– Я перхал и перхал, тюка у меня не начало саднить в горле. Скоро засаднило так, что кашель стал причинять невыносимую боль, но я все равно продолжал захлебываться и кашлять, кашлять и захлебываться. Только подняв глаза на Крысу я сообразил, в чем дело: вся комната была наполнена дымом.
– Надо валить отсюда! – крикнул мне Крыса. Я с трудом разобрал слова, поскольку рот и нос его были закрыты мокрой салфеткой, а за дверью уже ревело пламя.
В этот момент я заметил, что Трамвай и Четырехглазый яростно трясут решетку на окне, в отчаянии пытаясь высунуть головы наружу и глотнуть свежего воздуха.
– Гребаная школа горит! – поделился со мной последними сплетнями Крыса.
Я прижал к лицу подушку и через этот фильтр сделал несколько вдохов, чтобы унять кашель, потом спрыгнул с кровати и тут же налетел на шкаф, – голова кружилась, а коленки были словно в пижаме. К тому же я уронил подушку и снова начал кашлять. К счастью, Крыса поднял меня и снова ткнул подушку мне под нос.
– Окно! Окно! – вытянул я палец, но Трамвай крикнул, что решетка слишком крепкая.
– Помогите! Спасите! – вопил Четырехглазый. Он не обращался к кому-то конкретно, а просто выл, как воют люди перед неминуемой шбелыо.
—Господи, блин,боже! – взвизгнул я, подпрыгивая, точно кузнечик, и, в конце концов, заскочил на кровать.
Пол был горячим, будто нагретая сковородка. Крыса заметил мои танцевальные па и перебросил мне ботинки. Я быстро обулся и подбежал к Четырехглазому и Трамваю, которые продолжили терзать окно.
– Помогите! Помогите! На помощь!– орал я, вцепившись в решетку побелевшими пальцами. – Спасите!
Увы, вряд ли кто-то сумел бы нам помочь. Для спасения требовалась лестница, кусачки и пятнадцать минут времени. В ловушке, одни, мы были обречены…
Из окон других спален тоже доносились крики. По всей школе мои товарищи, как и я, звали на помощь в темной ночи, с ужасом ожидая приближения огня. Пламя подбиралось, и подбиралось быстро.
– Что делать? Что делать, Бампер? – скулил Четырехглазый. Я не мог ответить, поскольку был слишком занят тем, что сосредоточенно мочился на пижаму – и на свою, и на Трамваеву.
– Лестница! – воскликнул Крыса. – Давайте попробуем прорваться!
– Внизу все в огне, мы не сможем выйти, – возразил Трамвай, а меня вдруг осенило.
Не знаю, как эта мысль пришла мне в голову, как я вообще что-то сообразил. Наверное, единственный раз в жизни моя физическая активность временно вступила в сотрудничество с моим же мозгом, преодолев перманентные разногласия, и под флагом короткого перемирия они выдвинули план, дабы вытащить себя и заодно мою задницу из опасного положения.
– Люк на крышу! – крикнул я, показывая в сторону гостиной.
– Заперт. На висячий замок, – тоскливо сказал Крыса.
– А вот и нет! У Шпалы есть грегсоновский ключ. – Моя черепушка вдруг продемонстрировала образцовую ясность мышления.
Как я уже говорил, не знаю, откуда я что вспомнил, но в тот самый миг, когда Трамвай озвучил невозможность спуситься вниз, я понял, что есть лишь один путь – вверх. Люк. От выхода через люк нас отделяла лишь одна вещь: замок. К замку имелся ключ, имелся он у Шпалы. Внезапно все стало просто и ясно.
Висячий замок открывался тем самым маленьким блестящим ключиком, дубликат которого Шпала снял с грегсоновского экземпляра. Шпала сперва думал, что это ключ от сейфа в кабинете директора, где лежал наш экзаменационный лист. По-хорошему, нам следовало обойти всю школу, примеривая ключ к каждому замку; как ни странно, мы не догадались выполнить эту несложную процедуру. Теперь же, когда мой разум сиял, будто чешуя золотой рыбки, я не сомневался, что во всем здании есть только один замок, к которому маленький блестящий ключик подойдет по размеру чудесный блестящий замок на дверце люка, ведущего на крышу.
– В коридоре слишком дымно, мы не сможем открыть дверь, – высказался Крыса.
– Противогазы, мать твою! – с досадой воскликнул я и пошарил под кроватью в поисках рюкзака.
Когда пальцы нащупали теплую резину, сердце радостно заколотилось. Я отбросил подушку в сторону и надел противогаз. Остальные изумленно таращились на меня. До каждого постепенно дошел смысл моих действий.
– А я и забыл, – протянул Крыса с наиглупейшим выражением лица.
– Считай, что вспомнил. Быстро натягивайте эти хреновины, – скомандовал я, и секундой позже проблемы с дыханием в комнате «Д» полностью разрешились. – Короче, надо взять ключ и валить отсюда.
Я осторожно потрогал дверь. Конечно, она тоже нагрелась, хотя меньше, чем пол, из чего я сделал вывод, что пожар еще не достиг второго этажа.
