— Обещала засудить нас за кражу, — рассказывала Настя.
— А вы-то здесь при чем? Весь этаж в курилку ходит.
— Потому что это из-за нас она сюда приехала. Она даже по 02 звонила, но там ее послали.
Я сочувственно кивнула, с трудом удерживая серьезное выражение лица. Представляю, что Анжеле сказали в полиции, когда она попыталась заявить о краже мягкой игрушки. Стас сдерживаться не стал и громко заржал. Настя вспыхнула.
— Не смейся! — возмущенно воскликнула она, обращаясь почему-то ко мне. — Это же ужасно!
— Неописуемо, — подтвердила я. — А чем эта трагическая утрата грозит лично тебе?
— Анжела говорила, — тут Настя испуганно оглянулась и перешла на шепот, — что если мы не найдем Микки до завтра, то приедут серьезные люди и будут разговаривать по понятиям.
Я фыркнула:
— Ты сама-то в это веришь? Ну е-мое, это же смешно!
— А вдруг! Нет, я лучше пойду поищу. Может, он оторвался и где-нибудь валяется.
Когда за Настей закрылась дверь, я обратила внимание на подозрительно молчавшего весь разговор Стаса.
— Это ты спер Микки?
— Я? Да ты что?! — показушно изумился он. — Я никогда в жизни не позволил бы себе такую вольность по отношению к мышке.
— И куда ты его дел?
— Алиса-Алиса! Почему ты, жестокая женщина, не веришь мне?! Посмотри в мои честные глаза!
Я посмотрела в его хитрющие синие глаза, и подозрения мои окрепли.
— Положь откуда взял! — потребовала я. — Или найди Настю и ей отдай!
— Ну сама подумай — зачем мне его красть?
— Ради хохмы. И если не ты, то кто? Настя и Юрь Юрьич этого точно не делали, остальные с Анжелой не общались.
— Да не брал я эту мышь! Чего ты ко мне прикопалась! — Стас надулся и отвернулся.
Я заколебалась. Может, и правда не брал? И вообще — эти мышиные страсти не мое дело. Буду я еще из-за такой ерунды с ним ссориться!
— Ну ладно, не брал и не брал. Ты мне кофе обещал.
Стас подулся еще пару минут, потом сменил гнев на милость.
* * *
Вернувшись в офис, мы обнаружили, что Дамир и Коля уже приехали. Дамир сидел за столом с распечаткой в руках, Коля не стал заморачиваться и устроился прямо на столе. А между ними стоял тот самый деревянный ящик из мечети! Мне мгновенно стало жарко. Вот бы заглянуть внутрь хоть одним глазком!
— Что-то вы рано, мужики, — удивился Стас.
— Так получилось, — буркнул Дамир.
— Все равно домой заехать не успевали, — пояснил Коля. — Целый день по Москве мотаемся, кучу дел переделали. Дамир везде свой чемодан таскает.
Отлично! Он сам первый заговорил про ящик, значит, можно перестать притворяться слепой.
— А что в нем? — стараясь, чтобы мой голос выражал только вежливую заинтересованность, спросила я.
— Посылка из дома.
— А что в посылке?
— Что в посылке, все мое, — все так же нелюбезно отрезал Дамир.
Стас зевнул и посмотрел на часы.
— Ладно, вы сидите, а я пойду. Мистер Прокладка уже у Жужельского, и я могу им понадобиться.
— Кто? — охренела я, но Стас только ухмыльнулся и испарился.
— Как он сказал? Мистер... прокладка? — переспросила я у Коли.
Он в ответ захихикал:
— Это Стас так рекламодателя прозвал. Прокладка коммуникаций.
— За что он его так?
— За дело, — фыркнул Дамир. — Мы для этого козла уже шесть раз ролик переписывали. Сам не знает, чего хочет.
Следующие полчаса я шарилась по Интернету, разыскивая сведения о взрыве, но ничего принципиально нового так и не узнала. Большинство новостных сообщений состояло из причудливой смеси слухов и домыслов. Однозначно известно только то, что «Агат-нефть» последние несколько месяцев приносила убытки и уже были подготовлены документы для оформления банкротства, а незадолго до взрыва владелец застраховал ее на крупную сумму. Больше всего внимания журналисты уделяли трупу — опознать Лаптева так и не смогли, поэтому версии строились самые фантастические.
Все это время Дамир с Колей изучали какие-то бумаги. Я к ним не лезла, втайне надеясь, что они убегут на перекур. Так и вышло.
Как только за моими преступниками закрылась дверь, я полезла рассматривать коробку. Обычный деревянный ящик, сколочен из фанеры, немного напоминает посылочный, но без печатей почтамта. Крышка приколочена гвоздями. Я прижала к нему ухо и прислушалась. Внутри не тикало, но это еще ни о чем не говорит. Трясти подозрительный контейнер я не рискнула и попыталась отковырять гвозди сначала ногтями, а потом и зубами. Естественно, ни черта не получилось, а на фанерной поверхности остался смазанный след от помады.
