Ознакомительная версия.
Альжбетка на всякий случай дежурила в коридоре: кто знает, что может взбрести в голову Вере Павловне, так что часовой для дела не помешает. Я же отправилась к себе, чтобы иметь возможность видеть это безумие своими глазами и, если надо будет, впоследствии рассказать об этом Солькиным потомкам. Хотя мне кажется, Солька будет против этого, очень уж она щепетильна в таких вопросах. Она вообще всегда щепетильна, когда дело не касается трех миллионов долларов.
Начал накрапывать дождь, что было в нашу пользу. Солька была в плаще, а капюшон скрывал свет ее возбужденных глаз, а также и ее лицо, которое, возможно, через некоторое время милиция захочет сфотографировать и в профиль, и в фас.
Солька шла очень решительно, не оглядывалась, не падала на землю с криками «Что же я делаю, остановите меня!», не била себя по рукам и не стремилась свернуть куда-нибудь в сторону от намеченного пути. Метра за три от «Фольксвагена» начинались кусты, они были низкие и Сольку явно бы не прикрыли, но у Сольки, как у учительницы ботаники, присутствовала тяга к земле и к природе вообще. Она встала на четвереньки… Солька на четвереньках – это что-то бесподобное… Хотя меня все равно никто бы не услышал, но я зажала рот рукой и попыталась подавить в себе дикий смех. Солька исчезла в кустах.
Увидела я ее уже только по прошествии двадцати минут: она так же бодро выползла из кустов, встала и пошла к дому. Дождь полил сильнее, но Солька откинула капюшон с головы, и весь двор озарила ее довольная улыбка. Дело было сделано, и, как я поняла, сделано оно было хорошо.
– Ты, Солька, молодец, – сказала я, садясь в машину.
Альжбетка хлопнула дверцей, поправила зеркало, и мы двинулись в путь.
– Конечно, молодец, вы бы не справились, – гордо заявила щепетильная учительница ботаники.
– Трудно было? – поинтересовалась Альжбетка.
– Да это тебе не на шухере стоять, я там вся вспотела, пока эти дырки ковыряла. Шило, скажу я вам, очень хорошая штука, еще и перочинный ножик ничего.
– Мы, Солька, тобой гордимся, – сказала я. – Когда увижу твоих родителей, обязательно скажу им, что хорошую дочку они воспитали.
– Вот и скажи, – совсем вознеслась Солька до небес, – если бы не я, то что бы вы делали?
– Делов-то, Альжбетка бы совратила Славку, и он бы быстренько нам эти шины проколол, – сказала я, опуская немного окошко.
– Да ты что такое говоришь! – Солька вцепилась в сиденье Альжбетки.
Я, побоявшись, что она сейчас схватит ее за волосы, сказала:
– Да шучу я, ты что-то, Солька, в последнее время совсем плоха на голову стала. То ли деньги пагубно влияют на твою психику, то ли нежданно свалившаяся любовь кружит башку не в ту сторону.
– Сама не знаю, что со мной, – усаживаясь поудобнее, сказала Солька, – нервная я какая-то.
– Лучше расскажи нам, как там у тебя со Славкой, какой он, ну, ты понимаешь… – захихикала Альжбетка.
– Ой, девочки! – счастливо выдохнула Солька. – Не поверите: как в раю, волна за волной, волна за волной…
– Не может быть, – ехидно поддела Альжбетка.
– Да уж не как у тебя с покойным Федором Семеновичем, – отбрила подругу Солька, – у нас все как в сказке.
– Видела я эту сказку, – сказала я. – На полу вода… Вы что там, описались оба от счастья или от нетерпения?..
– Дура! – вскричала Солька и пнула меня ногой. – Мы ванну принимали.
Альжбетка захохотала:
– А что ты имеешь против Федора Семеновича, может, он и не Аполлон, но очень даже неплох был.
– Видела я этот его…
Мы с Альжбеткой напряглись, ожидая нового Солькиного перла.
– Этот его… бутон…
Альжбетка засмеялась так, что руль в ее руках заходил ходуном.
– Да, бутон, – более твердо сказала Солька, – он у него, наверное, завял, не распустившись, давным-давно.
– Ты, Солька, жестокая, – сказала я, – и потом, читай литературу, важен не размер бутона…
– …а его очень большой размер, – продолжила Солька.
– Эх, – махнула я рукой, – тебе бы пойти на курсы повышения квалификации, вот хоть зоологией бы увлеклась.
– Я проходила это, не беспокойся.
