— Правильно! — обрадовалась Таня, которая во время Катиных приставаний с явным стеснением жалась к стенке. — Давай больше никуда не пойдем. Лучше позвоним Косте и выясним у него по поводу домработницы. Вдруг он знает, где она проводит отпуск.
Катя молча протянула мобильник.
— Может, ты? — отшатнулась Таня, словно ей подсовывали змею. — Я и пользоваться им не умею.
— Научу, — безжалостно возразила Катя. — Я выполнила свою часть работы, теперь твоя очередь.
Парировать было нечем.
— Здравствуйте, Костя, — очень вежливо и слишком, на Катин взгляд, формально, словно обзванивая посетителей своего дурацкого архива, обратилась Таня. — Это Татьяна Горбатова. Я не очень вас отвлекаю? Спасибо. Скажите, пожалуйста, у Турищевых есть домработница? И сколько ей лет? А с Лаймой у них… Да, понятно. Ей часто давали отпуск? Просто удивляет, что именно сейчас… Да, мы с Катей думали про то, что вы вчера сказали. Про Федора и Лайму. Катя считает, домработница должна знать. Спасибо! Если бы у вас получилось… Да, конечно. У меня нет мобильного, только стационарный. Хорошо, я диктую номер.
"Она ему вчера даже номера телефонного не дала, чистоплюйка, — констатировала про себя Катя. — Зато теперь не отвертелась".
Катя сама не сумела бы объяснить, зачем ей было нужно сводить Таню с Шагучем. Обычно она придерживалась правила "не просят — не делай", а тут вот страшно захотелось данное правило нарушить. А если нельзя, но очень хочется, то можно. Тем более, никто насильно Таню в чужую постель не тащит. Просто деликатно и незаметно направляет.
— Как здорово, что ты вспомнила про домработницу, — сказала Таня, возвращая сотовый. — Ты была права. Ее зовут Галина Ивановна, лет шестидесяти, очень энергичная женщина. Всю жизнь не работала, вела хозяйство. Четверо детей — еще бы! Сейчас вдова, дети живут отдельно. Вот она и обслуживает Турищевых. С Федором у нее отношения были прекрасные, с самим Турищевым неплохие, с Лаймой холодные. Лайма обращается с ней, как с неодушевленным предметом, а Галина Ивановна любит, когда с ней поболтают, пошутят. Кстати, к Косте она относится очень хорошо. Иногда наводит у него порядок, где-то раз в месяц. А тут сказала, что появится не раньше, чем через два. Галина Ивановна всегда просила на лето отпускать ее к сестре в деревню. Туда очень трудно добираться, рейсовый автобус не ходит, поэтому на несколько дней не поедешь. Но Лайма соглашалась отпустить максимум на пару недель. А в этом году раздобрилась — освободила на два месяца. Костя собирается рассказать о Галине Ивановне Полухину. Вдруг тот заинтересуется. Еще он попытается найти ее адрес, а потом мне позвонит. Боже мой, неужели убийца Лайма? Это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Катя чувствовала то же самое. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Лайма, высокомерная, холодная, расчетливая — и так опростоволосилась? Совершила преступление, не сумев как следует замести следы? Да зачем ей это, в конце концов? У нее нет мотива. Зато есть алиби.
— У Лаймы алиби, — вслух произнесла Катя.
— На время убийства Турищева? Алиби ей обеспечил Федор. А она ему. Если предположить, что у них был роман, Федор мог и соврать.
— Но я стояла под окном дачи и лично слышала, как они ругались. Они меня не видели — значит, ругались не напоказ.
— Если Федор — Осведомленный, — медленно и удивленно проговорила Таня, — то очень может быть, что напоказ. Осведомленный был уверен, что хоть кто-то попадется на его удочку и тайком приедет. Как жаль, что нельзя заглянуть к Федору в компьютер! Хотя бы в раздел "Избранное". Вдруг там адрес нашего сайта? Ведь Рита ему сайт показывала. Тогда увеличился бы шанс, что он и есть Осведомленный.
— Смотри, сама напросилась, — сурово заметила Катя. — Мы возвращаемся в интернет-кафе. Только теперь я не собираюсь валять дурака. Мы ведь интересуемся Федором, правильно? Надо быть идиотками, чтобы расспрашивать о нем помешанных на компьютерах парней или длинноногих девочек, ищущих богатого любовника. Конечно, никто из них его не запомнил. А вот пожилая домработница, обрати внимание, Федору симпатизировала. Что-то в нем такое было, сама знаешь. И это дает нам шанс.
Катя решительно направилась обратно.
— Простите, — снова обратилась она к девушке. — У вас есть уборщица?
— Уборщица? — изумилась та, словно впервые узнав о существовании данной профессии.
— Или, например, женщина, приносящая вам сюда пирожки, — добавила Катя, вспомнив неоднократно виденную на рынках картину.