Мысленно чертыхаясь я достала влажные салфетки и начала усиленно тереть. Частично это помогло, но было потеряно еще несколько драгоценных секунд. Разумнее всего сейчас было оставить ящик в покое и дождаться следующего перекура, но разумные аргументы на меня уже не действовали. Я обернулась в поисках подручных средств, и мой взгляд упал на антистеплер. То, что надо! Мы вместе (я и антистеплер) быстро разделались с гвоздями. Затаив дыхание, я откинула крышку ящика...
Внутри лежали кудлатая папаха из овечьей шерсти и круг домашнего сыра.Вне себя от разочарования, я приподняла папаху — пусто! Только красивая открытка с надписью «С днем рождения» и два листа, исписанных мелким убористым почерком. Читать письмо я не стала. Почему-то пришла полная уверенность, что в нем только пожелания доброго здоровья и обычный бытовой треп, а вовсе не информация о дальнейших терактах.
Если честно, то такой дебилкой я никогда себя не чувствовала. Не просто дебилка — идиотка! Клиническая. Но времени на самоедство не было совсем, требовалось замаскировать следы моего вмешательства.Я нервно оглянулась. Секунды текли, ребята того и гляди вернутся. Чем можно забить гвозди?Толстенная «Радиотехника» из шкафа показала себя не лучшим образом. Шляпки гвоздей оставляли на ней вмятины, но в старые гнезда входили неохотно. Я попробовала степлер — тоже мимо: лязгу много, толку мало. Положение спас дырокол. На нем, конечно, остались сколы краски, но, если не приглядываться, не заметно. На всякий случай я засунула его подальше и завалила бумагами.
Более-менее ликвидировав бардак, я села за компьютер. Могла бы и не торопиться. Коля с Дамиром появились только минут через семь. Коллеги вошли, распространяя вокруг себя густой запах табака.
— Не боись, не забуду. Значит, так, передашь письмо. Если откажутся — убьешь девчонку, понял? И не забудь про пластит — он нам еще пригодится, — с невесть откуда взявшимся сильным кавказским акцентом цедил Дамир.
— Взрывать будем? — осторожно поинтересовался Крыс.
— Нет, не так. — Дамир поморщился, акцент куда-то пропал. — Ты боишься, понимаешь? Трусишь. Поддай петуха немного в голосе.
— Взрывать будем? — снова спросил Коля; и голос его сорвался на фальцет.
— Не так сильно.
— Взрывать будем?
— Вот! То, что надо. Эта интонация всю вторую встречу. Ты еще не готов убивать, но выхода у тебя нет.
— Ребят, вы о чем? — жалобно поинтересовалась я.
— Работаем аудиокнигу, — откликнулся Коля. — Мне продюсер сказал немного над интонациями подумать. Смотри: я — слабовольный паренек, который из-за наркотиков стал помогать чеченской мафии. — Он скорчил рожу и продекламировал отчаянным, немного мальчишеским голосом: — Да куда уж не понять-то. Только и ты не забывай — я с тобой тоже не за «спасибо» работаю. Не забудь, что ты мне обещал.
— Вот, хорошо, — одобрил Дамир. — Эй, Алиса, что с тобой?
Я, наверное, покраснела. Или побелела. Или пошла пятнами. Щеки горели так, как будто по ним кто-то только что хлестал с размаху. Ноги внезапно ослабли, и если бы я не сидела, то свалилась бы на пол.
Аудиокнига!
Нет, не так.
АУДИОКНИГА!!!
Надо же было быть такой дурой! Я вполне готова была провалиться под землю или хотя бы просто выбежать прочь, поймать такси и умчаться от стыда в неизвестном направлении.
— Алиса! — Дамир помахал у меня ладонью перед лицом. Я не реагировала. Тогда он выразительно посмотрел на Колю. В его взгляде явственно читалось: «Я давно подозревал, что у этой дамы не все дома».
Я открыла рот, чтобы что-то ответить, но подходящих слов категорически не находилось. Еще два раза я пыталась что-то сказать, потом нужные слова нашлись сами собой:
— Ой, ребята, ничего страшного, — каким-то не своим, очень тоненьким голоском пропищала я. — Просто что-то нехорошо вдруг стало. У меня бывает иногда, давление скачет.
Их лица разгладились.
— Это все от Жужельского, — поставил диагноз Коля. — Только у тебя что-то рановато началось. Дамир вон полгода держался. А Стас и того больше, и хоть бы хны. Таблетку надо какую-нибудь. Дамир, у тебя есть? Нет? У меня тоже.
— Мне бы выпить чего-нибудь, — жалобно пробормотала я. — Алкоголь расширяет сосуды.
