Мы отдыхаем? Отдыхаем…
Полковник позвонил как-то под утро и велел идти прямиком к одному товарищу, который им должен был непременно помочь.
— Если он не поможет, не поможет никто, — широко зевнул московский полковник.
Товарищ помог. Безо всяких запросов, справок и разговоров вручил им адрес Пушкарева Валерия.
— Проживает в поселке Березняки, — подытожил он, выпроваживая их из кабинета. — Найдете там.
— А с кем проживает? — спросила Маша, цепляясь за ручку двери.
— С кем — не знаю. Знаю, что хорошо проживает, — ответил он и, видя ее недоуменный взгляд, пояснил. — Обеспеченно…
До обеспеченного родственника они еле добрались. Игорю пришлось дважды вылезать из машины и, чавкая подошвами резиновых сапог по грязи, подкладывать под колеса наломанные ветки.
— Хорошо, что у тебя внедорожник, да, Игореша? — сверкала в его сторону испуганными глазенками Маша. — А то вообще бы не выбрались.
О том, что они тогда бы вообще с трассы не съезжали, он предпочитал помалкивать. Чтобы ее не расстраивать. Да и не любил он рассуждать на тему: что могло бы быть, если бы…
Пустая трата времени и душевных сил.
У него внедорожник, они и едут. Медленно, конечно, но едут же.
— Это вы не той дорогой ехали, молодые люди.
Мужчина, который встретился им на подъезде к поселку, тихо рассмеялся. И глянул в свое лукошко, полное грибов.
— По этой дороге только пешком. Только за грибами да ягодами. А в поселок хорошая дорога ведет, в объезд.
— Вас подвезти? — улыбнулась Маша, высунувшись из окна машины по пояс.
— Да нет, спасибо. Пройдусь. Погода замечательная.
Игорь смело мог бы с этим поспорить. Было ветрено, прохладно, без конца накрапывал дождь. Да и в резиновых сапогах, надетых без носков, у него отмерзли пальцы на ногах. А он любил тепло.
— А вы не подскажете, как нам найти дом Пушкаревых? — спросила Маша, не переставая улыбаться приветливому дядьке.
— Пушкаревых? — Он вдруг перестал казаться приветливым, насупился и даже лукошко с грибами спрятал за спиной. — А вам они зачем?
Его девушка всегда отличалась умом и сообразительностью. Перемены в настроении мужчины не ускользнули от ее бдительного ока. Что-то было не так с Пушкаревыми. За что-то их тут не любили. Во всяком случае, этот дядька.
— Мы собираем материал для краеведческого музея нашего города. Мать Валерия Пушкарева из наших мест. С ее предками столько всего связано интересного. Пушкарев — отец Валерия — много лет назад писал об этом в своих статьях. И…
— Отец его — подонок, — грубо перебил он Машу. — Помер не так давно. Наверное, желчью захлебнулся. И сынок недалеко от него ушел.
— А мать Валерия? Нам сказали, что она с ним живет, — вставил Игорь.
И неожиданно почувствовал, что сильно волнуется. У него даже ладони вспотели, сжимавшие руль.
Сейчас, вот сейчас грибник скажет им, что она давно умерла, что ее давно нет, и его накроет самое сильное разочарование, которое только можно испытать в жизни. Он же надеялся. Точно надеялся ее увидеть. Ей должно быть немного за семьдесят. Не такой уж великий возраст. Она должна быть еще полна сил и разума. Она должна была узнать его — своего милого Гошеньку. И простить. Потому что он ничего не крал тогда — двадцать лет назад. Его тупо подставил дядя Валера. Заглянуть бы ему в глаза сейчас и спросить с него по совести!
— Мать… Может, и жила…
Грибник поставил корзинку с грибами у своих ног и полез в карман за сигаретами. Прикуривал долго, пытаясь спрятать пламя от спички в сложенных ковшиком ладонях. Ветер мешал. Все время задувал крохотное пламя. Мужчина сердился, повторял попытки. И молчал. А они ждали.
Закурил, наконец, затянулся, выпустил густую струю дыма в пелену мелкого дождя.
— Славная была женщина, — произнес он после четвертой затяжки. — Умная. Справедливая.
— Была?!
Голос ему изменил, дернулся, выдал. Дядька присмотрелся к нему внимательнее и хмыкнул:
— Краеведы, говоришь…
— Ну да, — интенсивно закивала Маша.
— А ты на нее чем-то похож, краевед, — ткнул тот в него дымившейся сигаретой. — Что-то в глазах. Рот…
— Она умерла?! — все таким же неправильным, непослушным голосом спросил Игорь.
— Не могу знать. О том у ее сынка спросите.
Грибник потушил окурок о мокрую подошву резиновых галош, аккуратно завернул его в клочок бумаги и сунул в карман. И пояснил:
— Мусорить не люблю.
— Простите. — Игорь выбрался из машины и преградил дорогу грибнику, собравшемуся уходить. — Что с ней? Она умерла? Вы так выразились…
— Не знаю я, юноша. Когда он ее из дома вывозил, жива и здорова была. Несчастная очень — это да. Но здорова и в рассудке.
— Вывозил? Куда вывозил? — Игорь схватил мужчину за рукав брезентового дождевика. — Скажите! Это важно!
— Если важно, чего же ты так долго ехал, внучок?
— Она… Она сбежала. С ним, — нехотя произнес он.
Ненавидел откровенничать с чужими людьми. Тем более о делах семейных. А тут вырвалось.
— Понятно. — Мужчина выпростал рукав дождевика из пальцев Игоря, шагнул от них на обочину. И проговорил: — В дом престарелых спровадил ее сынок-то. Умную, здоровую, сильную. Взял и отправил. Так-то, внучок…
Дом Пушкаревых они нашли без труда. Он был один здесь такой — трехэтажный, под черепичной крышей, с колоннами и мансардными стрельчатыми окнами.
— Ничего себе! — присвистнула Маша, вылезая из машины. — Не дом — замок! Видимо, карьера юриста пошла в гору.
— А вот это мы сейчас и узнаем…
Игорь вылез из машины, переобулся из сапог в туфли. Стащил с себя походную парку, оставшись в темном джемпере, который привез из Англии в прошлом году. Пригладил волосы, взял под руку разволновавшуюся Машу и пошел к воротам.
Звонить им не пришлось. Калитка оказалась незапертой.
— А собаки тут нет? — Маша испуганно озиралась и тараторила: — Елки, как у мавзолея, Игореша! Статуи! Обалдеть…
Они медленно шли от ворот ко входу в дом, обрамленному высокими белоснежными колоннами. И все ждали, что к ним кто-то выйдет. Увидит в окно гостей и выйдет.
Никто так и не появился.
Они поднялись по ступенькам, выполненным из какого-то камня, сильно смахивающего на мрамор.
— Смотри, — шепнула Машка, ерзая подошвой своих кроссовок по блестящей ступеньке. — Неужели это…
— Да ладно. Идиотом быть? — шепнул он ей в ответ.
Сделал еще шаг и нос к носу столкнулся с молодой женщиной, выбежавшей из дверей. Длинный бежевый плащ, перехваченный узким поясом на тонкой талии, шоколадного цвета шарфик под шеей, туфли-балетки темно-коричневой кожи. Женщина смотрела на них без интереса. Никак. Длинные волосы растрепаны по плечам. В руках узкий кожаный портфель.
— Ой, простите. — Игорь попятился. — Вы? Вы, наверное, жена Валеры?
