– Ох, прости, приятель, – проговорил я, силясь отступить назад. Ступни безвольно болтались в воздухе, а змея опять вернулась и обвилась вокруг нас обоих.
– Гребаные лунные ублюдки… – захныкал я, но моему товарищу было не до меня. Пыхтя и сопя, он отбивался от еще одной змеи. Если эта гадина сдавит нас своими кольцами, нам точно наступит крышка.
Змея вытянула шею и приготовилась ужалить. К счастью, мой спаситель оттолкнул ее, и мы нырнули в лес рук. Руки схватили змею и выбросили далеко-далеко, а я подумал: интересно, они тоже лунатики?
На обитателей Луны они не походили и жили гораздо ниже, в темном, грязном и сыром месте, населенном по большей части ногами. Я повернулся набок, чтобы спросить у моего спасителя, в котором часу отсюда уползает следующая змея (понимаете, мне совсем не нравилось находиться в окружении такого количества ног), но оказалось, что он исчез или каким-то образом превратился в жирного малого, которого я знал.
– Эй, а где мой друг? – спросил я Бочку, прежде чем окончательно провалиться в блаженное забытье, мягким одеялом накрывшим мой измученный мозг.
23. Были сундуки – стали угольки
Когда я пришел в себя, то уже не был на Луне или среди леса рук, а все голодные змеи куда-то уползли. Я лежал в кровати.
– Не разговаривай, лучше выпей глоточек воды, – донесся до меня голос из угла.
Я повернул голову, прищурился, и передо мной вырисовалась человеческая фигура. Очень резко вырисовалась, я даже зажмурился, чтобы не было так больно.
– Вот, прими нурофен, – сказал Барыга Мартин, положил мне в ладонь таблетку и сунул под нос стакан с водой.
Я запил таблетку, сделал еще пару глотков, потом откинулся обратно на подушку, охнул, всхлипнул и спросил Мартина, где, собственно, нахожусь.
– В моей квартире. Твои приятели приволокли тебя ко мне вчера вечером. У вас в школе случился пожар, помнишь?
Я отмотал ленту на несколько часов назад и обнаружил, что место вчерашних воспоминаний занимают самые невообразимые кошмары. Метнувшись к почтовому ящику у себя в голове, я успел как раз вовремя, чтобы последней почтой отправить заявление о провалах в памяти.
– Как я сюда попал? Что произошло?
– Говорю же, твой приятель Крыса отбуксировал тебя ко мне, – объяснил Мартин.
– А почему не в больницу?
Мартин наклонил голову набок и зацокал языком, давая понять, что я и сам знаю ответ на свой вопрос.
– Наверное, тргда полиция потребовала бы вернуть золотишко.
Невидимые призраки вылили мне на макушку несколько невидимых ведер невидимой ледяной воды. Разумеется, инстинкт самосохранения подсказал мне, что нужно от всего отпираться, но Мартин успокаивающе поднял ладонь и заверил, что Крыса уже посвятил его во все подробности.
– Не волнуйся, я догадался, что это вы, еще до того, как твой дружок открыл рот. Увидел репортаж в новостях, ну и…
Да и кто бы это мог быть, кроме вас! Грабители-школьники? Я ни секунды не сомневался.
– Почему же ты ничего не рассказал?
– Кому, копам? Считаешь меня стукачом? Нет, трепать я не собираюсь. Мог бы, конечно, но не стану, не такой я человек. Вообще-то вы молодцы. Надо же, что удумали! Просто фантастика, – похвалил Мартин, и я не сдержал довольной улыбки.
– Ага, фантастика. Даже еще круче.
Я бросил взгляд на прикроватную тумбочку, где стояли часы, и понял, что с момента ограбления прошли целые сутки. В следующую секунду дверь приоткрылась, и в нее просунулась башка Крысы.
– Я услышал, как вы разговариваете… Ты как, нормально? Как голова?
– Болит. А плечи… – Обожженные плечи саднили и были намазаны какой-то мазью, которая перепачкала все простыни. – Блин, какого…
Вслед за Крысой в дверь просунули головы Четырегхлазый, Трамвай и Бочка. В конце концов они вошли и столпились у моей кровати.
– Где остальные? – спросил я.
– Наверное, в больнице, – пожал плечами Крыса. – Понаехала куча машин, и «Скорых», и пожарных, и полицейских, и всех увезли. Когда нагрянули копы, мало кто из ребят попытался сделать ноги.
– Вообще-то некоторым действительно надо было в больницу; например, Ореху и Лягушатнику достаюсь по первое число. Но мы с Крысой и эти двое чувствовали себя нормально, поэтому быстренько смылись, – добавил Трамвай.
– А я? Я ведь тоже был в отключке. Почему вы меня не оставили? – недоуменно спросил я, потирая черепушку, которая раскалывалась от боли.