Дверная ручка раскалилась, как кипящий чайник. Я обернул руку полотенцем, но дверь не открылась – разбухла от жары. Я дернул еще раз, и опять тщетно. Лишь общими усилиями мы в конце концов сумели ее распахнуть, однако в следующее мгновение резко захлопнули обратно. Коридор представлял собой угольную топку. – Жарко, – заныл Крыса.
Нужно было выходить, причем немедленно. Все понимали, что третий этаж тоже отнюдь не остывает, и если мы промешкаем, то соло на розовом кларнете никому из нас уже не сыграть.
– Идем, – прошипел я и за руку вытащил Крысу в преисподнюю коридора.
Горячий воздух ударил нам в лицо, мы едва удержались на ногах. Опустившись на четвереньки, мы поползли к двери комнаты «Б». Расстояние в пять метров стало для нас длиннее ста миль. Трижды мне казалось, что я заблудился в темноте и свернул не туда, но в конце концов достиг цели. Пока остальные подползали, я со всей силы забарабанил в нижнюю часть двери.
– Кто там?
С ума сойти, они еще спрашивают.
– Ряженые, блин на хрен, в канун Дня всех святых! – огрызнулся я, одурманенный жаром, и принялся стучать еще громче.
Дверь открылась, меня втянули внутрь, затем помогли войти Крысе, а Трамвай с Четырехглазым решили добраться до гостиной, чтобы расчистить для всех путь.
Как ни странно, пол в комнате Шпалы не нагрелся и вполовину по сравнению с нашей спальней, да и дыма у них было гораздо меньше. Вероятно, пожар на первом этаже полыхал непосредственно под комнатой «Д», а Шпала и компания просто не пускали дым в свое помещение, заткнув щель под дверью влажным полотенцем. Странно, почему мы до такого не додумались?
– Откуда у вас противогазы? – спросил Шпала (мы сняли их, чтобы лучше слышать).
– А ваши где?
– Остались внизу. Ч-черт!
Безымянный, однако, порылся в шкафу и достал оттуда противогаз.
– Где твои ключи? – перешел к делу я, но когда Шпала ответил, что не знает, у меня упало сердце. – Они сейчас очень нужны.
– Сейчас нужно снять с окна эту долбаную решетку. Можешь найти отвертку?
– К хренам собачьим решетку. Помнишь люк в гостиной? У тебя есть от него ключ.
– Да нету у меня никакого ключа.
– А я говорю есть
Через какое-то время до Шпалы дошло, и он, как сумасшедший, бросился открывать все ящики подряд.
– Ключи, ключи, клюй и… – бормотал он.
Мы присоединились к его бурным поискам и все вшестером принялись переворачивать комнату вверх дном.
– Нашел! Нашел! – радостно воскликнул Безымянный.
Я тут же выхватил связку у него из рук и начал ее внимательна рассматривать. Семь или восемь ключей определенно не имели никакого отношения к висячему замку на люке, но как раз в середине связки почти виновато висел маленький ключик, на котором было выбито «alpha» и «WKS».
– А если он не подойдет? – осторожно спросил Лягушатник.
– Тогда, наверное, мы уже не узнаем, от чего он, – разозлился я, –Давай, Бампер, заработай себе орден, только не забудь вернуться за нами, если откроешь чертов люк, – сказал Шпала.
– Не боись. Если ключ подойдет, мы все свалим отсюда. Готовьтесь к выходу, – заверил его я и надел противогаз. – Открывайте.
Лягушатник со Шпалой придержали дверь, а мы с Крысой и Безымянным на четвереньках выползли из комнаты. Дверь в гостиную находилась в конце коридора, еще через пять метров, и чтобы добраться до нее, надо было миновать лестничную площадку. Хотя мы старались держаться за стену, невыносимый жар все равно дурманил наши головы. Вонючий дым разъедал глаза и обжигал кожу на шее. Пижама натянулась у меня под мышками, и я уже боялся, что они вспыхнут, но, несмотря на мандраж, нам удалось добраться до гостиной.
Дверь оказалась закрытой, и это было странно, потому что никто и никогда ее не закрывал. После второго рывка дверь распахнулась, и я ввалился в комнату. Впустив Крысу и Безымянного, Трамвай опять захлопнул дверь.
– Какого черта ты закрываешься? – сердито спросил я, и Трамвай объяснил, что они разбили все окна и теперь пытаются очистить гостиную от дыма к приходу всех ребят.
– А-а, в принципе, неплохая идея, – одобрил я и посмотрел наверх.
Жирное черное облако сажи поднималось к потолку, скрывая из виду люк, но я знал, где он находится, и подтащил под это место журнальный столик. Взобравшись на стол, я пошарил руками по потолку, пока наконец не схватился за висячий замок, а потом произнес короткую молитву и пощекотал его кончиком ключа. Вставить ключ в замок – в общем, довольно просто, но когда ты наполовину угорел, еле удерживаешь равновесие на шатком столике, трясешься от страха и действуешь совершенно вслепую, задача заметно усложняется.
