного человека, который любил меня всю свою жизнь. Любил по-настоящему меня ту, которая я есть на самом деле, и еще я очень ему обязана. Я хочу, чтоб ты из писем сделала красивую историю любви. Врать и придумывать ничего не надо, собери просто все в одну книгу.
– Продать хотите? – спросила по-деловому Беата, она была самой прямолинейной и беспринципной в их отделе. Никто бы в здравом уме и светлой памяти не дал снежной королеве Беате делать репортаж о любви, а уж разбирать любовные послания полувековой давности тем более. Странно, что такая скрупулезная в выборе журналистов дама не подготовилась и не уточнила информацию о той, кого нанимала.
– Нет, – сказала Агния, хотя Беата не ждала ответа, вопрос был риторический.
Оттого услышанное поразило циничную журналистку, и она уточнила:
– Зачем тогда вам ворошить эти розовые сопли?
– Ради любви, – мечтательно ответила Агния, – ради памяти.
– Ну, вы и так помните, – логично рассудила Беата и спросила у пожилой актрисы: – Зачем об этой любви помнить кому-то еще?
– Это личное, и вообще, я пригласила тебя не для того, чтоб ты задавала оскорбительные вопросы, – разумно возмутилась Агния Орлова. – Делай то, за что тебе платят, или проваливай.
– Не хотела вас обидеть, – ничуть не раскаиваясь, сказала Беата, – мои вопросы связаны именно с работой. Я должна знать, зачем вам эта книга, кто ее будет читать, какую смысловую нагрузку она должна нести.
– Интересно, кто же из тебя, такой молодой, уже успел сделать стерву. Я думаю, это первая любовь, хотя нет, – было видно, что Агнии не нужен ответ Беаты, она рассуждала вслух и наслаждалась этим, – тебе двадцать восемь, и про первую любовь ты, скорее всего, уже забыла. Этот поганец, твой муж, он изменяет тебе направо и налево, хотя тоже не так, – Агния засмеялась, сейчас она как будто была в своей стихии, – он бросил тебя, изменил с твоей подругой в твоей же кровати. Точно, и теперь ты озлоблена на весь мир, стараешься работать так, чтоб он узнал о твоих успехах и пожалел о том, что бросил. Своего жилья у тебя нет, съемная квартира и кошка. Хотя, о чем это я, ты же живешь на работе, и твоя кошка, если она когда-то была, давно уже сдохла.
– Вы правы, – согласилась Беата, улыбаясь, – ее звали Муму. Сначала я подумала, что это карма имени, но сейчас вы мне открыли глаза на истинную причину безвременной кончины родного животного.
– Шутишь? – усмехнулась Агния. – Это тоже часть защиты, только дура ты. Ушел он от тебя не потому, что ты была неуспешная, а потому, что ты не женщина. Ты посмотри на себя в зеркало, даже я в свои девяносто выгляжу лучше. Что у тебя на голове?
– Всегда думала, что волосы, но, по-моему, у вас другой вариант? – пыталась дерзить Беата.
– Вот именно, тусклые волосы, – продолжала топить ее Агния, – волосы, за которыми никто не ухаживает, натурального, хотя честно скажем, никакого цвета с такими же натуральными неуклюжими буклями. Молодость немного спасает тебя, даря им густоту, но помни: она быстротечна. Знаешь ли ты, что должно быть у настоящей женщины на голове? – в этот момент великая актриса сделала мхатовскую паузу и торжественно ответила на свой же вопрос: – На голове у настоящей женщины должны быть не волосы, а прическа. Ну да, я думаю, твои букли об этом даже не слышали.
– Я обязательно им расскажу и при случае свожу на экскурсию в салон.
– Ты бы лучше свое лицо туда сводила. Если бы в мои годы было столько всяких разных уходов, то я сейчас выглядела бы твоей ровесницей, – сказала Агния, сверкнув перстнями.
– Не скромничайте, вы так и выглядите, – поддакнула Беата.
– Я знаю, – очень достойно ответила та и продолжила: – Что за цвет лица, а круги под глазами, как у панды, ужас.
– Не обижайте милое животное, я его недостойна, – продолжала дерзить Беата, но сдерживаться становилось все тяжелее.
– Про твою одежду я вообще молчу, черная водолазка и синие джинсы – это моветон, ты бы хоть какое-нибудь украшение надела. Могу поспорить, что приехала ты в пуховике и вязаной шапке черного цвета, потому что так удобно.
– И шапка, и пуховик бордовые, – поправила Беата.
– Прости, – сказала Агния и театрально прижала руку к груди, – я не знала всю глубину трагедии. По мне – так лучше бы черного, тогда можно было бы хоть как-то оправдать твои синие джинсы. Бордовый пуховик – это точка в образе синего чулка.
– Ну раз вы такая красавица и роковая женщина, – не смогла сдержаться Беата и решила сказать вздорной старухе все, что думает, бог с ними, с деньгами, зато провести с Тошкой Новый год куда приятнее, – зачем вам воспоминания полувековой давности? Насколько я знаю, у вас было три мужа, вот о ком можно было бы писать. Видный деятель партии города Москвы, другой – знаменитый режиссер, третий – вообще грек, миллионер. Или не все так радужно и ваша женственность и вам счастья не принесла?
Сказав это, Беата выдохнула и тут же поняла, что проиграла. Агния сидела и искренне потешалась над ней. Было видно, что именно этого она добивалась от нее – вывести на эмоции, а Беата повелась, дура.
– А это была единственная любовь всей моей жизни, и уж точно этот человек любил меня просто потому, что любил, но тебе, видимо, этого не понять, – уже выходя из комнаты, Агния задумалась и добавила: – Пока не понять, но шанс все же есть, небольшой, но есть. Компьютер для работы на столе, своим не пользуйся: я должна контролировать все. Пароль на компьютере – дата окончания Второй мировой войны, – уже другим тоном, переходя с мечтательного на деловой, сказала Агния и вышла, не дав шанса Беате хоть что-то сказать ей в ответ.
– Ну хорошо, – сказала Беата уже пустой комнате, – один – ноль в вашу пользу, – и, словно приняв правила игры, добавила: – Пока в вашу, но с паролем вы, по-моему, перемудрили.
Письмо первое Сентябрь 02.09.1945 г.
Здравствуй, моя любимая, моя Ассоль, мое