— Вы что, издеваетесь? Я не ем пирожков. Дима!
— Да чего опять? — возмутился парень.
— Во сколько к вам приходит уборщица? — быстро спросила Катя.
— В семь утра.
— Спасибо.
Действительно, идея оказалась не столь уж блестящей. Кто станет мыть пол при посетителях? Это делают либо до открытия заведения, либо после закрытия.
— Одно из кафе круглосуточное, — вспомнила Таня. — А убирать когда-то нужно. Давай туда, вдруг повезет?
Очередная заторможенная длинноногая девушка (очевидно, те размножаются клонированием) ни на один вопрос ответить не смогла, лишь сообщила, что милиция уже показывала ей фотографии. Зато парень оказался поклонником Арт Тура и искренне переживал, что в понедельник не запомнил посетителей.
— Нет, кого-то запомнил, — уточнил он. — Девчонка одна была классная, вся в пирсинге. Еще один псих чуть не порвал провод. Но из этих ваших — никого не узнаю. А убирают у нас вечерами. Тетка живет тут в двух шагах, забегает, когда ей удобно. Зовут Ирина Васильевна. Милиция, по-моему, ею не интересовалась. Хотите, я ей позвоню.
Катя хотела. Ирина Васильевна была на месте и согласилась впустить незваных гостей.
— Вы что, девчонки, вправду из милиции? — с сомнением осведомилась она, едва отперев дверь. — Непохожи что-то.
— Нет, что вы, — поспешно внесла ясность Катя. — Мы друзья семьи.
— Самого Арт Тура? — обрадовалась Ирина Васильевна. — Хороший был человек, солидный. Я все его книжки покупаю. Вот, видите?
Она кивнула в сторону полки, пестрящей знакомыми обложками.
— А я художник этих книг, — сообщила Катя. — Екатерина Долинина.
— Вы серьезно? Ну-ка. — Ирина Васильевна открыла книгу, почитала выходные данные. — Гляди-ка, правда. Может, подпишитесь?
— С удовольствием.
Роспись у Кати была красивая, и хозяйка осталась довольна. Однако бдительности не утратила.
— Милиция ребят уже, что нужно, спросила, теперь вот вы пришли. Непонятно.
— Сейчас нельзя надеяться только на милицию, — со всей возможной серьезностью объяснила Катя. — Они не всегда работают добросовестно. Вот, например, такую наблюдательную женщину, как вы, милиция почему-то пропустила. А вы наверняка все замечаете куда лучше ребят.
— Замечать-то да, а вот бываю там редко. У меня не одно это кафе, в нескольких местах убираюсь. Где утром, где вечерком. Но посмотреть фотографии дайте. Я это люблю. Ну, это сам Арт Тур. Это его жена, ее по телевизору вчера показывали. Молода она для него, вот что. Этого мужчину не знаю, а этот… ну-ка…
Ирина Васильевна внимательно вгляделась в изображение Федора.
— Хороший парнишка. Может, я его где и видела.
Фотография неплохо передавала выражение лица — растерянное, даже почти испуганное.
— А ведь видела! — с торжеством заявила Ирина Васильевна. — В этом кафе и видела. В понедельник. Я как раз убиралась, вечером, после девяти. Народу было мало, но все равно мешались. Я же работаю добросовестно, под столами протираю, под стульями. И этот парнишка, он один из всех отодвинулся, чтобы мне было удобнее. Другие сидят, точно каменные, а я должна у них под ногами корячиться. А этот встал, чтобы дать мне убраться. Высокий такой, тощенький, на вид голодный. Я еще решила — ему нужна хозяйственная баба, чтобы присматривала. Сам пропадет.
"Не в бровь, а в глаз", — подумала Катя. А вслух произнесла:
— Огромное вам спасибо! Представляю, как вам будет благодарна милиция. Я позвоню им и все расскажу. Вы ведь не возражаете?
— А чего возражать? Я правды не боюсь. А что, у парнишки неприятности? Он кто?
— К сожалению, мы не имеем право раскрывать тайну следствия, — важно поведала Катя, отступая. — К вам придет милиционер и ответит на все вопросы. Спасибо! До свидания!
Катя с Таней выскочили за дверь.
— Полухин обязательно будет ворчать — мол, кто нас просил лезть, — прокомментировала Катя, не испытывая ни малейшего раскаяния, наоборот, крайне гордая. — Вот я и решила кинуть ему кость — видите, какие мы покорные, даже побоялись сказать Ирине Васильевне, кто изображен на фотографии. Его это утешит.
Она набрала номер.
— Денис Борисович? Добрый день, это Катя. Вам звонил Шагуч по поводу домработницы Турищевых?
— А не много ли вы хотите знать тайн следствия, Екатерина Александровна?
