"Получается, правду говорил Шагуч, а не Рита, — про себя констатировала Катя. — Федор вовсе не находился вчера в депрессии". А вслух спросила:
— Во сколько ты был вчера у Федора?
— Часов в десять. Еще повезло, что не последним. После меня был Костик Шагуч, так его менты терзали сегодня больше. Они всегда цепляются к тому, кто видел убитого последним. Хотя глупо — зачем Костику травить Федьку?
— Если он сперва убил Артема Турищева, то…
— А Артема зачем? — перебил Сергей.
— Из зависти.
Жуков хмыкнул.
— Все-таки у баб… в смысле, женщин… логики ни на грош. Кто станет из-за сантиментов рисковать жизнью? Напряги мозги. Еще понимаю, Костик бы, как Федька, рассчитывал занять нишу Арт Тура. Но он сам отказался.
— В каком смысле?
— Ну, когда мы начинали этот проект, я подумывал о Шагуче. Конечно, ему надо было сбросить вес и вообще поработать над имиджем. Мы бы помогли. Лайма железная леди, у нее не забалуешь. Но он отказался, и пришлось брать Турищева. Я сразу чувствовал, что с ним рано или поздно возникнут проблемы. Он был уверен, что пишет нетленку, а мы опускаем его до уровня ширпотреба. А Костик — мужик с понятием, с ним было бы легче. Но уперся — хочу жить, как привык, оставьте меня в покое. Его можно понять. Зарабатывает неплохо, а ответственности ноль.
"А ведь Шагуч, даже желая понравиться Тане, не рассказал нам этого, — удивилась Катя. — То ли боялся, что не поверим, то ли стеснялся. Ничего, Тане расскажу я. Мне кажется, она одобрит".
— Значит — не самоубийство и не Шагуч. Тогда кто?
— Конечно, эта девица… ну, медсестра. Во семейка, что отец, что сын. Вроде не красавцы, а бабы к ним липнут, как мухи к дерьму. Та же Лайма.
— Ну, Лайма вряд ли вышла замуж по большой любви.
— Это да. Она нетипичная баба. У нее мужская хватка. Знай приглядывай, а то урвет кусок из-под носа. Турищеву с ней повезло, сам-то он не из тех. Сегодня первый раз видел, чтобы она разнюнилась. Это мне повезло. Я только что от нее. Держалась-держалась и сломалась. Все-таки нутро бабье. Я ей подсунул кое-какие бумажки, так она почти не читала. Подфартило так подфартило. Завтра опомнится — а поезд ушел, — самодовольно закончил Жуков.
— Она очень переживает из-за Федора? — недоверчиво уточнила Катя.
— Ну, не из-за Федора, а из-за неприятностей. Сперва одно, теперь другое. Чтоб всегда быть на высоте, надо быть настоящим мужиком, а женщины, даже вроде Лаймы, они… Да черт с ней, с работой! Вот. Это тоже тебе, держи. — Сергей торжественно протянул Кате конверт.
Там лежало приглашение посетить один из модных бутиков и бесплатно выбрать любую вещь. Катя вспомнила, хозяин бутика недавно приносил в "Арт" свою рекламу. Тогда, очевидно, и преподнес Жукову приглашение.
— Лучше отдай жене, Сережа, а то она обидится.
— Так она же не узнает, — снисходительно улыбнулся Жуков. — Бери. Тебе пойдет.
— Нет, — возразила Катя, повернувшись так, что и без того короткий халатик ненароком задрался. — Забирай все, Сережа, и уходи. Если ты решил, что я ответила тебе сегодня "да", то ошибаешься. Это было "нет".
— Погоди… что значит — нет?
— Я вчера сказала тебе, что больше у нас с тобой ничего не будет, и не собираюсь менять решение, — вежливо сообщила Катя, с удовлетворением наблюдая, как собеседник сверлит взглядом грудь, колышущуюся под тонким халатом. — Я думала, ты это понял, и не ожидала тебя сегодня.
— Но как же… я же… я сделал, как ты хотела. Рассказал Полухину, что был в день убийства на даче и видел там девчонку. Я сделал это ради тебя!
— Да? — изумилась Катя. — А разве не потому, что нашлись свидетели? У баб, конечно, логики ни на грош, однако и они иногда способны умножить два на два.
Сергей засопел.
— Ладно, тут ты меня поймала. Ну и что? Я был бы дураком, если б признался без причины.
— А мы любим дураков. Липнем к ним, по твоему меткому выражению. Чего с нас взять?
— Я тебе нравлюсь. Если б не нравился, вчера не было бы так здорово.
— Тебе, может, было здорово, а я лично привыкла к более изобретательному сексу, — ни моргнув глазом, соврала Катя.
Умела она задеть за живое! Сергей переменился в лице и кинулся на нее, пытаясь опрокинуть. С трудом, но Кате удалось вырваться. Правда, халат остался в руках неудачливого насильника.
— Ох, с каким удовольствием я тебя засужу, — радостно объявила Катя. — Всегда мечтала о карьере Моники Левински.