– Да? – изумилась я. – А почему ты тогда всегда отрицала свои познания в этом направлении?
– Потому что ты и так мне надоела своими вечными подколами.
– И что там с зоологией этой? – хихикая, спросила Альжбетка. – Как у них там, у этих зоологов?
– Вот вас послушать, – сказала Солька и покрутила пальцем у виска, – темный лес, просто глупые ехидные курицы!
К дачным участкам мы подъехали в прекрасном настроении. Солька после долгих уговоров все же поделилась с нами своими маленькими секретами, и теперь мы были переполнены оптимизмом и бодростью.
Около ворот висела табличка «Райские чащи», а на самих воротах был звонок, которым, по всей видимости, надо было будить сторожа. Это никак не входило в наши планы: мы должны были оставаться незамеченными.
– Давай задний ход, – сказала я, – отъедешь метров на пятьдесят и сворачивай в лес.
– Ты что, – возмутилась Альжбетка, – я всю машину поцарапаю!
– Найдем деньги – купишь новую.
– А если не найдем?
– А об этом я тебе даже думать запрещаю, – вмешалась Солька.
Я же говорю, что настроены мы были оптимистично.
Лес был густоват, но тем не менее нам удалось подъехать почти к самому забору. Ворота виднелись вдалеке, но нас они уже не интересовали.
– Мы что, полезем через верх? – спросила Солька. – Там вроде бы проволока колючая.
– Пока пойдем вдоль сетки, – сказала я, – может, повезет и найдем какую-нибудь дыру.
Нам действительно повезло: пройдя метров сто, мы наткнулись на место, где сетка была словно вытянута и задрана кверху.
– Мальчишки, наверное, лазают, – предположила Альжбетка.
– Я вам что, двенадцатилетняя? – зафыркала Солька. – Я здесь не пройду.
– Да ладно тебе ворчать, лезь, – подтолкнула я ее.
– Почему я первая? – возмутилась Солька.
– Потому что ты – самая маленькая и потому что ты нам уже надоела: если ты здесь застрянешь, то рады будут все.
– Я-то рада не буду…
– Лезь! – повысила я голос.
Солька послушно вытянулась по земле и, точно ящерица, пролезла под сеткой.
– Ух ты! – восхитилась она. – Если надо, я и обратно могу.
– Надо, обратно тоже надо, только не сейчас, – остановила я ее.
– А чемодан здесь пройдет? – спросила Альжбетка, ложась на землю.
– Если не пройдет, – ответила Солька, – я перегрызу зубами эту проволоку!
– Ловлю на слове, – сказала я и последовала за девчонками.
Мы превращаемся в кладоискателей
Перед нами в несколько рядов стройненько стояли домики, частично укрытые пожелтевшей листвой деревьев.
– Куда теперь? – спросила Солька, глядя на меня.
– Пойдем к реке, Вера Павловна говорила, что там где-то мостик есть…
– Что же ты у шофера этого толком все не спросила? – негодуя, спросила Солька.
– Не могла, я должна была быть осторожной, вот вернется этот водитель на фирму – и прямиком к Воронцову, рассказывать, чем я интересовалась.
– А где здесь река? – своевременно поинтересовалась Альжбетка.
– Если ее здесь нет, – пожала я плечами, – значит, она где-то там.
Я посмотрела вдаль.
Солька молча направилась по дороге прямиком к противоположной стороне дачного поселка. Ее спина красноречиво выкрикивала в мой адрес недостойную морального облика учительницы ругань, но сама она терпела, видно, боясь, что своим возмущением спугнет наши миллионы.
Мы с Альжбеткой двинулись вслед за Солькой.
– Почти все спят, – прошептала Альжбетка.
– Ага, – согласилась я, глядя на погасшие окна домов.
– Давайте быстрее, клуши, с вами мы и до утра до речки не доберемся, – зашипела на нас Солька.
– Ты ведешь себя, как неудовлетворенная женщина, – цыкнула на нее Альжбетка. – Мы хоть с Анькой и холостые, но подобного негатива к окружающим не позволяем себе испытывать.
От такой длинной и поучительной речи Солька опешила.
Мы свернули влево, потом опять влево, потом прошли мимо трех домов, потом свернули вправо, и перед нами заблестела река…
Мы замерли в немом восторге.
– Красота, – сказала Солька.
– А вон мостик! – ткнув пальцем, воскликнула Альжбетка.
– Ты что кричишь! – я уже собралась дать ей подзатыльник, но Альжбетка слишком высока для этого.
– Простите, простите, это я от радости.
Ознакомительная версия.