– Это все Крыса, – ткнул пальцем Трамвай.
– Ну да, ты же знаком с Мартином, вот мы и решили притащить тебя к нему, чтобы он спрятал нас и все такое.
– Так значит, вы всю дорогу меня несли, только чтобы Мартин всех спрятал?
– Мы тебя не несли, ты шел на своих двоих. Спотыкался и бормотал какую-то ерунду, но шел. К тому же ты один знал, где живет Мартин. Пришлось подводить тебя к половине домов в квартале, пока ты наконец не сообразил, куда ИДТИ.
– Ну вы, блин, даете. А вдруг у меня что-нибудь серьезное? – простонал я.
– Да? А если бы тебя замели? Между прочим остальных вовсю трясут копы. В смысле тех, кого отправили в больницу, – сообщил Трамвай.
– Откуда знаешь?
– Сказали по телику. Наших уже привязали к ограблению, – мрачно произнес Бочка и гнусаво процитировал: – «Произведены аресты, несколько подростков дают показания полиции».
– Бампер, мы в глубокой заднице, – захныкал Крыса (впрочем, он всегда хныкал). – Что будем делать? Нас вот-вот найдут.
– Не знаю. А куда делся Грегсон и его компашка?
– Сгорели, – выдохнул Четырехглазый.
– Чего-чего? – переспросил Мартин. Услышав известие, он разнял скрещенные на груди руки и отслонился от стены.
– Сгорели, – повторил Очкарик.
– Ну да, пять минут назад передали, что в школе нашли их останки. Не останки, а так, угольки, – подтвердил Трамвай.
– Херня, – презрительно сплюнул Мартин и ринулся через комнату, чтобы включить телевизор.
– Да нет же, правда. Я сам слышал, – настаивал Четырехглазый.
– Пять миллионов фунтов и мое правое яичко говорят за то, что эти мошенники живы-здоровы и чувствуют себя куда лучше вас, – фыркнул Мартин. – Готов отдать и левое яичко, если копы найдут на пепелище хоть одну монетку.
Мартин однако ошибся. На первом этаже пожарные обнаружили большой сундук с внушительным куском расплавленного золота. Как сказали в новостях, масса этого куска приблизительно соответствовала весу украденного, хотя старина Джон Суше, ведущий новостного выпуска, сильно удивил нас, поведав, что стоимость клада оценили всего в две сотни кусков, а вовсе не пять лимонов, которые Грегсон собирался за него выручить.
– Может, пять миллионов давали за монеты, как за штучки из глубокой старины? – предположил Мартин. – Нутам, историческая ценность и прочая фигня.
Телеведущий согласился с версией Мартина, а потом на экране появился синий задохлик из Академии наук, который загробным голосом объявил о том, что нация понесла неизмеримую потерю. По-моему, умник слегка переборщил, учитывая, что монеты откопали в Раннэме всего год назад, и последние пару тысяч лет нация так или иначе без них обходилась.
– Ну и ну, – прищелкнул языком Трамвай.
– Я тебя умоляю, – скорчил гримасу Мартин. – Ставлю левое яичко на то, что расплавленное золото не имеет никакого отношения к кладу.
– Ты уже ставил свое левое яичко, – напомнил Крыса. – Второй раз ставка не принимается.
– С чего ты так уверен? – подозрительно спросил я Мартина.
– Читать умею – коротко ответил он и указал на стеллаж с книгами.
– «Ремесло насилия», «История мафии», «Шергар». Похищение чемпиона», «Автобиография вора», «Протоколы
ФБР»… хм-м… – Я наугад вытаскивал книжки с полки.
– О, вот эта – отличная вещь. Уйма интересного про криминалистику.
В библиотеке Мартина было, пожалуй, больше сотни книг, начиная с «Ограбления Бринкс Мэт» и заканчивая «Йоркширским потрошителем». Он методично просматривал одну за другой и зачитывал примеры, дабы проиллюстрировать свою теорию о том, что Грегсон подкинул несколько слитков низкосортного золота, рассчитывая стряхнуть копов со своего хвоста.
– Даже если не удастся полностью сбить полицию со следа, этот ход поможет замутить воду, – заявил Мартин, показывая мне картинки, на которых было изображено расплавленное золото.
– Бросить двести тысяч на отвлекающий маневр? – не доверчиво нахмурился Трамвай. – Не многовато ли?
– Ну, не знаю. На сколько тянула ваша доля?
Волоски у меня на шее мгновенно встали дыбом (точнее, обгорелые кончики волосков – то, что осталось после пожара), но мне все равно не верилось, что Грегсон мог пойти на такую подлость. Хочешь сказать, он умышленно пытался нас убить, чтобы не выплачивать долю?
– Вот именно, а еще – чтобы избавиться от свидетелей.