Жуков вздрогнул, закрыл глаза, бросил халат, повернулся и вышел. Катя захлопнула дверь. На душе было смутно. Неужели этот мелочный человек — убийца? Хотя чем мелочность мешает? Разве все преступники — люди широкой души? Или все-таки Рита? Только Риту было жалко. Лучше пусть кто-нибудь другой. Хотелось позвонить Тане, спросить ее мнения. Но, во-первых, у той нет мобильного, а во-вторых, вдруг она сейчас с Костиком? Не стоит им мешать. Катя хватила полстакана коньяка — замечательное лекарство после нервотрепки нынешнего дня — и легла спать.
На следующее утро Таня позвонила сама.
— Если тебе еще не надоело, — неуверенно начала она. — Мне Костя сказал кое-что любопытное. Он ведь неплохо знает Турищевых.
— У меня тоже кое-что любопытное, — не стала скрывать Катя. — Может, приедешь ко мне? Сегодня суббота, у тебя выходной.
Таня охотно согласилась.
— Надо же, — удивилась она, осмотрев Катину квартиру, которая на данный момент выглядела жертвой погрома, — никогда не представляла, что можно, подобно тебе, жить одной и делать только то, чего хочется.
— Всегда об этом мечтала, — честно призналась Катя. — Но не пугайся, у меня не каждый день такой бардак. Просто неделя выдалась. В понедельник меня уволили, во вторник я нашла труп, в среду занялась расследованием. В четверг… — Катя вспомнила, как после разочарования в Сергее в качестве психотерапии занялась разборкой старых вещей, и засмеялась. — В четверг я создала вот это безобразие. Часть тряпок вынесла на помойку, а оставшиеся все не соберусь запихнуть обратно в шкаф. В пятницу… вчера… узнала о смерти Федора. Согласись, достойный повод, дабы отлынить от уборки. Зато еда в холодильнике есть. Сбацаем-ка мы с тобой пиццу. Я обычно покупаю готовую, а потом кидаю сверху кучу всякой всячины. Готовая для меня слишком тощая.
— А какие у тебя новости? — спросила Таня. — Я, честно говоря, полночи не могла заснуть. Все крутила в голове варианты. И никак у меня одно с другим не состыкуется! Особенно Осведомленный. Очень подозрительная случайность — три интернет-кафе, и все у Костиного дома. А он как раз отключил телефоны, и его алиби невозможно подтвердить.
— Иногда человек делает глупости, в которых стыдно потом признаться. Особенно признаться тому, кто тебе нравится. Костик вообще непростой. Ты знаешь, что ему предлагали раскрутку вместо Турищева, а он отказался?
— Точно? — быстро произнесла Таня.
— Мне Жуков сказал. А розыгрыш Осведомленного совершенно невинный, за него нельзя осуждать.
Таня улыбнулась.
— Я поняла. Нет, Катя, это не Костя. Насколько можно быть в чем-то уверенным, настолько я уверена. А к тебе вчера приходил Жуков?
— Сперва Рита Селина. Знаешь, она ужасно несчастная. Я не хочу, чтобы она оказалась убийцей. И не верю в это.
Катя, сосредоточившись, попыталась максимально точно передать не только диалог с Ритой, но и свое впечатление. Потом перешла к Жукову, однако тут сознательно допустила купюры. Она уже не относилась к своим недавним переживаниям всерьез, однако еще не созрела до того, чтобы ими делиться. Поэтому личный момент требовалось опустить.
— Жуков пришел ко мне поболтать, — невинно заявила Катя. Глаза Тани блеснули, но от комментариев она воздержалась. — Позавчера часов в десять он был у Федора. Подтверждает слова Костика — Федор собирался на презентацию и очень ее ждал. Жуков намекнул ему, что есть перспективы продвинуть собственные творения, и Федор взбодрился. Поэтому самоубийство Жуков отрицает. Уверен, что убила Рита. Да, еще. Лайма страшно переживает из-за всего. Даже подписала, не глядя, какие-то бумаги. Этот гад не постеснялся воспользоваться случаем. Она действительно вчера была не в себе. Не такая уж она, оказывается, железная леди.
— Да, — согласилась Таня. — Это и есть то, что я хотела бы обсудить. Костя уверяет… нет, не уверяет… просто иногда ему казалось, что Лайма неравнодушна к Федору.
— Конечно, неравнодушна, — хмыкнула Катя. — Она его терпеть не может.
— Нет, в другом смысле. Совсем наоборот.
— Извини, но твоему Костику нужно меньше пребывать в личине Алины Айденд. Лайма вряд ли влюбилась бы в самого раскрасавца, не то, что в такого пентюха. Ты ее плохо знаешь.
Таня пожала плечами.
— Я ее вообще не знаю, но такие сильные, властные женщины предпочитают именно пентюхов. Помнишь об Оливии в "Двенадцатой ночи"? Она никогда не полюбит человека, который хоть чем-нибудь ее превосходит — богатством, красотой, годами, умом. В этом есть сермяжная правда. Лайме хочется властвовать. Возможно, заведи она ребенка, этот инстинкт нашел бы другое применение, а так… Федор, мне кажется, вполне подходит. Тем более, он очень нравится женщинам.
