смежных номера. Я до этого жил в одноместном, там узкая кровать. А оба двухместных, чтобы переселиться, сейчас заняты. Может, это и к лучшему. Вера спокойно отдохнет в одноместном рядом, не видя моей безумной рожи. Ужинаем полухолодными макаронами с бараниной внизу, в кафе на два столика, пьем чай и возвращаемся к себе. Вера говорит, что замерзла и хочет принять ванну, а я иду полежать. После вечерних таблеток всегда кружится голова, и я стараюсь какое-то время не вставать. Пальцы закатных лучей смыкаются над горами и тени начинают сползать вниз, наваливаясь на дома. В номере сумрачно. Плед согревает, веки быстро тяжелеют, и туман погружает меня в сон.
Вдруг я слышу крик и вырываюсь из оков сна. Вид из широкого окна создает ощущение, что я проснулся на улице. Вскакиваю, кидаюсь к выключателю. Яркий свет ударяет в глаза. Соображаю, что крик мне не приснился. Более того, понимаю, что это кричит Вера. Холод змеей заползает мне под свитер, и я кидаюсь на крик.
В номере Веры распахнута дверь. В ванной не горит свет, но Вера точно там, слышу всплеск воды. Я хлопаю по выключателю, влетаю и вижу, как она судорожно сжимает руками бортики ванны, хватает ртом воздух. На полу валяются наушники и телефон.
Помогаю ей подняться, заворачиваю в халат и несу на кровать, на ходу убаюкивая, как малыша, которому приснился кошмар.
— Что случилось?
Вера тяжело дышит, уткнувшись мне в плечо.
— Меня хотели утопить!
— Кто?
— Леон, я не шучу! Я ушла под воду… Я… могла умереть!
Оказывается, Вера лежала в теплой воде в наушниках, прикрыв глаза. Услышала хлопок двери, но не придала значения, думала, что это я. А потом свет резко погас, и через секунду она почувствовала чьи-то пальцы на своем горле. И ладонь, что закрыла ей глаза.
— Мне казалось, я уже перестала дышать! — по-детски всхлипывает Вера. — И вдруг меня отпустили. Странно, да?
— Может, ты просто заснула? — цепляюсь я за последнюю возможность, но вижу у нее на шее красные следы от пальцев. Будто кто-то давил на тонкую белую кожу, душил или просто долго удерживал.
Мною овладевает ярость. Я бегу вниз, кричу, что в здании преступник, но администратор утверждает, что никого не видела. Делаю несколько кругов возле гостиницы, осматриваю служебные помещения. Администратор, пожилая женщина с вязанием, боится мне перечить и покорно ходит следом.
— Камер у нас нет, — словно извиняясь, бормочет она.
Возвращаюсь в номер Веры в растерянности. Вымещаю зло на стене, в которую стучу кулаком.
— Черт… Это из-за меня… Вера, я говорил, что тут опасно. Тебе нужно уехать!
— Чего мы ждем? Вызывай полицию!
— Полиция не поможет, — уверенно заявляю я. — Мы же поняли, что убийство связано с земельными махинациями. Если тут замешан начальник отца, значит, он покрывает кого-то из этих бандитов! И теперь те прислали сюда человека, чтобы заставить нас убраться из города.
— Кто еще знал, что мы здесь? — пытается думать вслух Вера.
— Сата и местные полицейские. Ты же сама рассказала им, где мы остановились.
— Сата… А что, если ее подкупили? Кто-то из этих бизнесменов, что оформили землю… И она помогла избавиться от твоего отца. Нет, что я несу, она приятная женщина.
— Нельзя отрицать ни один из вариантов. Она вполне могла быть с ними в сговоре. Я разберусь с этим. А ты завтра же уедешь.
— Нет, ни за что не оставлю тебя здесь! — вскрикивает Вера.
В этот момент в моем номере звонит телефон. Сделав Вере знак лежать, я бегу снять трубку. Начальник отчима, Валентин Олегович, спрашивает, что я хотел. Стараясь сдержать себя, прошу его о встрече.
— Надо поговорить о Михаиле. Это срочно.
Он явно не в восторге, но соглашается после минутного колебания. Мы договариваемся, что он подойдет к гостинице, потому как живет где-то неподалеку.
Уговариваю Веру оставаться в постели, прошу сонную горничную принести ей чай из кафе. Сам хватаю куртку, выскакиваю и бегу к дороге, сжимая и разжимая кулаки. Так меня разбирает.
Валентин Олегович, полноватый опрятный мужчина в удлиненном пуховике, появляется в компании крупной овчарки. В руках начальник отчима теребит поводок. Он сразу показательно глядит на часы, говорит, что у него всего пять минут и спрашивает:
— Зачем вы меня искали?
Вываливаю ему все, что думаю о смерти отчима, а заодно сообщаю и о покушении на Веру.
— Вы ничего не знаете об этом? — говорю с нажимом, делаю шаг к нему.
— С ума сошли? — возмущается он и отступает.
— Нет. Пока нет. Но я близок к этому. Если с головы Веры упадет хотя бы волос…
— Думаете, это я столкнул Михаила? И теперь пытаюсь заставить вас замолчать?
— Вы покрывали пришлых мерзавцев, что нелегально оформили на себя землю. Я успел просмотреть новости, прочитал сообщения на местном форуме. Вы не принимали заявление от местных…
— Да я тут при чем? Если хотите знать, они бы его все равно прикончили, — перебивает меня Валентин Олегович. — Повезло, что он сам…
Я хватаю наглеца за воротник пальто. Его собака с лаем кидается в нашу сторону. Валентин Олегович в досаде сбрасывает мои руки.
— Полегче, Лайла может перекусить вам ногу, если я отдам команду. И усвойте уже наконец, я тут ни при чем. Сам предупреждал Михаила, чтобы не лез в это дело. Эти участки… Я же понимаю, что все решается наверху. Когда попытался вступиться за людей, мне четко указали на мое место.
— Все так серьезно?
— После того, как Михаил погиб, ко мне в кабинет пришел один наш местный, Тимур. Не самый благонадежный гражданин, пару раз проходил свидетелем по разным уголовным делам, но всегда выкручивался. Словом, я его неплохо знаю. Думаю, его наняли, чтобы расправиться с твоим отчимом. Он следил за ним, и когда Михаил пошел на охоту, был поблизости. Так вот он рассказал мне, что видел, как Миша с кем-то встретился у ущелья.
— Вы верите ему? — пытаюсь понять настроение Валентина Олеговича по модуляциям его голоса. Тот пожимает плечами:
— Он же
