сомнительным комплиментом.
— Как этот твой мужик выглядел-то? — зачем-то спросила я алкаша, чтобы разрядить обстановку.
— Ну, обычный, высокий, а так не помню, темно было, а он в шляпе и в шарфик кутался. Вроде хромал немного. Да и не рассматривал я его, зачем мне твой мужик. Вот вы — другое дело. Красавицы, — расцвел он улыбкой, демонстрируя отсутствие одного зуба. — Мне бы за моральный ущерб только, немного. Можно жидкой валютой. Как-никак, здоровье пострадало, — тут он театрально приложил руку к голове и даже закатил глаза.
— Зачем вам в вашем возрасте здоровье? — пророкотала Люська, а мужик оскорбился.
— Это в каком таком возрасте, извините-простите?
— Тебе поди лет шестьдесят, дядя, а все туда же: пьешь горькую, лазишь по чужим квартирам и Клавку свою от Зинки не отличишь.
— Вообще-то мне тридцать пять, — оскорбился он. — И я спортсмен, хоть и бывший. Пью с горя, потому что невеста меня бросила. Имею право. А так я очень даже хороший. И домовитый.
— Литрбол исключили из Олимпийского списка, — скривилась Люська, а оппонент обиженно засопел и погрозил ей кулаком. Почуяв, что назревает конфликт, я выдвинула ценную мысль о такси. И только тут вспомнила, что мне надо спешить в кафе, к Васе.
Мужик (как оказалось, его звали Гриша) попробовал встать, но тут же припал на обе ноги.
— Ноги отказали, положите меня на лавку, — заголосил он, а Людка скривилась, осознав, что нас ждут испытания. Я выразительно глянула на часы, а подружка выдала:
— Лелька, дуй в кафе, познакомишься с Васей, поболтаете по душам. А мы туточки с Гришкой обождем, пока его ноги в себя придут. Тащить его на себе до такси у меня вообще нет сил.
— Будем на связи, — моргнула я, махнув на прощание рукой. Оставлять Люську с этим типом не хотелось, но она женщина сильная. Уж за себя постоять-то точно сумеет.
* * *
Опасливо оглядываясь, переживая за подругу и проклиная Люську почем зря одновременно, я заглянула через окно в полупустынное в этот час кафе. Перед тем как Люська отправила меня вон из беседки, я успела-таки задать ей мучивший меня вопрос: как я узнаю Василия? На что Люська лаконично ответила:
— Подходи к самому красивому — не ошибешься. Я бы его себе забрала, но он, шельмец, блондинок предпочитает.
— А вот и он, самый красивый из ныне живущих мужчин, — мрачно пробормотала я, заприметив в углу сутулого мужчинку в безрукавке, опасливо дующего на чашку кофе. Вдохнув, как аквалангист перед погружением, я решительно распахнула дверь: пора, в конце концов, покончить с этим и ехать домой. Сегодняшний вечер меня изрядно утомил, а еще я мстительно подумала, что теперь у Люськи не будет повода стращать меня Василием каждый раз, когда моя личная жизнь летит под откос. Так и есть: очки, милые проплешины и редкая растительность на лице, претендующая называться бородкой. Вот оно, счастье, и нет его краше…
— Здравствуйте! Очень приятно, много о вас слышала, рада знакомству! — выпалила я одним махом и, не дав Василию опомниться, заказала у лихо подбежавшего официанта 50 граммов коньяка.
Вася глубокомысленно молчал, демонстрируя покладистый характер и отсутствие негативной реакции на женский алкоголизм. Я решила взять ситуацию в свои руки и развлечь Василия непринужденной беседой, чему способствовало вино, плескавшиеся у меня в желудке, и стресс, что я недавно перенесла по Люськиной вине.
Я на ходу придумала пару идиотских историй, которые, учитывая мою невезучесть, не произошли со мной по чистой случайности, и потому выглядели вполне себе правдоподобно. Мой собеседник в процессе вздыхал и косился в сторону, чем вызывал у меня умиление: нет, вы посмотрите, какой молодец, терпеливо слушает, да еще и сопереживает. Доброй души человек!
К моменту, когда мне по плечу постучали, я уже называла моего визави «друг мой Вася» и лихо предлагала выпить на брудершафт, дабы закрепить нашу дружбу и заодно отметить чудесное воскрешение Григория.
Я недовольно оглянулась и еле сдержалась, чтобы не икнуть: передо мной стоял высокий красавец с темными волосами и глазами цвета переспелой черешни.
Наметенным, хотя и не совсем трезвым, взглядом я успела по достоинству оценить и хороший костюм, и ухоженные руки, прокляв на чем свет стоит сидящего напротив Васю. Из приятного молчаливого малого он вдруг резко трансформировался в помеху моей личной жизни в образе красавца-мужчины, теребившего меня за плечо. Видимо, буря эмоций во всей красе отразилась на моем лице, а мужчина моей мечты вдруг произнес:
— Привет, Леля! А я вас именно такой и представлял, кстати, я — Вася.
Через десять минут мы уже вовсю смеялись над моей дурацкой ошибкой, а мой предыдущий собеседник облегченно вздыхал, поедая пиццу и уткнувшись, наконец, в свой телефон.
— Глупо вышло, извините, что не додумалась позвонить, — краснела я, жалея о выпитом коньяке. Он совсем развязал мне язык, а болтать лишнего сегодня явно не стоило. — Я обычно не пью, но сегодня обстоятельства так сложились…
— Может, перейдем на «ты»?
Я кивнула, а Вася, заказав нам кофе, продолжил:
— Это мне надо извиняться. Опоздать на встречу с такой девушкой как минимум невежливо. Просто время вы выбрали, мягко говоря, странное. Я не планировал… Люда мне много о тебе рассказывала, мы иногда пересекаемся по работе, так что… Странно, что вы с подругой совсем непохожи. Она такая… эмоциональная, напористая. Характер — кремень. Кстати, как ее неприятности и посылка?
Я дипломатично обошла неприятности Люси стороной, и беседа продолжилась в духе романтической мелодрамы. Вася мне нравился, я ему, судя по всему, чертовски нравилась. А кофе всегда действовал на меня отрезвляюще, так что через пять минут я даже перестала щуриться, чтобы навести фокус. Мы мило беседовали о животных, когда мой телефон принялся настойчиво звонить. Пришлось, извинившись, ответить. Люська зловеще зашептала в трубку:
— Лелька, нужна твоя помощь. Гриша напирает на больные ноги и грозится мне полицией. В больницу ехать он категорически отказывается. Я тут подумала… Давай его
